— Здравствуй, Степаныч!
— И вам не хворать!
— Ну спасибо на добром слове!
— Подожди-подожди… Ты ведь прасковьина Катюша! Причёску поменяла, что ли?! Ну прям не узнать…
— Не беда! Богатой буду! — ответила я, рассмеявшись.
— Дай-то Бог!
— Степаныч, а вы знаете, где Агафья живёт?
— Ну а кто ж не знает?! Пройди ещё семь дворов вверх до улицы, что возле леса на опушке. Затем сверни налево, пройди ещё двенадцать дворов по правой стороне, там и увидишь домик Агафьи. Он у неё в глубине сада находится. Калитка не заперта. Прямо иди по тропинке к крыльцу. Она дома должна быть.
— Спасибо, Степаныч!
— Тебя, может, проводить?
— Нет-нет, сама доберусь.
— Ну как знаешь…
А я ведь так и знала, что Агафья на опушке живёт. Выходит, я шла в нужном направлении. Дом моей бабушки находится на третьей улице от речки. К тому моменту, как мне подвернулся Степаныч, я прошла уже пятнадцать дворов в сторону леса. Осталось пройти чуть больше, чем уже пройдено.
Как же всё-таки хорошо в деревне! Этот сладкий воздух, насыщенный запахом ягод и фруктов… Эти сердечные люди… Эти приветливые домики с покатыми крышами… Не знаю, может, позже мне будет не хватать горячей воды в нагревателе, посиделок с подружками в кафешках и прочих городских прелестей... Но сейчас я всей душой наслаждаюсь деревенской идиллией и предвкушаю встречу с таинственной ведуньей. Я никогда с ней не общалась, только видела её несколько раз. Интересно, как она меня примет?
Поворот налево! Нужно не сбиться со счёта. Двор за двором, двор за двором… Одиннадцатый, двенадцатый… Тринадцатый, стало быть, её. Точно! Тот самый дом, окружённый садом. Каких у неё только нет цветов! Да и деревьев немало! Я приоткрыла калитку, дошла по тропинке до крыльца, поднялась по ступенькам с деревянными перилами. Оказалась на пороге вполне уютного домика из кирпича и дерева. Дверь была распахнута, на входе висела занавеска. Без стука я войти не решилась. Постучалась в открытую дверь. Забавно! Что же сейчас будет?!
Послышались шаги. Ведунья появилась на пороге. На ней было светло-синее длинное платье, слегка широкое в талии. Как по мне, так она выглядит довольно стильно для деревенской отшельницы и, можно сказать, совсем не изменилась с тех пор, как я её видела.
— Здравствуйте, Агафья! Меня зовут Катя. Мне нужно с вами поговорить.
— Здравствуйте! Проходите! — откликнулась хозяйка и провела меня в комнату, которая находилась в левой части дома. — Вы внучка Прасковьи Никитичны?
«И как она догадалась? — удивилась я. — Хотя что тут сложного?! Поди, вся деревня целую неделю только и говорила о том, что к Никитичне внучка приедет. Вот и до неё слухи долетели. Если учесть, что деревенские имеют обычай перекрикиваться через два-три двора, то нет ничего удивительного в её осведомлённости», — так я решила.
— Да-да, всё верно, — подтвердила я слова Агафьи. — Знаете, а я к вам по делу.
— Ну, рассказывайте, что вас привело.
— Хм… Как бы так объяснить… А можно на ты?
— Да можно и на ты!
— Я собираю народный фольклор. Мне известно, что в деревне тебя уважают. Ты ведь и в травах толк знаешь, и лечишь… Может, от тебя как от травницы я бы почерпнула нечто новое, — выговорила я с интонацией школьницы, хотя вообще-то я не из робкого десятка.
— Ты чай будешь с облепихой?
— С удовольствием!
