Полуденное солнце заливало замок мягким светом. Солнечные лучи пробирались сквозь тяжелые шторы и невесомый тюль, выхватывая из воздуха снопы золотистых пылинок. В многочисленных комнатах стоял легкий гул, сотканный из бесед горничных, поваров, глашатаев, шутов и пажей. Гул сопровождался клацаньем и бряканьем посуды, оружия и украшений. Изредка со двора доносилось ржание лошадей, а вслед за ним – лай королевских гончих. Собакам не терпелось отправиться на охоту.
Обитатели замка дышали в унисон, словно делили одно огромное сердце на всех. Неспешный глубокий вдох – и следующий за ним расслабленный выдох. Вдох – и посудомойка отточенным движением поднимает бокал к свету, чтобы разглядеть, не осталось ни на нем пятнышка. Выдох – и садовник срезает очередной ароматный цветок, чтобы поставить его в букет, предназначенный в покои Его Высочества…
Замок прорезал нечеловеческий громкий вопль.
Посудомойка бросила бокал в ведро с водой и, подхватив юбки, понеслась вверх по лестнице, толкаясь плечами с поварятами и служанками. Садовник, случайно отхватив себе кусочек бороды вместо цветка, помчался в замок, по пути нервно щелкая ножницами и отпугивая от себя шарахающихся в стороны людей.
Псари, охотники, фрейлины, виноделы, повара, оруженосцы, кузнецы и шуты – все столпились у покоев принца, оттаптывая друг другу ноги, сердито толкаясь локтями и громко споря. Наконец, камердинер широко распахнул двери, и вся прислуга ввалилась внутрь, нервно озираясь и одновременно краснея пятнами одинаковой формы и степени пунцовости.
Его Высочество Принц Августин II, Светлейший из монархов, Ясноликий и Благороднейший Муж, сидел на кровати, широко распахнув глаза и раскрыв рот. Трясущимся пальцем он указывал на каминную полку, стоящую напротив его роскошной кровати.
Десятки пар глаз послушно проследовали за пальцем принца. Никто ничего не понял. Десятки пар глаз вернулись, к лицу светлейшего монарха. Лица выражали благоговейное любопытство и пытливое непонимание.
– Оно пропало! – взвизгнул принц, подпрыгивая на месте. Его палец, все еще направленный на камин, совершил полукруг с присущим каждому монарху изяществом.
Толпа издала единый вздох ужаса. Никто все еще ничего не понимал, но ясно было одно: оно пропало.
– Сердце, мое сердце! Оно пропало! – принц вскочил с кровати и бросился к камину. Половина толпы стыдливо отвела глаза, а другая половина жадно воззрилась на голые лодыжки монарха. Кое-кто из девушек совершенно неподобающе хихикнул. Суровый камердинер тут же пронзил глупышку ледяным взглядом.
Принц же, не обращая внимания на ахи и охи, добрался до каминной полки. Схватив с нее небольшую атласную подушечку алого цвета, он потряс ею в воздухе и уставился на своих подданных.
Камердинер свел брови к переносице. Толпа снова ахнула.
Удовлетворенный реакцией, принц вернулся на кровать и уселся на перину, прижимая к груди алую подушечку. Выждав пару мгновений, камердинер откашлялся и спросил:
– Ваше Высочество, позвольте спросить… Как же ваше сердце могло пропасть из ваших покоев? И как вы себя чувствуете?
Августин II медленно поднял голову, и его лицо исказила гримаса боли. Он прижал руку к груди и стиснул рубаху, выражая крайнюю степень отчаяния.
– Я чувствую себя так, словно меня лишили сердца, – медленно и с надрывом ответил принц. – Что же до самого факта пропажи… Я уверен, это дело рук ведьмы. Ведьмы, крадущей сердца. Вы ведь слыхали о такой, верно?
Прислуга, все еще толпящаяся в дверях, дружно закивала. Тут же раздалось сразу несколько голосов:
– Моя матушка рассказывала мне о том, что у племянника ее теткиной сестры украли сердце!
– Я слыхал, эта ведьма ест детей вперемешку с сердцами!
– Моя кузина рассказывала мне, что отчим снохи ее брата как-то повстречал эту гадину в лесу и еле унес ноги!
Принц внимал гулу голосов с терпением и спокойствием, присущим благородному монарху. Печать боли на его лице сменилась твердой решимостью.
