Хоть Салехард и столица Ямало-Ненецкого автономного округа, стоит он на земле хантов. В ЯНАО живёт треть этого крупного среди малых (31 тыс. человек - после ненцев и эвенков) народа, но доля хантов тут даже выше, чем в Ханты-Мансийском автономном округе (1,9% против 1,2% по региону).
Более того, в Югре ни в одном районе ханты не составляют даже 10% жителей, а на Ямале их 45% в Шурышкарском районе выше по Оби и 20% в Приуральском. Ненцев, конечно, больше - но попробуй их найди на просторах тундры! Вот и выходит, что этнотуризм в двух автономных округах - это в первую очередь про северных хантов, и прежде я не раз слышал от других гостей Ямала, как ходили они в чум буквально на окраине Салехарда.
В 2023-м проект VisitYamal помог в этом и мне, или вернее всей нашей команде Медиаразведки Туту.ру.. Вот только прежде я уже был знаком с материальной и духовной культурой хантов, а потому смог оценить, как северяне не похожи на своих соплеменников.
Хантам, в отличие от тех же эвенков, повезло жить в лопающемся от нефтегазовых денег краю, а потому, думается, среди малочисленных народов России нет более изученного и популяризированного. Десятки скансенов, огромные залы ультрасовременных музеев, покрывающие любую ровную поверхность национальные орнаменты, скульптуры и идолы на улицах городов, многочисленные льготы от властей и законы о родовых угодьях - ханты крепко стоят на своей земле, ходят по ней в национальных костюмах, а их колорит не надо выискивать по крупицам.
Но вместе с тем, ханты - по-угрофински закрытый народ, и увидеть их мир таёжных охотников и рыболовов чужаку нелегко. Компромиссный вариант - "гостевые чумы": немало хантыйских семей поняли, что раз уж другим так интересно, как они живут - не надо этому сопротивляться. В последние годы в окрестностях югорских и ямальских посёлков выросли десятки небольших стойбищ, где за не сказать чтобы умеренную плату можно переночевать в чуме, поесть оленины, покататься на нартах или купить хенд-мейд.
Обычно такое стойбище держит одна семья: выросшие в тайге и тундре старшие отвечают за этнику, а освоившиеся в городе младшие - за туризм. Сколько гостевых чумов вокруг Салехарда - вряд ли знают даже местные чиновники, и вот в один из них направились и мы. Большинство гостевых чумов стоят в лесотундре у дороги на Аксарку, однако мы двинулись в другую сторону - на берег Оби, по простору которой сновали паромы на фоне портовых кранов заречного городка Лабытнанги.
Проезжая дорога кончается у грустного камня, заложенного в 2018 году по случаю начала строительства моста через Обь и Северного широтного хода. Результаты строительства - на заднем плане:
Если ненцы делают стойбища на как можно более открытых, продуваемых местах, то ханты предпочитают держаться леса. У камня нас встретил скуластый паренёк в красной рубашке да повёл тропой меж тонких берёзок и лиственниц. Минут через 5 тропа вышла на широкую наклонную поляну, за которой белели конусы чумов и тюки на многочисленных нартах. Вскоре мне предстояло увидеть настоящее оленеводческое стойбище в горной глуши, и я скажу, что здесь вид весьма правдоподобен.
Да и жизнь на стойбище шла своим чередом - играли дети, суетились чумработницы в ярких платьях. Вот - основательница стойбища Валентина Михневич и её сестра Римма Тоболько из города. Полгода назад они получили губернаторский грант, и более того, именно их стойбище вошло в программу Ямальского стоп-овера, о котором я рассказывал недавно: aвиaкoмпания "Ямaл" продаёт билеты по России с суточной пересадкой в Салехарде, включающее ночлег в гостинице и, за доплату, несколько экскурсий, одна из которых сюда. Летом туристические группы идут одна за другой, так что порой их приходится рассаживать по разным чумам.
Но душа проекта - Валя-Амы, то есть Валина мать (как обращались к хантыйкам после рождения ребёнка) Тамара Куйбина. Иначе - Погёр-Нэ, что можно перевести как Островитянка. Причём - сразу с двух языков: первое слово хантыйское, второе - ненецкое. Тамара Семёновна действительно родилась на одном из бесчисленных обских островов в тундре за Салехардом, на границе кочевий двух народов.
Она с детства владела обоими языками, а третий, то есть русский, выучила потом. Параллельные паспортным национальные имена ещё в ходу именно у ненцев - ханты то ли забыли этот обычай, то ли не говорят о нём.