Пока Агафья заваривала чай, мне удалось повнимательней рассмотреть комнату. Это была кухня. Надо признать, очень уютная. Светлая, просторная… Стены были облицованы деревянными планками. В углу красовалась настоящая русская печь. Заметила я и привычную мне плиту с конфорками. На этой плите стояли котелки, сошедшие прямо со страниц сказок. На полочках в шкафу было множество стеклянных банок с измельчённой травой, а также немало посуды с хохломской и гжельской росписью. На столешнице я увидела ступку с пестиком. Всё прямо по классике. Но чего-то не хватало!
— Агафья, я почему-то думала, что у травниц рабочее пространство обвешано всякими травяными скрутками…
— Это если у них такое рабочее помещение, где мало света. У меня же кухня светлая. Травы я сушу на чердаке. Там и вентиляция хорошая, и света мало — идеальные условия для сушки трав, — объяснила матёрая травница.
— А-а-а… Вот как! Что ж, буду знать…
Агафья подала чай с булочками. Немного отхлебнув облепихового чая, я заметила, что в комнату напротив открыта дверь и что посреди этой комнаты стоит стеллаж с большими куклами в народных костюмах.
Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и от меня останется один пепел. Я ведь прямо сгорала от любопытства!
— Агафья, а что это за комната, что там за куклы? — спросила я с видом котёнка, который выпрашивает сало.
— Там моя гостиная и вторая мастерская по совместительству.
— Прошу тебя, можно посмотреть?
— Да пожалуйста! — дала добро Агафья.
Когда я вошла в её гостиную-мастерскую, мне почудилось, что я попала в царство кукол. Я не могла оторвать взгляд от фарфоровых кукол, разодетых в самые разные народные костюмы. Среди тех, что были в русских народных убранствах, я заметила немало героинь сказок: Алёнушку, Царевну-Лебедь, Настеньку, Марью Моревну, Бабу-Ягу… Рядом с русскими красавицами стояли и стройные горянки в платках, и нарядные тюркские кочевницы с раскосыми глазами, и даже алеутки.
— А я и не знала, что у алеуток такие красивые украшения из цветного бисера, чем-то напоминают очелья, только у них ещё и с диковинными кисточками.
— А ты знаешь, что алеутки — великие мастерицы. Они иглы делают из костей птиц, одежду шьют из тюленьей кожи или из кишок морских животных. А вышивают нитями из оленьего волоса — да так, что на изнаночной стороне не видно швов. Их одежда не только красивая, но и непромокаемая.
— Да? Никогда бы не подумала!
— А видишь, на фартуках русских кукол разная вышивка? — продолжила Агафья. — Это неспроста. На Руси по фартуку можно было много всего узнать. Например, семейное положение женщины или сколько у неё детей...
— Любопытно… Я знаю, что одежду русские женщины носили в три слоя, то есть на сорочку надевали понёву или сарафан, а затем ещё и фартук завязывали.
— Верно! — подтвердила Агафья. — Но по большим праздникам щеголяли в сарафанах без фартуков. Хотя в каждой губернии были свои традиции. По одежде можно было определить, кто из какой губернии прибыл.
— Знаешь, всё же обидно, что такой русский традиционный наряд, как сарафан, называют словом нерусского происхождения.
— Так раньше сарафан и не называли этим словом. Его называли то костычом, то штофником, то синяком…
— Ну кто бы ещё просветил филолога?! Ладно, как увижу ещё модницу в джинсовом сарафане, так ей сразу и скажу: «А что это у тебя за синяк?» Особенно весело будет филологиню подколоть.
— Заметь, и кокошники у кукол разные. Форма кокошника выдаёт место жительства. Например, однорогие кокошники носили в Костромской губернии, двурогие — в Нижегородской, а кокошники с сеткой, спадающей на лоб, носили чаще всего в Московской губернии.
— Слушай, я где-то читала, что кокошники носили по большим праздникам только замужние женщины. Причём они полностью скрывали волосы. А я смотрю, у тебя столько кукол в кокошниках и при этом с косами.
