(По рассказу ветерана Великой Отечественной войны Н. Аксенова)
Пришел как-то раз сын из школы, а учился он тогда в 6-м классе, и говорит: «Папа, нам задали сочинение о Великой Отечественной Войне писать, а что писать? Я не знаю!» Я тоже не знал, но сверху у меня жил тогда сосед – дядя Коля Аксенов, он под Сталинградом в ту войну воевал. Вот и пришли мы с сыном к нему, попросили что-нибудь рассказать.
Так я впервые услышал о Ярославском комсомольском ударном батальоне «Гроза». Вот что рассказал дядя Коля:
В армию я попал в марте 1942 года. Было мне тогда 18 лет. Сначала меня направили в спортклуб, что в Карачихе, и стали учить на парашютиста. Как сейчас помню свой первый полет на самолете. Самолет назывался У-2. Это такая «этажерка» с двумя крыльями – одно над другим, спереди мотор с воздушным винтом, а в середине две открытые кабины. Я сел в первую, а пилот во вторую. Самолет разбежался и оторвался от земли. Страшно ли было? Да, пожалуй, не очень, скорее интересно. Летали мы, летали, и вдруг меня как вдавило в сиденье, я думал, это воздухом так прижало. А потом, когда приземлились, меня инструктор и спрашивает, как, мол, тебе? Мы ведь мертвую петлю делали. Я, конечно, удивился и испугался, ведь при мертвой петле самолет кверху колесами переворачивается – почему же я не выпал, ведь не пристегнутый сидел. Сказал об этом инструктору – теперь уже и инструктор испугался, потому что не знал, что я не пристегнулся. Ну да все обошлось. А потом были прыжки с парашютом. Прыгать и страшно и интересно. Вылезаешь на крыло, держишься за край кабины, а когда инструктор командует, отпускаешь руки и тебя ветром с крыла сдувает. Ну а потом дергаешь за кольцо и парашют раскрывается. Следующие прыжки мы делали уже с бомбардировщика ТБ-3. С него прыгать страшнее. У него в полу открывается большой люк, и вот в него надо прыгнуть. А землю внизу хорошо видно, дома маленькие, машинки, как игрушечные, ездят. Вот так сделал я три прыжка и получил звание «инструктор-парашютист». Хотя какой я был инструктор – просто шла война, вот нас и готовили ускоренным темпом.
После окончания учебы зачислили меня в отдельный десантный батальон минометчиком. Батальон, а было в нем около 600 человек, состоял из одних ярославцев, все в возрасте 18-19 лет, и дали ему название «Гроза». Через некоторое время мне присвоили звание младшего сержанта и назначили командиром минометного расчета. Расчет состоял из трех человек.
Миномет у нас был калибра 52 мм и весил 22 кг, да еще ящики с минами, а транспорт нам был не положен, так что мы его все время на себе таскали.
Вот однажды ночью поднимают нас по тревоге и сообщают, что немцы прорываются к городу Сталинграду и надо их любой ценой остановить, поэтому наш батальон бросают под Сталинград. К Сталинграду мы шли сначала днем, но однажды над нами пролетел немецкий самолет и выпустил ракету, как позже оказалось, это он своим цель указал – и ударили по нам немецкие пушки. Снаряды рвались со всех сторон. Батальон бросился врассыпную. Я тоже бежал куда глаза глядят. Как сейчас вижу – впереди взрыв - и взлетают в воздух сапоги, шинели, тела людей. После этого шли только ночью. Темно – хоть глаз выколи, а светить нельзя – немцы могут заметить. Вдруг впереди послышался шум мотора. Едет нам навстречу танк. Ну, едет так едет, мы посторонились. Танк проехал, и вдруг из него кто-то окликнул нас – по-немецки! Мы, конечно, схватились за оружие, но было уже поздно – танк, который оказался вражеским, уже проехал. Позже мы узнали, что его другой батальон, который за нами следом шел, подбил. Видно, немцы в темноте заблудились, а может, это их разведка была?
Заняли мы оборону недалеко от Сталинграда, на безымянной какой-то высотке. Наш минометный взвод из 18 человек оборудовал себе позицию, а перед нами окопалась рота автоматчиков – наше прикрытие. Хотя как сказать – окопалась? Земля там только на 50 см в глубину мягкая, а дальше камень идет. Ни кирки, ни лома нет. Поэтому вырыли они окопчики глубиной полметра – только лежа можно спрятаться. И тут попёрли на нас немцы. Сначала из пушек обработали, а потом пехота пошла. Минометы наши от выстрелов раскалились так, что наверное, прикуривать от них можно было, и немцев мы кое как остановили, но тут подошли к ним три танка. Тяжелого оружия у нас не было, а с винтовкой да минометом против танка идти все равно что с рогаткой на медведя – вроде стреляешь, а толку никакого. И «раскатали» нас немцы «под орех». По автоматчикам они из танков вообще не стреляли - немцы народ экономный – зачем зря боеприпасы тратить? Подъезжал к окопчику с нашим автоматчиком немецкий танк – р-р-раз! Крутнется на месте – вот и готова еще одна могилка. Так всех их и передавили. Меня тогда близким взрывом контузило - очнулся я уже в госпитале. Там и узнал, что после того боя от всего батальона в живых почти никого и не осталось. Это из шестисот то…
Вот таков был первый и последний бой Ярославского ударного комсомольского батальона «Гроза»…
Из 18 ребят нашего минометного взвода тогда выжили только трое, я в том числе. Прямо как в песне: «Их оставалось только трое…»
А о батальоне нашем теперь никто уже и не помнит…
Я потом интересовался этим батальоном, и в Интернете смотрел, и у других фронтовиков спрашивал – никто не знает. Да и что успел сделать тот батальон? Всего лишь на несколько часов задержать фашистское наступление. Всего лишь…
А сколько их, таких батальонов, так и канули в неизвестность. Конечно, они были каплей в море, но ведь даже море состоит из капель…
