«Фантомас совершил последнее преступление, убив меня. Как я уже говорил, все знают Фантомаса, никто не знает Марселя Аллена. Леблан говорил о Люпене, своем герое: «Я только его тень». Скажу чуть иначе. Я только его призрак. Фантомас жив, я — нет.» - Марсель Аллен.
Как Фантомас смог «убить» своего автора
После выхода трех фильмов Юнебеля стало очевидно, что Фантомас действительно разбушевался. С ним случилась удивительная вещь, а именно — самостоятельная жизнь героя внутри культуры. Как же это случилось?
Один из постулатов фундаментальной для постмодерна концепции «смерти автора» гласит, что как только произведение закончено, автор как будто бы «умирает». Он больше не имеет власти ни над самим текстом, ни уж тем более над его бытованием в информационной среде. Именно этот факт не смог принять писатель, и именно жизнь Фантомаса как комедийного героя он попытался проконтролировать.
Марсель Аллен даже подавал в суд на кинокомпанию Gaumont, заявив, что они сделали из его героя посмешище. К моменту выхода первого фильма было написано 43 романа о безликом неуловимом преступнике, и Аллену казалось, будто невозможно сделать смешным персонажа, который в одном из романов, к примеру, заразил крыс на корабле чумой, обрекая тем самым на гибель всех пассажиров.
Так кто же такой Фантомас
Жителям постсоветского пространства сложно представить, чем была фигура Фантомаса во французской массовой культуре. Между тем, для понятности, его можно сравнить с Бэтменом, точнее, с чем-то вроде анти-Бэтмена. Длительная история в попкульте (история обоих начинается еще до Второй мировой войны), огромное влияние на творческую интеллигенцию. В последних фильмах с участием Бэтмена педалируется мысль, что Бэтмен — это не столько личность, сколько символ.
Кинолента с Паттинсоном почти буквально повторяет кадр из «Лиги Справедливости», когда к Супермену тянутся сотни рук, с героем Паттинсона это происходит на руинах разрушенного здания. Фантомас задумывался как фигура того же масштаба, только со знаком «минус». Он должен был быть абсолютным злом, причем абсолютным по нескольким символическим причинам.
Безликость и неуловимость Фантомаса
У Фантомаса нет лица. Касательно Брюса Уэйна в комиксах множество раз звучит мысль, что это Брюс Уэйн — маска для Бэтмена, а не наоборот, и это постмодерновая интерпретация того, что в романах Аллена было заявлено более прямо. «Лицо» Фантомаса, манифестация его личности — это буквально маска.
Один из главных его трюков — изготовление точных копий лиц его жертв — одновременно безликость зла и его присутствие в любом из нас. Мы можем смотреть на себя, на собственные черты, но оказаться внутри кем-то другим. Эта концепция должна была внушать ужас, и её очень хорошо чувствовали художники и поэты, которые вдохновлялись образом Фантомаса. Одним из них был Рене Магритт, человек, известный, кроме прочего, своим подходом к изображению именно человеческого облика посредством маски. Взгляните, к примеру, на картину «Влюбленные», возможно, по тщательном размышлении, вы обнаружите в ней незримое присутствие Фантомаса.
И самое главное: Фантомас абсолютно неуловим. Нельзя поймать зло как таковое: убьешь одно его проявление, и оно появится снова, в другом облике. Фантомас — это не конкретная пробоина в плотине, это само давление воды.
Неудивительно, что Аллен был недоволен как буффонадой, устроенной Луи де Фюнесом, так и общим подходом к образу. Но по каким-то причинам в то время, как на горизонте мировой истории опять начинали сгущаться тучи, когда сверхдержавы снова начали раздел сфер влияния, людям захотелось простого и понятного зла. Зла, которое улепетывает на лодке от шумного маленького комиссара и симпатичного, но простоватого журналиста.
Вас могут заинтересовать и другие статьи на похожие темы:
Ставьте лайки, пишите комментарии, подписывайтесь на канал. Спасибо!