— В более поздние времена девицы на выданье тоже носили по праздникам кокошники, причём именно девицам разрешалось не полностью покрывать голову и выставлять напоказ косу. А ещё они носили венцы, обручи, очелья…, — объяснила Агафья.
— Какие тонкости! А откуда у тебя столько кукол?
— Я сама их делаю.
— Сама? Из фарфора?
— Да, разливаю фарфор по формам, обжигаю части туловища в печи, оттачиваю…
— Так вот для чего русская печь современной Бабе-Яге! Она там кукол запекает. А одёжку тоже сама шьёшь?
— Всё делаю сама. И одёжку, и украшения… Обернись! Позади тебя швейная машинка, прялка и шкаф, забитый клубками, нитями, тканями, бисером и прочим материалом.
— И где ж ты всему этому научилась?
— В художественной академии. Я там народные ремёсла изучала.
— Теперь всё понятно. Мы, можно сказать, коллеги. Я на филфаке тоже фольклорные дисциплины изучаю. Только мы всё былины читаем, старославянский учим… А ты не только теоретически подкована, но ещё и собственными руками шедевры создаёшь. Это ж сколько времени требуется, чтобы всех этих красавиц сварганить да нарядить их в шикарные убранства собственного изготовления. Теперь я, кажется, понимаю, почему ты крайне редко выходишь в люди. Куда уж тебе?
— Это ты ещё не видела, сколько кукол я сделала на заказ, скольких продала…
— Так ты кукол и на заказ делаешь? Ну конечно, тогда ты и правда можешь себе позволить даром раздавать мази с бальзамами.
— Травы я собираю весной и летом, тогда и делаю из них снадобья. А вот поздней осенью и зимой я целыми днями изготавливаю игрушки, иногда и посуду.
— Здорово это всё, конечно… Но о тебе должно узнать как можно больше людей! У тебя тут такой этноцентр, что диву даёшься!
— Так я много раз участвовала в разных этнических и кукольных выставках… Даже призовые места занимала.
— Да ладно! Я с трудом представляю тебя гуляющей по деревне, не то что за её пределами!
— А вот ты представь! Иногда я выбираюсь в города, в том числе очень большие. Я и сообщества в соцсетях веду. Вот обернись! В левом углу возле книжного шкафа примостился стеллаж с моими дипломами и другими наградами. Можешь ещё папку взять с полки, в ней собраны мои грамоты и сертификаты.
«Ничего себе затворница!» — подумала я, рассматривая награды Агафьи.
— Что сказать?! Впечатляет! Я и подумать не могла, что в Добрянке такая достопримечательность имеется, целая сокровищница…
— Катя, я сейчас поднимусь на чердак, возьму связку свежевысушенного шалфея для твоей бабушки… А ты пока что можешь и остальные работы посмотреть.
Пока Агафья ходила на чердак, я обратила внимание ещё на два стеллажа с куклами. На одном из них стояли расписные матрёшки, обережные куклы, шкатулки и всякие народные игрушки. На другом стеллаже в хронологическом порядке выстроились модницы девятнадцатого и двадцатого века. Эти куколки не такие большие, как те, что в народных костюмах, но не менее прекрасные. А какие на них наряды! Сама бы такие носила!
Возле стеллажа с матрёшками я заметила великолепный терем. До чего же тонкая работа! А рядом с этим теремом стояла кукла-невеста с фатой. Я подошла поближе, чтобы разглядеть лицо невесты, но Агафья вошла в комнату и протянула мне шалфейный букет:
— Передай бабушке!
— Да, спасибо, Агафья. А вон тот терем ты тоже сделала?
— Нет, это подарок.
«Наверное, кто-то из мастеров подарил ей во время одной из её вылазок…», — предположила я мысленно.
— Знаешь, а невеста очень на тебя похожа! Златовласая, синеглазая и с тонкими чертами лица. Вот только щёчки у неё пополней. У тебя они немного впалые.