Августин II встал с кровати и выставил перед собой руку с алой подушечкой. Толпа завороженно посмотрела сперва на нее, а потом на своего принца. Кухарка икнула от волнения, но никто не стал на нее шикать.
– Дарю мешочек золота тому, кто приведет ко мне ведьму и вернет мое сердце! – торжественно объявил принц, переступая босыми ногами по роскошному ковру. – А теперь – все вон! Мне дурно.
Он помахал рукой, и камердинер тут же подскочил к нему, уводя принца в гардеробную. Толпа еще немного постояла в покоях, надеясь на продолжение, а после все тут же бросились врассыпную. Каждый хотел самолично найти ведьму и пропавшее сердце и доставить обоих монарху.
Псарь, тайком вынесший из спальни принца кружевной носок, тыкал им в носы своих гончих, приговаривая: «След, след!» Псы взвыли и кинулись в четыре разные стороны. Кузнец, решивший пропустить кружку пива для настроения, позабыл, зачем пришел в таверну. Кухарки и повара бродили по округе и предлагали всем сладкие пирожки в обмен на сплетни о таинственной ведьме. Отважные охотники выехали в лес и прочесали каждую пядь, но не нашли ничего, кроме тройки куропаток и оленя.
День близился к закату. Принц, восседающий в тронном зале, был подавлен и мрачен. Шуты по очереди пытались развлечь монарха, но он лишь сдвигал брови и горестно вздыхал. Изредка принц прикладывал руку к груди и морщился, от чего шуты старались еще усерднее.
Отчаявшись, люди начали приводить к принцу всех старушек, которые попадались им под руку. Перед принцем предстали слепая торговка рыбой, смотрительница королевского сада, бабушка писаря и торговка курами. Его Высочество жадно всматривался в лицо каждой старой женщины, после чего кивал камердинеру, чтобы тот проверял старушек на наличие рогов и хвоста. Если рога и хвост не были обнаружены, камердинер принюхивался, чтобы уловить запах серы – но и тут его ждала неудача.
Принц мрачнел и хирел с каждым часом. Треклятой ведьмы, крадущей сердца, не было и в помине.
Вдруг к трону приблизился мальчик – сын конюха. Он робко оглядел принца и с еще большей робостью – камердинера.
– Говори, дитя, – утомленно велел Августин II, махая рукой. – Мне недолго осталось с такой болью, пожирающей мое нутро. Я готов выслушать всех и каждого.
Нервно сглотнув, мальчик сделал шажок вперед и протянул смятый клочок бумаги. Принц удивленно поднял бровь и кивнул камердинеру. Тот тут же выхватил бумагу из пальцев мальчика, прочистил горло и громко зачитал вслух:
– Дорогой Августин! Я устала от твоего равнодушия и холода. Когда-то ты был любящим женихом, но стал совершенно чужим человеком. Не ищи меня – я заплатила капитану твоего самого быстроходного судна, чтобы он увез меня подальше, в чужие земли. Я забираю с собой свое сердце, которое когда-то доверила тебе, и желаю себе освобождения от тебя. Твоя Мириам».
В тронном зале повисла оглушительная тишина. Кухарка снова икнула, и на этот раз, на нее зашикали.
– Мириам?! – вскричал принц, поднимаясь с трона и выхватывая у камердинера листок. – Моя невеста Мириам?
Камердинер, прежде чем отдать письмо, приложил листок к носу и сделал глубокий вдох.
– Роза и ирисы, Ваше Высочество. Письмо определенно писала она. Позвольте спросить, когда последний раз вы уделяли ей время?
Принц поглядел на него непонимающим взглядом и часто заморгал. Всеми забытый сын конюха юркнул к выходу, чтобы вдруг не досталось.
– Я не… Она ведь доверила мне свое сердце и поклялась быть моей!
Камердинер вдруг нахмурился.
– Ваше Высочество, позволите?
Он приложил ладонь к груди принца. Тук-тук, отозвалось в груди. Тук-тук.
– Она доверила вам свое сердце, но вы предпочли оставить себе оба. Неудивительно, что вы посчитали собственностью то, что вам не принадлежало.
Не кланяясь, камердинер развернулся и вышел из тронного зала. Вслед за ним, переговариваясь, медленно потянулась возбужденная толпа.
Кое-кто из служанок всхлипывал, но никто не стал их за это попрекать.
В тронном зале вновь повисла тишина. Принц внимательно прислушался.
«Тук-тук».
Сердце было на месте, но в груди почему-то все еще болело.
Автор: Ира Малинник
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
