Начало статьи вы можете прочитать здесь
Вторая часть здесь
Третья часть статьи здесь
Порой Мэрилин меня раздражала. Было немного утомительно слушать её рассказы о том, какой счастливой и вдохновленной она была в те месяцы, когда делала серию фотографий с Ричардом Аведоном (в 1958 году).
Фотографии действительно получились замечательные; на них она изображала всех крупных звезд прошлого. Но, слушая её, можно было подумать, что единственное удовлетворение, которое она когда-либо испытывала как актриса, было во время этих переодеваний...
Тогда она превращалась в Марлен, Гарбо и Харлоу. Она рассказывала об этих фотосессиях так же, как другие актеры рассказывали о своих фильмах.
Казалось, у неё не было других счастливых профессиональных воспоминаний. Ни одного момента громкого хихиканья среди приятелей на съёмочной площадке, ни одного розыгрыша, ни одного объятия и поцелуя после сцены, когда все знают, что отлично поработали все вместе. Всё это было ей неизвестно.
Она заставляла меня рассказывать ей свои истории, которые были не оригинальней, комичней или эмоциональней, чем истории любой актрисы в любой стране мира. По сути, это истории о чудесном соучастии, какие бывают у детей в младшие школьные годы. Возможно, она столкнулась с таким соучастием впервые в своей жизни, когда снималась с Монтаном, и это объяснило бы очень многое из того, что произошло после.
Однажды вечером, когда Монтан был у себя в комнате и обдумывал свои реплики на следующий съёмочный день, она приготовила для нас один из своих "трюков". Это было один-единственный раз.
Миллер улетел в Ирландию с Джоном Хьюстоном для обсуждения “Неприкаянных”. Он попросил нас позаботиться о Мэрилин. В тот вечер мы с ней разговаривали допоздна. Это было слишком поздно для Голливуда. И слишком поздно для неё, так как ей нужно было вставать в семь утра...
Примерно в 10 часов следующего утра Монтан позвонил мне из студии. Мэрилин там не было. Около 8 часов студия Fox начала названивать в отель "Беверли-Хиллз". Коммутатор не смог получить ответ из бунгало 21. Студия звонила по меньшей мере 20 раз, ответа не было. Было уже 10 часов, и они были напуганы; всем в студии стало страшно.
Я подошла и постучала в дверь напротив. Сначала я постучала, потом заколотила, как полицейский или пожарный. После я начала кричать, стоя у передней двери, а затем у чёрного входа. Когда в ответ не последовало ни звука, я испугалась.
Моей знакомой с коммутатора удалось меня успокоить. Она сказала, что в Бунгало 21 действительно не отвечают, но кто-то звонил от туда по телефону этим утром.
Я позвонила Монтану. Через сорок пять минут он вернулся домой.
Целый день работы был бы потерян, если бы Мэрилин продолжала прятаться. И тогда с моей помощью Монтан написал записку на английском, которая звучала примерно так:
“Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится со Спиросом Скурасом, студией Fox и всеми продюсерами в городе, если это то, чего ты хочешь.
Но в следующий раз, когда решишь задержаться допоздна, слушая рассказы моей жены, вместо того чтобы идти спать, потому что ты уже решила не вставать на следующее утро и не идти в студию, пожалуйста, скажи мне!
Не оставляй меня часами работать над сценой, которую ты уже решила не снимать на следующий день. Я не враг, я твой друг. А капризные маленькие девочки никогда меня не забавляли. Всего наилучшего, Ив.”
Мы бесшумно открыли нашу дверь, босиком прокрались через коридор и просунули письмо под дверь напротив, оставив половину снаружи.
Потом вернулись, но не стали закрывать нашу дверь. Мы молча наблюдали за происходящим. Через короткое время послание скользнуло под дверь и исчезло, как в замедленной съемке, миллиметр за миллиметром, как будто человек за дверью принимал меры предосторожности.
Мы закрыли нашу дверь так же бесшумно, как и открыли ее, и стали ждать ответа.
Тишина...
Около 11 часов вечера того же дня зазвонил телефон. Мы уже были в постели. “Это мистер Миллер из Дублина”, - сказала девушка на коммутаторе.
“Прости, что разбудил. Но раз ты уже проснулась, пожалуйста, сделай одолжение и постучись к Мэрилин. Она там, она рассказала мне обо всём. Она не знает, что делать. Ей стыдно.”
Я встала... Прошла коридор и постучала. Внезапно у меня в объятиях оказалась плачущая девушка, которая бесконечно повторяла: “Я плохая, я плохая, я плохая. Я больше не буду этого делать. Я обещаю!” Всё это происходило прямо в посреди коридора. Монтан, одетый в халат, погладил её по голове, сказав: “Хорошо, хорошо, постарайся прийти завтра утром вовремя”.
Больше такого никогда не повторялось.
Продолжение следует.
***
Друзья, пожалуйста, не забывайте, чтобы подготовить статью, требуется много времени, а чтобы поставить лайк, достаточно одной секунды. 😊
Спасибо, что были со мной! ❤️
Меня всегда можно найти в телеграм по этой ссылке:
https://t.me/okolo_kinoshnoe