Агафья оставила этот мой комментарий без ответа. Повисла неловкая пауза. Я принялась повторно рассматривать кукол в народных костюмах.
— Слушай, Агафья! А вот эта кукла на меня, как близняшка, похожа. Тёмно-русые волосы, зелёные глаза, веснушки, пухлые капризные губы и даже чёлка… Знаешь, у меня раньше была длинная коса, но я её недавно обрезала. Надоело с волосами возиться, да и чего-то модного захотелось. Да, и вот ещё! На кукле красный сарафан, красный кокошник, вышитый золотым бисером, и алые бусы. Я обожаю красный цвет! Твоё счастье, что я девочка взрослая. Во всяком случае, считаюсь совершеннолетней и закатывать истерики уже как-то совсем неприлично. Иначе бы я такой дикий рёв устроила… И ревела бы до тех пор, пока не заполучила бы эту куклу!
— Рёв устраивать не нужно! Эта кукла тебя ждала. Она твоя.
— Что? — опешила я.
— Эта кукла твоя. Ты можешь её забрать, — спокойно повторила Агафья.
— Да ладно тебе! Я пошутила! Это же целое сокровище. Сколько она стоит?
— Я же сказала, что это подарок! — подчеркнула строгой интонацией Агафья.
— Да, сударыня, умеете вы удивить! Что мне остаётся?! Только покориться. Раз сама мастерица-ведунья говорит, что эта кукла моя, так тому и быть.
Агафья взяла куклу со стеллажа и молча вручила её мне.
— Спасибо тебе огромное! И за куклу, и за приём… Но теперь, боюсь, тебе это всё боком выйдет. Теперь ты от меня не отделаешься!
— Приходи, когда захочешь! — неожиданно предложила Агафья. — Я завтра в 5 утра иду травы собирать. Можешь присоединиться, если проснёшься, конечно.
— Буду признательна, если возьмёшь меня с собой. Я так и знала, что не судьба мне вернуться после лета с дохленьким сообщеньицем, ведь в деревне у бабушки живёт легендарная травница. Но когда я выяснила, что эта травница ещё и художник-этнограф, теперь я готова написать целую монографию. Ладно, я бабушке обещала не задерживаться… До завтра, Агафья!
— До завтра! Шалфей не забудь!
— Да ни за что! Мне ведь нужны вещественные доказательства того, что я подружилась с таинственной травницей и что она подарила мне фирменную куклу.
Я шла домой и пыталась осознать всё, что сейчас произошло. Если бы мне кто-то сказал, что я вот так запросто подружусь с дикой Агафьей, и она подарит мне куклу, точь-в-точь похожую на меня, я бы не поверила. Я уже молчу про то, что наша деревенская ведьма — выпускница художественной академии и лауреат этнографических выставок. Чудеса да и только!
…
— Бабуля, я вернулась!
— Явилась, егоза! У кого ж ты была?
— Угадай с трёх раз!
— У Митьки, что ли?
— Да ну! Какой Митька! Ещё чего!
— А у кого ж тогда?! У Верки?
— Не-а!
— У Маруськи Рябухиной?
— И опять нет! У Агафьи я была, у Агафьи…
— Ты погляди! Она ещё и подшучивает над бабушкой!
— То есть шалфей я сама нарвала, а ещё и высушить его успела, так? — сказала я, протягивая бабушке ароматный пучок, который я держала за спиной.
Пожалуй, впервые бабушка не нашла что сказать.
— А это я! — протянула я бабушке куклу.
— О, Бог ты мой! Агафьина работа?! — воскликнула бабушка.
— Ага! — ответила я, загадочно улыбаясь, и затем отправилась в комнату, напевая весёлый мотивчик.
«И это только первый день! Сколько чудес ещё впереди! Да… И одно из них — подъём в четыре утра…», — подмигнула я своему отражению в зеркале.
Мария Рунич
Продолжение следует. Следующая история из серии про Агафью — «Внезапная гроза и плачущая невеста».
Читайте также: