Один молодой отец очень порадовался первенцу. Ходил счастливый. На машине своей всякое писал-старался: еду, мол, забирать наследника. Спасибо, родная, за потомка.
Жена не принимает моего ребенка. А со своим носится. Как бороться с несправедливостью?
Отмечал, конечно, событие широко - не каждый день первенцы рождаются. И имя самолично выбрал. Новорожденного Вальдемаром наречь пожелал. Самого-то его Володей звали. Созвучные, так сказать, имена чтобы вышли.
И вот - заветная первая встреча. Вальдемар в чепчике спит. Здоровенький такой ребенок. Щечки пухлые, сама будто кабачок.
Рядом молодая мать умиляется. Пеленочку на младенце поправляет.
Первоклассник Андрюша: присмотритесь - какой-то урка растет!
- Володя, - говорит эта мать счастливо, - глянь-ка, какого сына я тебе родила. Богатырь! Питается хорошо и спит довольно спокойно. Такой уж бутуз, такой бутуз!
А Вальдемар тут закуксился, проснулся. К матери ручонки тянет - требует грудь себе. А отец его любуется на сцену. Любуется он, любуется. А потом что-то лицом меняется немного.
- Ха, - отец произносит, - Маня! А чего это дитя так на меня непохожее уродилось? Я натуральный блондин. А он шатенистый какой-то получился. Почти и брюнет. Что это за фокусы такие? И разрез глаз у него странноватый. Совсем и не мой как бы новорожденный-то. Будто я и не участвовал.
Маня на супруга посмотрела обиженно.
- Так ведь, - отвечает, - не почкованием от твоей персоны дитя это случилось. Я к нему тоже определенное отношение имею. Мою натуру унаследовал, видать. Сама-то я довольно смуглая от природы. Вот в мать и уродился младенчик. У мальчиков такое часто происходит.
- Пусть и так, - Володя ей говорит, - но разрез глаз-то никуда не спрячешь. И у тебя зенки совсем иной формы на лице расположены. И напоминает мне кого-то подобный разрез! Где-то я уже с подобным разрезом сталкивался. Хитренький такой, с прищуром разрезик попадался мне.
- Совсем уж с ума ухнул, - супруга сердится, - от счастья отцовства! И не совестно при малютке такие слова выговаривать?! Он хоть пока ничего и не соображает, но затаить обиду вполне способен. Младенцы не сильно изученный пока организм.
А супруг морщит лоб - не дает ему покоя разрез.
И немного эти молодые родители поскандалили даже дома. Да и спать разошлись.
Невестка беременна. И свернула мне всю кровь
А Володя все уснуть не может. Напоминает ему Вальдемарова наружность типа какого-то. И хоть убей - так уж напоминает. Полез в ночи альбомы старые рассматривать. И все окружение Манино с лупой разглядывать. Знакомый ведь разрез-то! И выражение лица очень узнаваемое. Альбомов десять перебрал.
Под утро к Мане с карточкой ворвался.
- Вот, - кричит он, - нашелся производитель истинный!
И фотографию супруге сует под нос: там она с юношей - наглым на вид - стоит под березой. И Вальдемар на юношу похож будто сын родной.
- Дык, - Маня аж запричитала, - это Колька ведь! В позапрошлом году за мной все ухлестывал. Да я ему от ворот поворот дала. Несерьезный он был такой кадр. Балабол. А хитрый прищур - так это ему глаз подбили. Он задиристый был, кулаками махать горазд был по любому поводу. А потом и с тобой уж сошлись. Не слониха же я - по два года плоды вынашивать! Вернись к разуму, Володя. Твое дитя это. Лобик уже также морщит. И губки топорщит.
А Володя не хочет к разуму возвращаться. Собрал чемодан и ушел себе. Фото Кольки с собой прихватил. “Найду, - напоследок сказал, - негодяя твоего разлюбезного. И спрошу по полной с него программе. И удачи вам пожелаю в личной с ним жизни”.