Петр Антонович Пестов, когда нас учил танцевать, он нас заставлял читать книги, мы писали ему сочинения по тем произведениям, которые мы учили. Он водил нас в музеи и так далее. Я со своими учениками тоже стараюсь так делать.
Расскажу вам одну хорошую историю. Мы в последнем классе выпускном. К нам заходит педагог литературы, которую он не любил. Были какие-то педагоги, которых он уважал, а вот эту он не любил. Она бывшая пионервожатая. Он ее не переносил, и он делал вид, когда закончился урок, что он ее не видит.
И в какой-то момент он к ней повернулся и говорит: «Что вам надо?!». Она не выходит, перекрыла дверь и говорит: «Петр Антонович, они не читают...», и не успела она договорить. И вдруг он на нас как стал кричать: «Как вам не стыдно?! Читать – это главное. Надо развиваться!». И так поворачивается к ней, и спрашивает: «Что они не читают?». Она: «Твардовского «Василия Теркина». Боже, что здесь началось: «Никогда это не читайте! Читайте Гейне, Цветаеву!». А он нам втихаря, тогда еще нельзя было, когда мы были маленькие особенно, читал нам Ахматову. Или приносил томик Цветаевой (естественно, самиздатовское) и читал нам то, что нельзя было. Он нас настраивал на другую литературу. Он сам был весь вот в этом...
Потом я уже выяснил, что Петр Пестов – первый выпуск знаменитого Александра Пушкина. Тот, который выучил в дальнейшем Нуреева, Барышникова. Петр Антонович закончив Пермское училище, приехал в Мариинский театр. Его взяли. Но они ему не дали сразу общежития. И ему пришлось неделю жить на вокзале. Потом он не выдержал, сел в поезд и уехал в Новосибирск, и танцевал там. После уже перебрался в Горький. А когда поступил в ГИТИС, оказался в Московском училище.
И вот эта его удивительная дружба со своим педагогом… Когда Петра Антоновича не стало и я увидел переписку с Пушкиным, где написано «привет Рудику, привет Мише», они ему тоже. Когда было 80 лет Петру Антоновичу и этот юбилей справляли в Нью-Йорке – там собрались все его ученики, Михаил Николаевич Барышников написал вступительные слова о нем, потому что он его знал, будучи юношей.
Мы тогда даже не могли себе представить, когда он говорил: «Рудик», и показывал нам его фото или видео, что он говорит о человеке очень близком для себя, об ученике своего педагога. Нам казалось, что это какой-то «Рудик» там, оттуда из-за границы. А он их знал с юношества. Вот такой он был человек.
И вот о смирении еще хочу сказать. Удивительная история. Петр Антонович уехал в 90-х годах – в 96-м году был его последний выпуск. Он уехал в Германию, жил в Штутгарте. Это, конечно, продлило ему жизнь, потому что он курил с детства, курил очень тяжелые сигареты типа «Шипка», «Беломорканал». У него обнаружили рак легких. Ему удалили легкое, и он прожил еще больше десяти лет. Мало того, что-то сделали – он перестал заикаться под конец жизни.
Но из-за военного детства он ненавидел немцев и немецкий язык. И он там со всеми говорил только на русском языке. У него в классе стояли представители разных народов, потому что там в Штутгарте учатся со всего мира. Это очень хорошая школа Джона Кранко. И все его понимали. Все дети в итоге начинали говорить на русском языке.
И вот скончался Петр Антонович, я приезжаю на похороны. Надо сказать, что из всех его учеников на похоронах были только те, кто работал непосредственно в Германии. А так не приехал никто вообще. Я долго летел. Для меня чуть-чуть задержали отпевание. В его завещании было написано: «Отпеть по христианскому обычаю. Кремировать и прах захоронить в Екатеринбурге в могилу к маме с сестрой». Православные батюшки отказались отпевать, потому что кремация. Нашли православного батюшку из белой эмиграции, который всю службу вел на немецком языке. И вот, представляете, идет прощание с Петром Антоновичем, кадило развевается над гробом и на немецком языке идет вся служба.
Я вот так вот смотрел и думал про себя: «Вот Петр Антонович, не хотели вы немецкого, а Господь вас щелкнул по носу и сказал: «А вот слушай немецкий язык!». Вот это такой пример смирения. Я потом много в жизни с подобным сталкивался. Я отрицаю и говорю: «Нет, это с кем угодно, только не со мной», и тебя Бог так приводит и говорит: «Пожалуйста, а теперь ты эту ситуацию должен сполна пройти».
Почитайте небольшой рассказ самого Петра Антоновича о своей жизни:
