По просьбам читателей продолжаем публикацию глав фантастического (т.е. художественного в жанре боевой фантастики с элементами мистики и прочих несерьезностей) цикла "Кибальчиш снова жив", успевшего уже стать частично книгой (первая часть издана).
Предыдущая глава:
Если вы не читали цикл с начала и не имеете такого желания, то вряд ли поймете о чем речь. Впрочем, все на усмотрение читателя.
Зорин сам не понял, как произошел обратный переход из пространства его личного кошмара, так вовремя подправленного подросшим и возмужавшим Кибальчишем, в обычную повседневную реальность.
Больше всего это походило на постепенное уменьшение громкости без явно осознаваемой границы между сном и явью. Только что в ушах еще шелестел бодрый тенорок повзрослевшего лихого рубаки и ворчание рассерженного и основательно помятого Михаила, но вот уже слышен вибрирующий от волнения голос врача:
-Приходит в сознание, товарищи, все в целом нормально, не могу пока даже предположить, чем было вызвано такое состояние, никаких сильнодействующих препаратов больному не давали, у нас таких просто нет... Это явно что-то типа ЛСД, но совершенно нетипичная реакция, нужны исследования, я так ничего не могу сказать...
Откуда-то из-за спины слышалось угрожающее бурчание еще одного персонажа:
-Разберемся, доктор, разберемся... Проведем анализы, экспертизы все сделаем... Как положено. Только тогда будет уже поздно брыкаться. Лучше напрягитесь сейчас и вспомните, что было такого нетипичного. Ваше же дежурство! С Вас и спрос.
Хлопнула дверь и к беседе подключился кто-то третий.
-К Зорину приходили посетители? Сегодня днем?
-Да я откуда знаю?! - доктор внезапно сорвался на крик. Что вы меня стращаете? По какому праву? Я на дежурстве! Вы вообще на каком основании тут находитесь?!
Пора было в этот стандартный и знакомый в мельчайших деталях сюжет вмешиваться. Доктора прессовали явно чрезмерно и явно зря. Зорин собрался с силами и, с трудом ворочая языком, произнес с большими паузами между словами (иначе говорить почему-то не получалось):
-Ко мне приходила днем... знакомая... принесла банку с вареньем... сказала, для чая... я пил... вечером вчера... Больше никто.
-О! - радостно воскликнул задавший вопрос про посетителей, - товарищ полковник снова с нами! С возвращением!
Следом в поле зрения появилась характерная физиономия с "протокольной" короткой стрижкой и жесткой щеточкой рыжеватых усов под расплющенным слегка носом.
-Дело в том, Александр Петрович, что банки нет в палате. Есть Ваша чашка и ложка, вымытые до абсолютной стерильности. И чистая салфетка на тумбочке. Без единого пятнышка. Ваши соседи по палате говорят, что какая-то банка то ли с джемом, то ли с вареньем, то ли еще с чем-то у Вас была, а куда она в результате делась и кто вымыл кружку сказать не могут. Скорее всего, банку изъяли в общей суматохе, когда Вас собирались перевозить в палату интенсивной терапии. Вы теперь в отдельном боксе находитесь, все позади. Реанимация не потребовалась, никто Вас не травил насмерть. Но очень похоже на воздействие сильных психотропных веществ.
... В кабинет начальства всегда надо заходить с пониманием Неизбежности. Неизбежности как рока, а не как свойства какой-то конкретной ситуации. Алексей Дмитриевич Лукин, тот самый, кого среди ночи разбудил бдительный пенсионер и сосед Зорина по палате Вяземцев, данный факт успел усвоить очень хорошо. Это давало ему внутреннее спокойствие, которое, в свою очередь, определяло уверенность в себе. Общение с начальством всегда чревато, даже если тебя вроде бы хвалят и даже награждают. Чего же тогда волноваться? Чему быть, тому не миновать.
Именно с готовностью встретить очередные неприятности, которые для честного человека неизбежны, равно как и ранняя седина, Лукин задал сидевшей в приемной суровой даме средних лет (текущее начальство категорически дистанцировалось от разного рода сексуальных скандалов и демонстрировало постоянно крепкие моральные устои каждому встречному) традиционный в таких случаях вопрос:
-У себя?
Ответ опытному человеку многое позволяет понять. Точнее не сам ответ, а его форма, оттенки и намеки. Как назло, мымра в приемной имела лицо профессионального игрока в покер - никаких признаков эмоций, а глаза ее скрывали очки-хамелеоны.
-Вас ждут, - ответила она ровным голосом без всякого выражения, не поднимая головы от бумаг.
-Похоже, дело труба, - подумал Лукин, но вслух ничего, само собой, не сказал.
В кабинете начальства, справа от старорежимного стола для заседаний,, сидели скромно у стены два невзрачных хмыря с характерными среднестатистическими физиономиями сотрудников наружки. Появление Лукина они полностью проигнорировали, продолжая смотреть прямо перед собой.
-Лукин, - грозно нахмурившись, обратился к вошедшему хозяин кабинета, - Вам что, нечем заняться? Что за самодеятельность Вы себе позволяете? Вам законы не писаны?
Выдав это стандартное вступление для воспитательной беседы, начальство неожиданно замолчало, затравленно косясь на сидящих у стены.
-Кажется, попал! - мысленно сказал сам себе Лукин, уловив очевидную несуразицу в происходящем и вопиющее нарушение привычных процедур. Начальство в таком сумрачном состоянии сознания он наблюдал впервые. Вряд ли его могли загнать в столь явный ступор два опера в невысоких чинах. Значит перед их визитом был звонок откуда-то с заоблачных высот.
Сидящий у стенки решил, видимо, что пора переходить к основой части спектакля. Поднявшись со стула он вежливо спросил у сомлевшего начальства разрешения прочитать "несколько документов вслух", взял с соседнего стула затертую папку с какой-то нелепой наклейкой и забубнил без всякого выражения себе под нос. Второй продолжал пялиться в окно, все так же не обращая на Лукина ни малейшего внимания.
Из прочитанного следовало, что майор Лукин, по неизвестным и непонятным пока причинам приказал двум своим подчиненным, грубо нарушив порядок допуска в ведомственное лечебное учреждение, без каких-либо законных оснований, оказать психологическое давление на медицинских работников, дежуривших в ночную смену в отделении неврологии, с целью получения от них признательных показаний о попытке якобы отравления пенсионера Зорина. Меж тем никакой угрозы жизни для указанного пенсионера не имелось, не имелось даже легкого пищевого отравления, а имелись признаки самовольного употребления Зориным неустановленных пока веществ, оказывающих сильное седативное воздействие. Имеются три заявления от медицинских работников и два от возмущенных такой бесцеремонностью пациентов.
Дело принимало крайне неприятный оборот. Судя по всему, уже подключилась Собственная безопасность и начальство получило откуда-то сверху столь радикальный втык, что приняло сразу решение Лукина "слить" без всякой пощады и учета прошлых заслуг. В такой ситуации умнее всего просто молчать и коротко отвечать только на прямо поставленные вопросы, игнорируя всякие наводящие и прочие мудреные конструкции. Ну, подвел под монастырь учитель и наставник, чтоб его...
Пялившийся в окно и молчавший до сей поры второй опер неожиданно посмотрел на Лукина вполне доброжелательно и, не спрашивая уже разрешения у начальника даже для виду, включился в беседу.
-Мы тут тоже не по своей воле, как Вы догадываетесь. С бывшим полковником Зориным все очень непросто. Заговор отравителей маловероятен, но его племянник руководит неким военно-спортивным клубом, который очень напоминает формирующееся пока экстремистское сообщество несовершеннолетних. При этом Зорин активно помогал этой организации на стадии регистрации, помогал получить помещение - все с использованием служебного положения, само собой. Вы, Лукин, самым нелепым и наглым образом вмешались в нашу разработку, которая ведется совместно с... Тут невзрачный человек многозначительно изобразил кивок куда-то вправо-вверх. Теперь есть только два пути - либо Вы нам помогаете в рамках тех действий, которые уже успели наворотить, либо мы публично-показательно даем делу ход, так сказать, со всеми вытекающими. Лица, возможно связанные с Зориным, должны получить разумные ответы на вопросы о причинах Ваших ночных безобразий. И успокоиться. Как видите, я с Вами предельно откровенен, мы же профессионалы.
Продолжение следует.
