-Мам, ну чем тебе эти кисти не угодили? Смотри, тут на любой вкус. И ручка удобная, и ворс всякий, какой захочешь! Выбирай любую, какая понравится.
-Эх, Еленка, Еленка! Учись, пока я живая. Да разве дело это, на такую ерунду столь денег тратить? Ты сама-то поглянь, поглянь, что это за кисть! Гольный клей, да щетина во все стороны торчит, того и гляди, что в руках развалится, куда уж её в известку макать! Даже комнатенку одернуть не хватит! Да и полосатить она будет, точно тебе говорю. То ли дело кисть из ковыля! После такой побелки и изба дышит, и душа радуется. А в руке как ладно лежит- словно пуховая. Оно и понятно, сама природа- матушка её создала. Ещё бабка моя говаривала, мол помогает ковыль от , , черныя болезни,, да всякую нечисть из дома изгоняет:
"Дух нечист бежит от человека"
Лена поморщилась, словно от зубной боли.
- Мам, ну ты о чем говоришь? Какие болезни? Какая нечисть? И ничего она не полосатит, Скажешь тоже! Просто в ваше время ничего не было, вот и приходилось выкручиваться. А сейчас всё есть, в магазине можно найти всё, что угодно. Я же дома белю такой кистью!
Варвара Кузьминична упрямо поджала губы и нахмурилась.
-Ну хочешь, найду я тебе эту кисточку из ковыля?
- А я что же, совсем калоша старая? Ленк, мне хоть и пошёл восьмой десяток, а ноги хоть и скрипят уже, да ить ходят помаленьку. Уж ковыля пучок поди нарву, да домой проволоку!
А кисточку смастерить и вовсе большого ума не надо! Еще дед мой вон какие кисти мастерил, да продавал. Ковыль поспел уже, вот завтра с утра и пойдём.
Лена в последнее время очень часто раздражалась на мать.
Ну что за человек такой? Сама еле ходит, а всё туда же, ковыль ей подавай! То, что рвёт она его, то пол беды. И пусть бы рвала, да кисти свои мастерила, так нет же, надо ей всё по привычке, по старинке делать! Совсем ведь уже болеет, возраст, и руки не поднимаются, и глаза толком не видят, а даже ей, дочке, не позволяет избу белить магазинными кистями.
- Лучше этих кистей и не придумано ещё, Леночка. Не чета вашим, покупным.
- А как же Волжская легенда о том, что это якобы седые волосы матерей, и ни одна птица, ни одно животное не употребит в пищу это растение, ни один человек в здравом уме не сорвёт ковыль- траву в букет, и не станет хранить в доме?
- Так то в букет! На что мне эти букеты? Баловство одно. То для дела надобно, а потому шут с имя, с легендами твоими. То ли одна та легенда, Волжская? Людям надо что-то сказывать, да народ пугать, вот и придумывают. И казачья легенда о ковыль- траве есть, и ещё сколь- то их, да всё на один лад.
Ох, сколько тех легенд знал дед Леночки! На каждое слово у него своя легенда была. Ещё совсем крошкой Лена была, а деда слушала, открыв рот.
Что уж греха таить, с раннего детства как хвостик бегала девчонка за дедом. И на рыбалку, и в лес, по грибы, по ягоды, и за ковылем для кистей, и метёлки вместе рубили.
- Много легенд о траве этой сложено, Леночка. Ковыль- трава она зовётся. Видишь, словно седая голова.
А всё одно смысл один во всех этих легендах да сказаниях. Покуда сыны головы свои склоняют на полях, когда вороги на нас не с добром идут, головы материнские седеют от горя и тоски. Бегут они к тем полям, где сыны их бьются, да рядом головы и складывают. И растёт ковыль- трава на тех местах, напоминает, мол помните, люди. Нельзя ту траву в избе держать, старые люди сказывают, мол к беде та трава, к несчастью.
- Деда, а зачем тогда мы рвём этот ковыль? Нельзя же!
- Так мы для дела, не баловства ради. Испокон веков русский люд кистями ковылевыми избы белил.
Сложно было Леночке понять: по легенде нельзя эту траву в дом нести как украшение, как букет, а кисти эти по всей деревне, в каждом доме были.
Дед да бабушка только посмеивались над Леной.
Бережно дед перебирал шелковистую траву, складывал аккуратно, волосок к волоску, потом ловко перетягивал пучок травы посередине, и связывал той же травой. Вроде и ничего хитрого, а аккуратная кисть получалась. Не по одной делал, сразу помногу, да всё разные кисти. Эта, круглая, простая, печь в течение года белить. А если взять её, круглую, готовую, да разделить на 3 части, и каждую из этих частей ещё раз перевязать, то выйдет плоская кисть, которая в каждый уголок зайдёт, в каждую щелочку пролезет. Аккуратно обрубить лишнее, выровнять, и готово.
- Держи, бабка, принимай работу.
