На свадьбе юной княжны Марии с толстым и вздорным датским принцем царь всея Руси веселился непристойно: подпив хмельного, пустился с иноками в лихой пляс, распевая и отстукивая по головам пиршествующих "Символ веры св. Афанасия".
Иоанну Васильевичу было от чего пребывать в радости: отвоевав земли в Ливонской войне, он задумал создать там зависимое от Руси королевство, посадив на трон брата датского короля. А для укрепления родственных связей с Москвой женить принца на своей двоюродной племяннице Марии Старицкой.
Политический брачный союз в любовный так и не оформился. Тридцатитрехлетний Магнус был глуп, коварен и трусоват. Тринадцатилетняя девочка-жена интереса при встрече в нем не вызвала и впредь к супружеству склонности не пробудила. Но, прельстившись богатым приданным и главное - обещанной короной, он с готовностью демонстрировал полную покорность русскому владыке, и в брак вступил без малейших колебаний.
Отпраздновав пышно свадьбу в Новгороде, молодые двинулись в Ливонию, в подаренный город Каркус. Вместе с ними ехало богатое приданое Марии - золотая и серебряная посуда, драгоценности, породистые лошади и огромная казна - 200 тысяч рублей. Знатные люди сопровождали эту процессию, а две тысячи воинов должны были утвердить права молодых в королевстве.
Но уже через полгода новоиспеченный муж промотал состояние юной королевы и окончательно охладел к ней. Слишком уж разными оказались они для совместного счастья.
Мария была сиротой: родителей вместе с некоторыми ее братьями и сестрами отравили по приказу царя в 1569 году. Близкие, что были помилованы - тоже долго не зажились. До замужества жизнь девочки проходила в постоянном страхе: старшая сестра, которую первой сватали за Магнуса, умерла внезапно, и Старицкая была уверена, что причиной тому был яд. Запуганная несчастная девочка и распутный зрелый мужчина так и не стали милы друг другу.
Оставшись на мели, Магнус принялся искать сюзерена, которому опять можно было бы продаться подороже. Полетели письма курфюрсту Саксонскому, польским и литовским владыкам с просьбами денег в обмен на самую верную дружбу. Что же касается женитьбы короля на русской княжне, то он объяснял это просто - бес попутал.
Усилия Магнуса увенчались невиданным успехом: крайне подозрительного Ивана Грозного он сумел предать дважды - перейдя под власть польского короля Стефана Батори в первый раз, был захвачен в плен русскими войсками, и, вымолив буквально на коленях прощение перед царем, снова умудрился уйти под власть Батори.
Но выгадать денежно не получилось: в 1583 году году незадачливый ливонский король умер, оставив супругу с малолетней дочерью в нищете.
Если супружеская жизнь Марии была горестна и несчастлива, то вдовство начало таить опасности поистине смертельные. Молва приписывала увлечение ею королю Стефану: якобы нажили они в грехе даже детей. Но как бы то ни было, ливонская королева держалась поляками в скупости и под строгим надзором епископа Ежи Радзивилла.
В Москву сразу после смерти мужа вдова возвращаться отказалась - зная переменчивый и гневливый характер дядюшки - попросту боялась за свою жизнь. А потом, после смерти Ивана Грозного - ей поляки уже это не предлагали. Бездетность следующего царя, Федора Ивановича, несмотря на родство, не делала Марию претенденткой в глазах русских бояр. Но для европейцев женщины-правительницы были привычны. А значит в плену у поляков, рассудили они, была наследница царского трона.
Умный и дальновидный политик Борис Годунов прекрасно осознавал опасность пребывания женщины из правящей династии в Европе. Детей у Федора и Ирины все не появлялось - царица сумела родить только дочь, которая прожила недолго, а царевич Димитрий, младший сын Ивана Грозного, погиб малолетним в Угличе. И по всему выходило, что вдовствующая королева Ливонии стала единственной наследницей московского рода Рюриковичей.
Годунов поступил тонко и хитро: он рассудил, что Мария охотнее прислушается к иноземцу, и в Польшу уговаривать королеву вернуться поехал англичанин. Сэр Джером Горсей блестяще справился с поставленной задачей - он сам поверил, что молодой вдове и ее дочери на родине ничего не угрожает. Ливонскую королеву едва ли пуще смерти пугало монастырское заточение - и Годунов через Горсея поспешил уверить, что Марию на родине ждет выгодный брак...
В Москве королеве устроили пышную встречу, царь Федор одарил поместьями, снабдил слугами и охраной. Впервые Мария с дочерью жили в довольстве и спокойствии. Но счастье длилось всего два года. В 1588 году Старицкую вынудили постричься в монастырь - Борис Годунов устранял возможных конкурентов-наследников на царский венец.
Но беда не приходит одна - через год умерла дочь Марии, и ходили слухи, что смерть девочки неслучайна... Бывшая ливонская королева, ставшая инокиней Марфой, прожила в монастырском заточении горькую, но долгую жизнь: она успела увидеть даже падение Годуновых и, по версии исследователей, даже жила в одном монастыре с Ксенией, несчастной дочерью царя Бориса.
