Зина в первый раз за эти дни улыбнулась, она очень любила запах чистоты. Осебенно, запах намытых полов. Хочешь полюбить новое жилье – наведи в нем порядок. Зина отстирала простыни, занавески, проветрила одеяла и настоящие пуховые подушки. У бывшей владелицы нашлось и хозяйственное, и душистое мыло. А еще – старый сундук, оклееный внутри несколькими слоями модных картинок и страницами из журнала «Огонек». Каждое поколение – новый слой. Подцепив ногтем вырезки из Огонька за 1973 год, Зина обнаружила открытки за 1934 год, а под ними парадные портреты царской семьи. Только по сундуку историю читать можно.
Внутри чего только не было! И все целенькое, правда Зина почихала немного от нафталина. Платки, сорочки, вышитые полотенца, нарядные юбки, ситцевые кофточки и нарядное, пожелтевшее, украшенное бисером, свадебное платье. Зина залюбовалась – портного из Анапы удар бы хватил от такой красоты. Ручная, штучная работа! Примерить платье она не решилась: видимо Глафира была миниатюрной девушкой. Об этом красноречиво свидетельствовали малюсенькие ботики на железной подковке, самодельные, сработанные мастеровитым сапожником.
«Как Золушка» - подумала Зина и положила ботики в глубь сундука. А для себя нашла одежу попроще, не требующую соответствия размеров – не голой же ходить? Юбка, сшитая из подаренной, наверное, мануфактуры, доходила Глафире до пят. Зине – чуть ниже колена.
Кофточка свободная, любовно отделанная вышивкой «ришелье», и сейчас смотрелась бы на любой женщине изумительно. Такие только-только в моду вошли – за ними гонялись. И не всегда удачно – дороговизна страшная. Те, кому не по карману такая, покупали китайские, машинной вышивки, расползавшиеся после третьей стирки. Так что, Зина отрыла себе неплохой наряд.
Собственные сапожки были живы. Она почистила испачканную замшу. Жалко было шубки – потерялась где-то у бандитов. Но лучше чужую шкуру потерять, чем свою. Зина задумалась – в ватнике на ферму не пойдешь. Скажут еще: чумичка какая-то. И что теперь делать? Лета дожидаться? Она пересчитала деньги: должно было хватить при самой экономной жизни месяца на четыре. А зачем экономить? На работу устроиться, да и ладно…
Зина накинула ватник. Надо бы в лавку сходить, наверняка можно там и куртяху какую приобрести. Она взглянула на корзинку, забытую Клавдией. Отнесет корзинку, заодно и спросит, где сельский магазин, чтобы лишние часы по деревне не бродить.
Она долго стучала в дверь Клавдии. Не открывали. По простой привычке деревенских жителей (что стучать-то – все свои) толкнула низенькую дверцу и вошла в избу через темные, пропахшие квашеной капустой и жилым духом прилегавшего к боковой стене хлева, сени.
Баба Клава спала, громко похрапывая во сне. На столе, примкнувшем к подоконнику, стояла пустая бутылка из-под водки. Зина аккуратно поставила корзину на лавку и тихо вышла, стараясь не разбудить старуху. Магазин пришлось искать самостоятельно.
Снег пока не собирался вытаивать, однако в воздухе пахло прелой землей, готовящейся рожать. Зина аккуратно ступала по поселковой дороге, берегла замшевые сапожки – цены такой… В общем, дворником на них год работать надо. Лучше уж было валенки накинуть, а то вырядилась, как дура! Зина досадовала – сапоги ведь можно продать! Деревня большая – обязательно найдется какая-нибудь местная модница, которой до зарезу нужны будут итальянские замшевые сапоги.
Говорят, язык до Киева доведет. Зина вежливо спрашивала прохожих, в основном, старух, где здесь сельпо – день будний, народ помоложе – на работе. Те шамкали что-то себе под нос, через пятое-десятое показывая правильное направление странной франтихе в яркой шали, сапогах в облипку, но в старой телогрейке, в которой нормальные бабы только скотину обряжают, да навоз выгребают. А эта вырядилась, прости Господи. Женщины всем корпусом поворачивались и глядели вслед осторожно балансирующей на высоченных каблуках Зине. Тут же, как тролли из своих укрытий вылезали их товарки, образовывая по сорочьи стрекочущие группы.
- Городская, видать – не знает, поди, что мы, деревенские, не лаптем щи хлебаем, и уж на приличное пальтишко можем раскошелиться! – начинала дискуссию первая, сжав сухие губы в куриную гузку.
- Да где там – раскошелиться? – перепрыгивала с темы обсуждения городской дамочки на более насущные проблемы одна из бабок, - дочка с ног сбилась: Ирке с Дашкой школьную форму чуть-ли не по карточкам выдают!
- Дык, и че? И че? Ты сама же бегала в сельсовет: какой симпатишный мужчина, лысы-ы-ы-ый. Сама же голосовала? Вот и доголосовалась, в магазинах нихрена, одни лапти стоят! – язвила третья.