Бабушка возьмёт кисть, придирчиво осмотрит её со всех сторон, улыбнётся, да едва заметно кивнет деду, мол хороши кисти- то, угодил!
Заварит бабушка эту кисть в кипятке, стряхнет капли воды, да в известь помакнет. Раз-два, раз-два, ловко ходит рука туда-сюда, и на глазах белеет изба то, а запах какой- словами не передать.
Что интересно, бабушка тоже много легенд знала, только дед их всё сказками обзывал.
Про тот же ковыль баба Дарья совсем другую легенду Леночке сказывала, а дед всё посмеивался, мол не дури девке голову со своими любовями:
- Давно это было, Лена. Ещё и меня на свете не было, да и родители мои не жили. А жил в ту пору один бай, и был у него сын любимый, да единственный. Звали его Ковыл. Ни в чем этот сын отказа не знал, жил в своё удовольствие.
Увидел однажды Ковыл девушку, красоты неописуемой. Глаза- что озера, так и манят, так и манят. Кажется, что глянешь в эти глаза, и сразу утонешь.
Красивая та девица была. Стройная, коса с кулак, чёрной змеёй по спине вьётся, лицо белое, щеки румяные, и имя ей под стать- Полынь.
Ковыл как столб встал, да влюбился сразу в девицу эту.
Уж он и так, и сяк вокруг неё крутился, и богатства несметные предлагал, даже и не смотрела Полынь в его сторону, не мил он ей был.
Исстрадался Ковыл, засох от тоски, да не придумал ничего лучше, чем дурную славу пустить о девице, мол был он с ней, любовался- миловался, не чиста она более, не невинна, а потому всяк, кто захочет, может теперь с ней быть.
Не выдержала Полынь такого позора, и едва начало светать сбежала из отчего дома и родного селения, оседлав любимого коня.
Только и Ковыл не так прост оказался. Пустился он в погоню за своей любимой Полынью, вот вот нагонит.
Плачет Полынь, умывается слезами горькими, да со степью любимой разговаривает , мол спрячь меня, степь- матушка, укрой от лихого человека.
В один миг обернулась девушка в куст, махонький да невзрачный. . Когда подъехал Ковыл к месту, где конь стоял, девушки там уже не было, только куст с терпким, горьким ароматом, от которого так и веяло тоской да печалью.
Воротился домой Ковыл. И уж как заливал он горе своё, да печаль! И девицы были у него, а в среднем навсегда красавица- Полынь поселилась.
Сколь-нибудь погулял, попировал он, да потянуло его к тому месту, где любимую потерял. Едва спешился он с коня, да сразу в седую высокую траву обернулся.
С тех пор Ковыль и Полынь рядом и растут. Она горечь источает, а он тоску да печаль.
***
Выросла Еленка, совсем большая стала. И уже ни дедовы легенды ей не интересны, ни бабушкины сказки. Свои дети у неё, до сказок ли?
Вот и дедов не стало, уже мать, Варвара Кирилловна внуков развлекала, да всё, что помнила, им пересказывала. И за ковылем ходила, и кисти вязала, и веники, отец- то Еленкин рано помер, ещё поперед дедов.
Бежит времечко, летит, пролетает, только мелькают денёчки, считать успевай. И дети Еленкины выросли, разлетелись, кто куда. И сама она уже не девочка, а мать так и вовсе, старушка.
И дался ей тот ковыль? Вот ей-богу, как втемяшит что в голову, колом не выбить! В магазине этих кистей видимо-невидимо, а ей самой надо сделать!
***
Словно та девица- Полынь, умывается Еленка горючими слезами, да режет Ковыль серпом, а в голове слова материнские:
- эх, Еленка, Еленка, учись, пока я живая...
А что учиться? Хоть и давно Еленка в городе живёт, а руки- то помнят.
Волосок к волоску, аккуратно складывается ковыль. В середине перевязать, да пополам перегнуть. Снова связать, вот и готова круглая кисть, чтобы печь белить. Помнит Лена, что печь да крыльцо - лицо хозяйки.
А если взять её, круглую, готовую кисть, да разделить на 3 части, и каждую из этих частей ещё раз перевязать, то выйдет плоская кисть, которая в каждый уголок зайдёт, в каждую щелочку пролезет. Обрубить, выровнять, да в кипятке заварить.
Белит Лена избу материнскую, дом свой отчий,. Раз-два, раз-два, ловко ходит рука туда-сюда, и на глазах белеет изба. И правда, ловко да удобно, и запах этот- словами не передать... Надо и себе в город взять такую кисточку...
Вот бы мама посмотрела на неё, Леночку, да порадовалась, сказала бы- молодец, дочка, научилась.
А может и смотрит, оттуда, сверху? Сидит там, на облачке, смотрит на свою Еленку, радуется, да улыбается.
Эх, мама, мама. Мало пожила. Всего-то восьмой десяток и разменяла. Поспел ковыль- то, да без тебя я его собирала...
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
