Философская миниатюра.
Каждый день Иван просыпался с благой целью - пойти в храм. И каждый день он до него не мог добраться. Храм таинственным образом исчезал из поля зрения, и Ваня блуждал вокруг, ничего не понимая, накручивал штрафные круги - один за одним. И только казалось, что он приближается к храму, а на деле уходил по касательной глубоко влево или вправо - в зависимости от настроения. Вправо - когда радикально ненавидел весь мир, влево - когда хотел весь мир обнять, сжать в объятиях, расцеловать, признаться в любви. Как только в нем поселялась страсть, храм исчезал. Оставались штрафные круги.
Вся эта мистическая история началась с того, что он нашел на улице золотой крест на цепочке. Сдал в скупку, получил деньги и решил их пропить. Купил вина, пригубил и потерял ориентацию в пространстве. Не опьянение произошло в обычном смысле слова, а резкий приступ отупения. Как бы какой-то сосудик в голове лопнул, и мир погас. Остались болезненные вопросы в форме острых углов. И углы эти наносили беспощадные травмы внутри головы Ивана. И тогда он понял, что совершил глупость. Может быть, кто-то потерял этот крестик и теперь сильно расстраивается? А Иван вместо того, чтобы отнести его в церковь или сдать в отделение полиции, подло продал его за...тридцать тысяч (не серебренников) и пропил. То есть, пропить не успел. Только начал, и тут такая напасть. Плохо ему стало. Даже вина не хотелось. И страх обуял. Почему он потерял ориентацию в пространстве и не мог найти храм? Может быть, это сон? Нет. Щипал себя, бил, крестился - все без толку. А храм каждое утро появлялся в поле его зрения золоченными крестами и куполами, как бы дразня Ивана, но стоило ему собраться и пойти, что-нибудь случалось. Несколько раз утром поднимался над землей густой туман, ничего не было видно.
Но чаще он начинал свой путь в ясном уме и четком понимании, куда идти. А проходил мимо храма. Просто наваждение какое-то. Один раз пошел не на золотые кресты в небесной перспективе, а на звук церковного колокола. Звонил хорошо, людей на утреннюю службу призывал. Иван прошел несколько кварталов в направлении источника звука, потом растерялся, потому что колокол бить перестал. Страх и трепет. Иван тревожно смотрел по сторонам, надеясь увидеть людей, идущих в церковь. Заметил стайку бородатых мужчин, бросился в их сторону, пристроился позади. Стайка шла четко, люди знали, куда идти. Через десять минут бородачи привели Ивана не в церковь, а в шинок, из которого торговали самогонкой. Как он сразу не признал "своих"? Плюнул со злостью, вернулся домой. Решил, что завтра во что бы то ни стало доберется до храма. Для того, чтобы окончательно не сойти с ума.
Тяжел быть путь к храму. Утро туманное, не видно ни зги. Никого из прохожих. Решил Иван больше не доверять своим лживым глазам и не пристраиваться к чужим стайкам. Идти самому. С надеждой только на свой ум и утреннюю ориентацию в пространстве. Долго шел. Наконец, уперся в мрачную стену со скрытой колючей проволокой, замаскированной под плющ. У главной проходной стояла охрана, а за стеной возвышались желтые корпуса психоневрологического интерната. Над воротами в интернат висела издевательская надпись: "Оставь надежду всяк сюда входящий. Добро пожаловать тем, кто не верит ни во что и ни в кого, кроме самих себя". Бросился Иван вон от этого места, проклиная свою самонадеянность.
Последний раз долго не решался Иван отправиться на поиски храма. Сомневался, переживал, набирался смелости. Наконец, отправился в путь. С надеждой на того, кто может в один миг избавить от слепоты сердечной. Вспомнил Иван коротенькую молитву, которую произносили слепые, когда чувствовали, что рядом с ними проходит Христос. "Господи, помилуй нас грешных." Четыре слова. Все остальное - в душе. Произнес про себя Иван несколько раз эту молитву и пошел. Когда в него просачивался страх извне и тревога, Иван закрывал глаза, шептал четыре слова и шел дальше.
Когда он почувствовал, что можно открыть глаза, сделал это уже без сомнений и страхов. Перед ним золотом сиял великолепный собор.
Что еще сказать?
Иван поправился.
