И им начали выдавать аттестаты зрелости.
Каждый выпускник под аплодисменты подходил к Афродите. Пожимал протянутую ею руку и получал взамен документ. Отдельно поздравили медалистов - Кузякина и Ольку Кошкину. Кошкина зачем-то сделала директрисе книксен. Все захихикали.
Затянувшаяся торжественная часть закончилась коллективным исполнением гимна школы. Этот гимн когда-то - на заре своей карьеры- написала математичка Людмила Федоровна. Песня получилась неожиданно хорошей: про большой полет, безбрежные возможности и верных друзей, что дарит своим ученикам школа №13 славного города Козюхинска.
Людмила Федоровна была педагогом очень строгим. Даже немного свирепым. Ученики у нее на уроках и пикнуть не смели - сидели все тихо-тихо, прижав розовые уши к бестолковым черпушкам. И усиленно решали всякие задачи в силу своих скромных способностей. “Стадо баранов”, - комментировала процесс обучения Людмила Федоровна. И недовольно похлопывала себя по бедру линейкой, перепачканной мелом. Ожидать от суровой математички таких простых и человеческих слов о друзьях и полетах было очень непривычно. Вероятно, двадцать лет назад Людмила Федоровна была еще довольно нормальным человеком.
Потом все чинно расселись за сдвинутыми в центр столовой столами.
Родителей определили поближе к выходу. Все были немного смущенные, с покрасневшими глазами. Мать Оли Кошкиной руководила собравшимися - кому-то советовала чуть потесниться, кого-то призывала не стесняться и поесть заливного. Маму Кошкиной, Регину Ивановну, в школе хорошо знали. Она была директором какой-то другой школы и чувствовала себя за родительским столом самой главной. С кем-то из учителей она обнималась, а с Афродитой Дмитриевной и вовсе троекратно расцеловалась.
- Да, Афродиточка Дмитриевна, - сказала при этом мама Кошкиной, - очень волнительное мероприятие у нас с вами сегодня. Спасибо за организацию. Очень все на уровне! Мы с Олей в восторге.
Рядом с родителями расположились учителя. Артур Борисович возвышался над педагогическим составом и зорко поглядывал на столы выпускников. Накануне объявили, что на каждый “детский” стол полагается максимум одна бутылка шампанского. Максимум! И если вдруг кто-то занесет какой-либо посторонней сивухи, то этого нарушителя с позором выставят с бала. Видимо, Артемону поручили отслеживать нарушителей. И он вовсю старался, отслеживал.
Все культурно поели салатов и жареной курицы. Рядом с Петей сидела Олька Кошкина. На выпускной она заявилась в шляпе с вуалью и пиджаке с широкими бортами. Завершали образ маленькие перчатки. Перчатки мешали Ольке управляться с жареной курицей и она просила свою подружку, мелкую и противную Малкину, помогать за столом. Малкина, зачарованно косясь на вуальку, с готовностью накладывала Кошкиной салат и чистила ей апельсин.
Петя, как и положено взрослому человеку, ограничиваться газировкой не захотел. Еще накануне они пацанами закупили портвейна. И спрятали его в мужской уборной. И теперь дружно зачастили в удобства - опрокидывать бумажные стаканы со спиртным в юные горла. Изображали взрослых и состоявшихся мужчин — сплевывали, лихо матерились, курили в форточку. Петя тоже сплевывал и курил. К ним в туалет не заходил только Кузякин, но он вообще всю жизнь отбивался от коллектива. С каждой минутой у них, в мужской уборной, становилось все более душевно. Но потом пришел Артемон и лавочку прикрыл.
- Бойцы, - гаркнул Артур Борисович, - я все понимаю! Но вам еще встречать рассвет.
Он забрал пакет с бутылками и всех выгнал из туалета взашей.
Ближе к полуночи выпускники скучковались в центре столовки - на танцполе. Петя, подогретый бумажным стаканом, так расхрабрился, что даже пригласил на медляк школьную красотку Машу Антропову. Антропова с Петей танцевать не пошла - фыркнула и отрицательно помотала головой. “Мымра крашеная”, - подумал тогда Петя и даже не обиделся. Антропова имела в женихах какого-то великовозрастного студента. И весь одиннадцатый класс на уроках вязала под партой этому студенту длинный разноцветный шарф.
А вот их классная, Зинаида Васильевна, пошла плясать с Петей с большим удовольствием. Зинаиде Васильевне было хорошо за семьдесят, но двигалась она бойко:
- Двигайтесь плавнее, Петр! И ведите меня, ведите! Управляйте же танцем!
Светка Верхозина танцевала со всеми, кто ее приглашал. А приглашали ее наперебой. Даже небольшая очередь туда выстроилась. Светка станцевала с Артемоном, с Кокой, Дисой, Серым, Кузякиным, с чьим-то батей, с собственным дедушкой. И снова с Артемоном. Петя немного помялся в хвосте очереди. А потом махнул рукой. Он уселся в дальний угол и оттуда любовался Светкой. К нему подсела тётка в сарафане - какая-то Верхозинская родня. Та самая, что хотела тащить за Светкой подол платья. И вздохнула:
- Вот и выросла наша Светочка. Вот и закончилось ее безоблачное детство. Вон какие кавалеры за ней уже увиваются. Но Света девушка такая уж серьезная. Мне, говорит, всякие эти глупости не интересны вовсе. Я более к учебе тяготею. Хочу образование получить достойное и выбиться в люди. Так и говорит. И все учит себе что-то, все конспекты пишет. В экономисты хочет. Или в юристы. Куда уж возьмут.
И тетка вздохнула опять.
… А окончательно уж распрощались они с детством на берегу реки Ушанки. Ушанка была мелкой и грязноватой реченкой, разделяющей Козюхинск на две неравные части - нормальный центр и дремучее Заушанье. В диком Заушанье жили лютые пацаны и попадаться к ним в руки не советовалось никому. Очевидцы рассказывали, что даже днем заушанцы не выпускали из рук кольев, арматурин и свинцовых кастетов.
По давней традиции выпускники города приходили на этот берег - романтично встречали первые рассветы своих взрослых жизней. Жгли костры. Клялись в вечной дружбе. Иногда дрались или целовались. Пекли картошку.
Если на противоположном берегу встречали рассвет взрослых жизней выпускники-заушанцы, то с обеих сторон кричались всякие угрозы.
Товарищи Пети с портвейном в руках уже и не прятались. Стояли у костра кружком. Кузякин снял бабочку и играл на гитаре. Поцы пели про “а помнишь, Галя, как я в армию пошел и от тебя все ждал письма”.
Пахло травой. Комары лезли под ворот рубахи. Заушанцы закончили кричать угрозы и теперь кричали тосты.
Было щемяще хорошо.
Житие Пети Короедова - 6. Прощай, Алиса!