- А ты что? Ты же первая до буфету ихнего за кобасой понеслась, только хвост трубой!
- Я? А где еще, по твоему, я энту колбасу вонючую купила бы? Я хоть за колбасой, а ты – демократка сраная! На свой хвост посмотри – вечно налево, не как у добрых людей!
В спор вмешивалась зачинщица беседы:
- Ой, девки, а в писании сказано: «И придет бес с меткой на лбу!»И этот – с меткой!
Они еще час сплетничали, дошли до Кашпировского, который энурез по телевизору лечил, и при Кремле работает, и всех генсеков уморил лично, и что пора Ленина хоронить, и Сталина воскресить. И брежнев был хороший, а этот, меченый – подстилка Раискина, и… Бабки напрочь забыли про франтиху в фуфайке, переключившись на политику, в знании которой считали себя вполне грамотными и дальновидными, аки мудрые змеи
Зина заплутала в многочисленных переулках.Добраться бы до главной улицы – где она тут? Навстречу ей попался здоровенный мужик в рабочей куртке нараспашку. Он, увидев Зину, обомлел и застыл на месте, моментально покраснев.
- Здрасте! – Зина улыбнулась, - а вы не скажете, где у вас тут магазин.
Мужик очнулся. Заговорил.
- Магазин? А пошли… те. У меня жена там работает.
Зина выдохнула с облегчением: наконец-то. Мужик потопал впереди, Зина засеменила за ним. Оказывается, и плутать особо не нужно было – стоило пройти мимо дома, обнесенного кривым штакетником, как Зина чуть носом не ткнулась в кирпичную стенку сельпо.
- Спасибо, - поблагодарила Зина мужика.
Тот ничего не сказал, бочком, огибая Зину чуть ли не за версту, как прокаженную, направился к прилавку, над которым возвышалась женщина, по комплекции ничем не уступавшая супругу. Высокая, грудастая, похожая на пароход, она устремила грозный взгляд в сторону мужа. Таким взглядом можно было убить. Ничуть не стесняясь посторонних, продавщица рявкнула ему:
- Что тут топчешься? Че надо?
- Так, это… сигарет дай.
Продавщица швырнула на прилавок пачку «примы». Мужик, схватив приму, поспешил ретироваться. Зина осталась один на один с «пароходом». Видно было, что пароход сдерживается из последних сил, чтобы не зареветь в лицо Зине ерихонской трубой.
- Что вам? – гавкнула продавец.
- А у вас есть в продаже куртки на весну?
- На стойке! – И вот этим «на стойке» пароход дал понять, что Зина – идиотка безглазая! Отвлекает человека от работы.
Зина спорить не стала. Не привыкать. Она разглядела в темном углу магазину стеллаж с галантереей и небольшую стойку с одеждой, висевшей на плечиках. И уж чего не ожидала она, так это довольно таки приличного ассортимента. Пара хороших пальто, симпатичная ночнушка, несколько халатов и платьев разных размеров и фасонов.
И главное – вполне сносный китайский пуховик. Очень модный. Даже нарядный, пухлый, зеленого цвета с фиолетовыми вставками, приятно пахнувший новизной. Зина глянула на ценник – кусается, пожалуй. Но одеваться надо, и потом, мало ли что там случится, но на следующую зиму пуховик у нее уже куплен. Не шубка… Но нужно жить, как положено судьбой. А на данный момент судьбой богатая жизнь с шубками и драгоценностями Зине судьбой как раз не полагалась.
Зина примерила вещь, повертелась перед зеркалом. С сапожками даже «такое» смотрелось неплохо. Она изящно повязала яркую шаль вокруг шеи.
- Нечего мерить, коли не купишь, - крикнула продавщица.
- А я покупаю, - Зина вытащила деньги, - и еще дайте две банки кильки, хлеба и картошки килограмм.
- Картошку сама сажай, - эту тварь даже крупная покупка не смогла привести в нормальное состояние. Она уже ненавидела нарядную, как, городская, Зину.
Но Зина воспринимала бабскую ненависть спокойно, как данность. Она сгребла банки и хлеб и вышла из сельпо, громко хлопнув дверью. Не специально – руки были заняты. Но пароход выскочила из магазина и заорала Зине в спину:
- По башке своей постучи, вобла крашена! И-и-и-шь, вырядилась!
Зине хотелось резко развернуться и сказать, что она из ОБХСС, и это – контрольная закупка. Вот интересно было бы посмотреть, как вытянется бордовая от злобы харя продавца. Но – не стала. Зачем врать будущей доярке? Позора не оберешься. А эта – просто ревнует к мужу. Ну и пусть ревнует, тетя – баржа. Тетя – Мотя – пароход! Зина хихикнула. Настроение ее улучшилось, да и яркое весеннее солнышко этому очень способствовало.
Автор: Анна Лебедева