Первый азербайджанский звуковой фильм «У самого синего моря» делали сообща – но и известен он в результате всему миру (например, Жан-Люк Годар никогда не был на Каспии, однако отрывок именно из этого фильма включил в свою «Историю кино»).
В 1935 году Борис Барнет, за год до того победивший на Венецианском кинофестивале, снял лирическую комедию «У самого синего моря» при участии сразу двух киностудий – «Азерфильм» и «Межрабпомфильм» (которая, в свою очередь, была советско-германским объединением).
Сюжет – классический и плутовской любовный треугольник, разворачивающийся в рыболовецком колхозе, но Барнету важнее не само действие, а его обстоятельства. А обстоятельства – это Каспийское море с его горячей моряной, которая, как гласят титры, берет свое начало в Индии. Все крутится в нем и вокруг него – из моря на берег выбрасывает двух рыбаков. Потом история повторяется, но уже с их общей возлюбленной Машей – она падает за борт, но море воскрешает и ее (а до этого в воду падают ее стеклянные бусы – образ, как раз захвативший Годара). Но любит Маша земного жениха, он служит где-то на границе, то есть твердо стоит на ногах, в отличие от героев на раскачивающемся баркасе (центральные сцены фильма сняты именно штормящей камерой), и поэтому оба незадачливых рыбака возвращаются живыми и невредимыми опять туда, откуда пришли, – в соленую промысловую воду Каспия.
То, как Барнет снял воду и рыбаков, во многом повлияет на классический кинематограф: например, эту черную мерцающую волну мы найдем впоследствии у Фрица Ланга в «Доме у реки», а колыхание рыбацких сетей всплывет у Висконти в «Земля дрожит».
Однако стихия стихией, но не стоит забывать, что перед нами лирическая новелла, как называл жанр своего фильма сам Барнет, и лирики тут предостаточно – особенно на стыке двух куртуазных национальных кодексов. Восточный рыбак Юсуф (Лев Свердлин) витиеват, сладкоречив, лиричен, боится щекотки и даже во время кораблекрушения не расстается с таром. Русский рыбак Алеша (Николай Крючков), напротив, напорист, крут и по-трактористски сметлив – с ходу называет будущую любовь «бабой», а на почве любовной меланхолии и вовсе отказывается выходить на работу. Вообще, Крючков тут со своей атласной мускулатурой напоминает молодого Кирка Дугласа.
Но, как было сказано, всеми правит вода: закончен сезон ловли рыбы, заканчиваются и любовные страдания, все при своих – и море против всех.
Еще к 125-летию азербайджанского кино:
125 лет азербайджанскому кино: основные вехи истории
Первый киносеанс в Баку: страсть и пожар
Бакинский детектив режиссера Александрова: забытые сказки
От комедий к психодраме: психологический перелом в азербайджанском кино
Текст: Максим Семеляк
Фото: Госфильмофонд Азербайджана