Можно долго судачить, был ли роман у Монро и Монтана, знала ли об этом мадам Синьоре... Но не лучше ли обратиться к первоисточнику?
Перевела для вас воспоминания французской актрисы Симоны Синьоре, опубликованные в газете New York Times от 7 мая 1978 года.
***
Однажды вечером в августе 1962 года Монтан позвонил мне в Тулузу из Парижа. Я ужинала с Коста‐Гаврасом и Клодом Пиното. Я вернулась к столу и сказала им: “Мэрилин мертва”.
В 1960 году они попали в заголовки международных газет: сообщалось, что у Мэрилин Монро был роман как за кадром, так и на экране с французской звездой Ивом Монтаном во время съёмок фильма “Давай займемся любовью”. Причём, какое-то время пресса следила за каждой подробностью из жизни “белокурой сердцеедки” и “угрюмого брюнета” и строила предположения о влиянии этого романа на “книжного червя” (мужа Мэрилин, Артура Миллера) и “замечательную жену” Монтана (Симону Синьоре). Но мало кто знал, что в течение нескольких месяцев в начале съемок эти четверо жили в отеле "Беверли-Хиллз" и поддерживали тёплую дружбу. Именно об этом периоде Симона Синьоре вспоминает в следующем отрывке из своей автобиографии “Ностальгия уже не та, что раньше”.
***
Мне было очень грустно. Но я не была удивлена. Полчаса спустя менеджер отеля сказал мне, что он только что отказался сдавать номера журналистам из Парижа, которые спросили его, где меня можно найти. Я благодарна этому джентльмену. Он помог мне избежать привлечения внимания к инциденту, который пресса безжалостно и без устали мусолила двумя годами ранее.
Та же самая пресса вцепилась в нас четверых ‐ Мэрилин, Монтана, Миллера и меня - чтобы заставить нас играть роли, которые мы никогда не учили, в пьесе, которую мы не читали. Жаль, что они никогда не видели, как мы жили в течение четырех месяцев. Они ничего не знали о спокойной жизни четырех человек в бунгало № 20 и 21. Если бы они это сделали, то не увидели бы никого похожего на "белокурую сердцеедку", или "угрюмого темноволосого мужчину", или "книжного червя", или "замечательную жену" - именно эти ярлыки они наклеили на нас.
А ещё жаль, что Артур Миллер, которого я очень любила, написал “После грехопадения”. После её смерти.
Я не Норман Мейлер (американский писатель, журналист, драматург, сценарист, кинорежиссёр): я собираюсь рассказать о ком-то, кого я знала. Не о мифе, не о “плакате”. Я собираюсь рассказать о моей соседке напротив, которая любила своего соседа напротив; о двух женщинах, которые жили вместе как соседки, как это бывает в любом многоквартирном доме где бы то ни было.
Монтан обычно возвращался из студии первым. После душа он запирался в своей комнате и, по крайней мере, за час до ужина яростно набрасывался на текст, который ему предстояло выучить на следующий день, часто в компании консультанта, который следил за его акцентом и интонациями.
Когда Мэрилин приезжала, она обычно заставала нас с Артуром либо у них дома, либо у нас; это было время суток, когда я рассказывала Артуру о том, что я сделала. Мы пили скотч, и я делала свой ежедневный отчет, или же он рассказывал истории о недавнем и не очень давнем прошлом своей страны, которую он так хорошо знал и... знал так мало.
Закончив съёмки, Мэрилин возвращалась домой. Всё ещё накрашенная, она говорила: “Я только приму ванну и вернусь”.
Она появлялась в голубом в горошек халате из вискозы. Без макияжа и накладных ресниц, с босыми ногами, она выглядела как самая красивая крестьянская девушка с Иль‐де‐Франса, какую только можно вообразить, поскольку этот типаж прославлялся веками.
Знаменитая прядь волос, падавшая ей на лоб, исчезла; этот пышный, утонченный феномен был результатом энергичных манипуляций парикмахера между дублями. Теперь, когда её волосы были зачесаны назад, и появился вдовий мыс.
Это был очень красивый вдовий мыс, который аккуратно делил её лоб пополам. Но она ненавидела это, презирала; это был её личный враг.
Она ненавидела этот мыс, потому что, как ни странно, корни этих волос, пушистых, как у маленького ребенка, не поддавались платиновой краске так же хорошо, как остальные волосы на её светлой головке.
Прядь, которая так небрежно падала ей на глаза, была щитом, защищающим её темные корни, которые можно было увидеть, когда камера снимала крупным планом.
***
Продолжение здесь.
***
Друзья, пожалуйста, не забывайте, чтобы подготовить статью, требуется много времени, а чтобы поставить лайк, достаточно одной секунды. 😊
Спасибо, что были со мной! ❤️
Меня всегда можно найти в телеграм по этой ссылке:
https://t.me/okolo_kinoshnoe
