Сквозь обморочный туман у Нины опять защемило сердце, сейчас он проводит разлучницу. А сын только хороший повод.
Нина слышала, как кто-то спросил Павла:
- Что с ней? Ты её ударил?
- С ума сошла? – Павел ответил тихо, едва слышно, - скорую вызови.
У Нины не было сил открыть глаза. А потому она не видела, кто разговаривал с Павлом. Скорая приехала быстро, во всяком случае, так казалось Нине. Больше голосов она не слышала. Да ей было все равно, она все для себя решила: Паша никогда не изменится. А жить в постоянном унижении она больше не может и не хочет. У неё есть сын, а это значит, что она не одна. А Павел пусть живет, как хочет.
Нина слышала, как врач скорой помощи предложил Павлу поехать с ними, но тот отказался.
- В какую больницу Вы её повезете? – Спросил он, - я только сына заберу. Он дома один.
Сквозь обморочный туман у Нины опять защемило сердце, сейчас он проводит разлучницу. А сын только хороший повод. И она опять отключилась. Дальше ничего не помнит. Когда очнулась, Павел держал её за руку.
- Как же ты меня напугала, - говорил он, а сам судорожно теребил её пальцы, перекладывая их и поочередно прижимая к губам, - не делай так больше.
- Что со мной?
- Теперь уже все хорошо, милая. Ты беременна и у тебя анемия. Довела ты себя. Но ничего теперь я заботу о тебе на себя возьму. Пока ты в больнице, мы с Никитой переедем. Эх, жаль, что это поздно случилось. Нам бы квартиру трехкомнатную дали. Особенно если дети разнополые будут… - Паша еще что-то говорил, Нина его не слышала. Она думала о том, что теперь Паша её не отпустит и сам не уйдет никуда.
- Иди домой, - сквозь зубы сказала Нина
-Как? – Павел не ожидал такого поворота
- Уйди, - Нина отвернулась, - видеть тебя не хочу.
- Я хочу быть рядом, я люблю тебя, - впервые в жизни он произнес эти слова так, с уверенностью и в то же время заботой. Ни тени сомнения в его словах.
- Поздно, иди к сыну. Переезжайте, делайте все, что нужно. Тяжело мне с тобой говорить.
- Я завтра приду, принесу тебе печёнку, - Павел хотел Нину поцеловать, но она увернулась.
- Не надо, здесь должны кормить, - Нина сама себе не верила. Она не знает, как отделаться от любимого мужа. Она не может его видеть. Наверное, это пройдет когда-нибудь. Это такое состояние. Вот родится доченька и все будет как прежде. От этого стало невыносимо, как прежде она не хотела. – Уйди, говорю, - Нина неожиданно для самой себя сказала громко, - тошнит меня.
Её и правда, тошнило. Она не верила ни единому слову мужа. С другой стороны она уже любила маленькое существо, которой зародилось в ней, и о котором она узнала несколько минут назад. Оставить двух детей без любящего отца она не могла. А о том, что он будет боготворить и любить своего ребенка, Нина не сомневалась.
В больнице её оставили до самых родов. Из-за критически низкого гемоглобина была постоянная угроза выкидыша. Нина не сопротивлялась. За это время она сделала контрольные в техникум, написала дипломную работу. А на защиту её отпустили, взяв обещание, что она не станет переживать и расстраиваться.
Павел с Никитой приходили к ней ближе к вечеру. Сын взахлеб рассказывал, что они с папой сделали в квартире, как ждут их и маленькую сестренку или братика. Как папа делает с ним уроки и как бабушка хотела его забрать на каникулы в деревню, но папа не отпустил.
- Как я без тебя буду, - сказал он. И Никита остался.
Как по заказу, как мечтал Павел, родилась доченька, красивая, маленькая, любимая. В квартиру Нина попала уже с Олечкой. Оглядев новое жилье, она почувствовала женскую руку. Ну да все равно, - подумала она. Теперь уже все равно, теперь она будет жить только ради своих детей. Как ледяной водой внутри всё выморозили. Пусть Павел делает что хочет, она не станет за ним следить подозревать, рвать себе нервы и жилы.
- Кто помогал? – Нина спросила без каких-либо эмоций. И даже ответ слушать не собиралась, соврёт опять. Но Павел с гордостью достал картинки, которые Нина вырезала из журналов и бережно складывала в тетрадку.
- По твоему дизайну, - с гордостью сказал Паша, - ты бы видела, как мы с Никитой в очереди за шторами стояли. Как просили продавщицу, чтобы нам именно эти оставила. Картинкой ей под нос тычем: нам мамка только такие велела брать. – Павел с Никитой весело смеялись, - а вот стол, узнаешь? – Он почти к её лицу поднес картинку. Мы его две недели делали с Никитой. Правда, получилось красиво, правда?
- Правда, - подтвердила Нина, - красиво, молодцы.
Нина вошла в детскую комнату, уложила в коляску дочь, села на Никиткину кровать и тихо заплакала. То ли от радости, то ли от досады. С одной стороны Павел ведет себя как семьянин и любящий муж и отец. С другой, она совсем ему не доверяет. Ни одному слову, жесту, взгляду. Вроде и есть семья, а вроде и каждый сам по себе. И единственное, что их объединяет, это дети. От мыслей её отвлек требовательный крик дочери. Привычным движением она приложила Олечку к груди. В это время дверь скрипнула и в щель просунулась голова Павла.
- Вот ты где, - с радостной улыбкой сказал он, - а мы с Никитой стол накрыли. Праздновать будем день рождение Олечки и новоселье.
Нина уложила спящую дочь в коляску и направилась к двери. Чего тебе не живется. Все как у всех, любящий муж и дети. Она саркастично улыбнулась: пройдет время и все вернется.