Тамара провела нам второй за день (после встречи у Полярного круга из первой части) обряд очищения, запалив в плошке ароматную смесь из угольков, бобрового меха и церковного ладана. Дымом нужно сперва как бы умыть лицо и руки, затем окурить ноги, и наконец - перешагнуть курильницу.
Дальше Островитянка показала нам, как правильно (то есть - запустив туда меньше холода или гнуса) входить в чум: откинуть полу левой рукой, провернуться и, пятясь, положить обратно.
Этот чум - фактически, кафе, где никто не живёт постоянно, а так в тундре не бывает. Но планировка сохранена: напротив входа - священное место за парчовым покрывалом, в центре - металлический лист под очаг, по бокам - мягкие настилы из оленьих шкур.
Длинные столы вдоль которых буквально ломились от яств. Римма показала нам, как делают строганину из щёкура - без преувеличение культовое северное блюдо, не менее популярное, например, в Якутии. И как заметил один якут, строганина - рыба не сырая, а приготовленная с помощью отрицательной температурной обработки.
Замороженную до состояния ледышки рыбину режут на мелкие ломтики от хвоста к голове (таким образом рассекая рёбра) и едят, пока лёд хрустит на зубах:
Застолье по-хантыйски. На столе уже стояли малосольный щёкур (самая вкусная на Оби легальная рыба, не считая запретного муксуна), сердце и язык оленя мелкими ломтиками, зверски ядрёная горчица, печень налима в рыбьем жиру (желтовато-тёмная в маленьких плошках; вкус интересный, но на любителя) и ягоды с сахаром - черника, брусника и морошка.
Мы, конечно, налегли на угощение, не учтя того, что это лишь закуски - вскоре ханты принесли щёкурную уху и олений суп. Причём оба блюда тут и второе, и первое: мясо и бульон у югорских народов принято подавать раздельно. Запивали брусничным морсом и иван-чаем - как и большую часть салехардских застолий.
Когда же все насытились, записали видео и взяли интервью, в чум зашёл Роман - супруг, кажется, Валентины, зимой школьный учитель истории, ну а летом - мужчина на стойбище. Он пригласил на мастер-класс по национальным играм:
Самая популярная из которых, примерно как в наших краях армрестлинг - это перетягивание палки. Обратите внимание на положение рук: одна сверху, другая снизу, один борец хватает палку снаружи, а другой - внутри. Победой считается вырвать палку из рук противника или перетащить его целиком на свою половину.
Другая народная забава, по совместительству тренировка - бросание тынзяна (аркана) на хорей (шест для погона оленей). Ведь олень - животное отнюдь не ручное и близко подойти не даст, а потому это один из базовых навыков жителя тундры.
Я не стал даже участвовать: тынзян надо пропустить в руках определённым образом, а всё, касающееся узлов и верёвок, мне не даётся патологически. Другие - метали, но все как один промахивались на полметра вправо:
Напоследок Тамара отвела нас в загон за чумами поглядеть на пару оленят. Это авки - самая обособленная из оленьих каст, они выращиваются не столько оленихой, сколько людьми, и потому их не боятся. Авки вхожи в чум, хозяева ласкают их и хорошо кормят, но если стадо далеко, а ехать надо срочно - именно авок, которые всегда под рукой, запрягают в нарты.
Этих оленят можно погладить по их необычайно плотному меху и, чуть осторожнее, нежным спиральным движением - по мягким пушистым рожкам: оленю неприятно, когда к ним прикасаются, но авка понимает, что своей рукой человек сгоняет насекомых.
Напоследок заглянули в чум, где живёт сама Тамара Семёновна, и в принципе, от чума-кафе тут не так много отличий: иконы в "красном углу", печка-буржуйка на очаге да обилие вещей повседневного быта.
В том числе - вполне современных: тундровики отнюдь не чужды прогрессу, а берут от него всё, что делает их жизнь лучше: так, в середине ХХ века на смену пожароопасным дымным очагам пришли буржуйки, а в наши дни Тамара называет спасением в дождь или мороз газовую плиту. В чумах тундры можно видеть телевизоры и спутниковые тарелки, смартфоны и ноутбуки, солнечные батареи и генераторы, стиральные машины и электрочайники, но вот сам чум заменить - нечем.
Задний план стойбища Валентины - просторная Обь, ещё в прошлый приезд впечатлившая меня масштабами своего судоходства. Вот скоростной "Виктор Черномырдин" повёз народ в глухие сёла Шурышкарского района:
А паромы на Лабытнанги ходят один за другим с рассвета до заката:
