Вирусы бывают не только компьютерными. Аналогично вирусам поражающим компьютерные программы существуют деструктивные вирусы в социуме, которые полностью поражают ту или иную часть культуры, а иногда и в целом полностью всю его культуру. Данные культурные вирусы обычно имеют вид легко усваиваемых в силу тех или иных исторических причин очень соблазнительных, но чуждых всякой истине идейных догматов.
Деструктивные культурные вирусы в изобилии содержал большевизм. История Советского Союза отчетливо показала до какой степени бездейственной и неэффективной, не смотря на многолетние беспрецедентные усилия громадного количества людей, может оказаться экономика, пораженная культурными вирусами совершенно пустых ложных догматов в области науки и идеологии. Впрочем, это касается не только экономики, но и морали, и политики и всех других сфер общественной жизни России в этот период. Одним из ярких примеров полной деструкции в отношении всякой положительной культуры явился культурный вирус марксистско-ленинского догматического подхода к пониманию теории и сопутствующей ей практики управления экономикой.
Педантичный и последовательный перекрестный анализ соответствующих обсуждаемой теме отрывков из работ В.И. Ульянова (Ленина)[1], показывает, что именно он является автором и родоначальником наиболее узколобого[2] и неэффективного подхода к пониманию управления, который очень здорово прижился, да и ныне здравствует; того, что так невыносимо «достало» наше заставшее излет большевизма поколение, которое его и все с ним связанное наградило презрительной кличкой «совок».
К излету большевизма мы относим и эпоху нечестивой власти ельцинской бюрократии, которая на наш взгляд тоже являлась превращенной формой большевизма, который через переход в «свое иное» окончательно обнажил свое истинное хищническое лицо. Под истинным лицом большевизма в самом общем виде мы понимаем деструктивные антихристианские политические воззрения, согласно которым в полную противоположность христианской доктрине возможно в сугубо земной жизни построение линейно пребывающего в счастье общества. Субъектом построения «счастливого общества» согласно логике большевизма должна являться некая специфическая «избранная» общность людей, в частности некий передовой класс. Диктатуру этого передового класса при коренном изменении общества должно возглавить некое рационально понятое маленькое мессианское сообщество, выражающая интересы передового класса элита, организованная в партию возглавляемую вождем. Правление Ельцина - это применение тех же форм и способов достижения тех же целей, но только субъектом такого построения признавался не «исторически несостоявшийся» пролетариат, а начала признаваться по всем правилам диалектики – его прямая противоположность - буржуазия. По чрезвычайно дурным последствиям эксперимента с построением счастливого общества с буржуазией в качестве гегемона оказалось, что разницы с предыдущим экспериментом никакой. Хорошо, что этот эксперимент был остановлен. В частности, на первом этапе Ельцинского правления до прихода В.Черномырдина, когда ставился данный эксперимент, всерьез казалось, что ельцинская бюрократия всерьез готова ради чрезвычайно быстрого становления крупного национального частного капитала и составляющей пять-десять процентов населения буржуазии; которые, по их мнению, должны были обеспечить счастливое будущее, унавозить всю территорию страны трупами обедневших и потерявших работу и всякие надежды людей.
Рассматриваемый ниже ленинский догмат о предельной экономии организационных усилий и прочих затрат при достижении значимых целей в процессе управления, явился подлинной основой советской экономической, государственной и политической управленческой «культуры». Практически во всех своих работах касающихся управления производством и системы научной организации труда, а так же государственного и партийного администрирования В. Ульянов (Ленин) проводил одну и ту же идею, которая впоследствии оказалась очень близкой для сердец кощунственно необразованных, но самозабвенно любящих власть господ шариковых. Она состояла в том, что «стоит в условиях советского строя соединить наилучшие достижения управления из западной науки (в частности вождь избрал ранние взгляды Ф.У. Тейлора) с классовым марксистско-ленинским подходом, то произойдет невообразимо мощный и «невиданный» поистине взрывной кумулятивный эффект в теории и практике управления экономикой и государством».
Хочется особо отметить, что о взглядах Тейлора вождь, к великому стыду его последователей, как видно из опубликованных в полном собрании сочинений его личных конспектов, больше знал не из самого Тейлора, а из научно-популярных брошюр того времени, то есть из вторых, если не из третьих рук. Классический гимназический паинька отличник Ульянов (Ленин) из самого Ф.У. Тейлора прочел и подконспектировал лишь книгу «Управление предприятием» Берлинского издания 1912 года. Далее он изучал теорию управления Тейлора по книге Р. Зейберта «Из практики системы Тейлора» Берлинского издания 1914 года; а так же по первому 1918 года изданию брошюры некого О.А. Ерманского «Научная организация труда и система Тейлора», которая была опубликована в России Госиздатом в 1922 году. Этот список свидетельствует о крайне несолидном и неуважительном для человека, всерьез считающего себя великим ученым, отношении вождя революции к огромному объему литературы написанной к тому времени Тейлором. Более того посмотрите сами внимательно эти конспекты. Обладающий каменным задом «сумасшедший журналист» Ленин педантично выписывает какие-то длиннющие нуднющие совершенно второстепенные таблицы из раннего Тейлора, вообще мало что говорящие по существу о взглядах автора.
При анализе Лениным процесса управления, наблюдается очень характерное, для мнящих себя обычно гениями горделивых недоучек, одержимых, как правило, крайней степенью максимализма, решение проблемы через ее невероятное упрощение в угоду пустому мечтательству с последующим выражением всего этого в виде ряда самых тривиальных и бессвязных теоретических и практических положений в виде непреложных догматов. К сожалению, именно такой путь решения любой серьезной проблемы и поныне пользуется ажиотажным спросом среди невежественных людей, которые как правило кажутся самим себе очень солидными, глубокомысленными и высокообразованными[3]. Именно такими людьми был как правило наводнен управленческий класс при истоках большевизма.
Повторимся, по мнению Ленина, в переходный период для того чтобы создать социалистическую систему управления и администрирования необходимо воспользоваться достижениями передовой науки и практики Запада, но решительно убрать из указанных достижений западной мысли эксплуатацию. Каково? Насколько глубокомысленно! А призывал ли хоть где-нибудь в своих текстах, к нещадной или какой прочей, эксплуатации Тейлор? Фактически не зная в достаточном объеме тексты самого Тейлора, Ленин пишет: «Отрицательным в системе Тейлора было то, что она осуществлялась в обстановке капиталистического рабства и служила средством выжимания из рабочих двойного и тройного количества труда при прежней оплате, совершенно не считаясь со способностью наемных рабочих дать без вреда для человеческого организма это двойное или тройное количество труда при прежнем числе рабочих часов»[4]. Это высказывание касательное Тейлора есть абсолютная чушь. На самом деле Тейлор призывал именно к существенному повышению оплаты за более производительный труд рабочих и инженеров без всякого надрыва сил, чего как раз совершенно не применялось ни в экономике «переходного периода» времен военного коммунизма, ни в построенной по заветам Ленина развитой социалистической экономике.
Одновременно Ленин выдвинул ряд ошеломительных по тупости и мечтательному невежеству идей об управлении в области экономики, сформулированных в «гениальных» - «Очередных задачах советской власти». Последовательно перечислим все из этих фикс идей.
Во-первых, - это идея о необходимости, с точки зрения устранения эксплуатации, внедрения тотального контроля и учета со стороны рабочих и со стороны государства диктатуры пролетариата. Что из этого вышло – известно.
Во-вторых, - это идея необходимости компромисса с буржуазными специалистами, но при последовательном проведении вышеуказанных учета и контроля рабочих. При этом речь должна идти только о привлечении буржуазной интеллигенции. Других представителей эксплуататорских классов, включая всех управляющих производством и предоставлением услуг по мнению Ленина необходимо было привлечь к всеобщей трудовой повинности.
Третья его фикс идея о необходимости в целях учета и контроля абсолютно тотальной принадлежности первых лиц в управлении экономикой и государством к коммунистической большевистской партии.
Четвертая его идея о необходимости путем агитации, силы примера, черных досок позора, а так же уголовных карательных мер нацелить (на самом деле внеэкономическими способами, принудить) работников на повышение производительности труда и на неукоснительное соблюдение трудовой дисциплины. Ленин пишет: «Что же касается карательных мер за несоблюдение трудовой дисциплины, то они должны быть строже. Необходима кара вплоть до тюремного заключения. Увольнение с завода так же может применяться, но характер его совершенно изменяется. При капиталистическом строе увольнение было нарушением гражданской сделки. Теперь же при нарушении трудовой дисциплины, особенно при введении трудовой повинности, совершается уже уголовное преступление, и за это должна быть наложена определенная кара[5]». Какая страшная безграмотность для юриста по образованию, на самом деле увольнение не нарушение гражданской сделки, а законное исполнение санкций, но не по «сделке», а по «трудовому договору». Выходит, что В.И Ленин был таким же юристом, как одержимый надменной гордыней невыносимый недоучка Е.Т. Гайдар экономистом.
Пятая фикс идея Ленина говорит о необходимости устрашительной и воспитательной роли промышленных судов. Далее следуют шестая и седьмая - идеи о строжайшей необходимости организации социалистического соревнования и о необходимости внедрения научной организации труда.
Эх сколько тут пота попусту пролито после в эпоху построения и торжества социализма бесполезных усилий горе исполнителей этих «идей».
Ну а венцом системы ленинских идей является излюбленная у нас и поныне демагогическая идея о необходимости беспощадной борьбы с разгильдяйством и бюрократизмом.
К чему привели эти фикс идеи, как и меры с ними связанные в эпоху военного коммунизма известно. Указанные идеи, основанные с точки зрения серьезной науки управления на тривиальных, разрозненных и бессистемных, не связанные никакой логикой и сторонних всяким представлениям об управлении производством, которые полностью сродни детского уровня мечтаниям и пустой игре воображения, выдают характерные для вождя пролетариата «архи» мечтательность и «архи» кощунственное невежество[6], а так же кичливую, тщательно скрываемую заумными фразами тривиальную необразованность недоучки, превратившегося в одержимого гордыней журналиста графомана, преуспевающего лишь в выспренной революционной риторике.
Вытекающая из вышеприведенных ленинских идей система экстренных мер, была призвана организовать «невиданную ранее по своей эффективности систему заинтересованности в производительном труде в рамках всей страны». Но, как известно, данную систему мер в области совершенствования управления, то ужесточая, то смягчая, на восемь рядов у нас по всякому и разному перепробовали за 70 лет советской власти, и это не дало абсолютно никаких результатов. Ничего не получилось. А все-таки признаемся себе наконец может быть сами его гениальные идеи и порознь, и в целом подкачали?
На самом деле с точки зрения действительной теории и практики науки управления – современного менеджмента, ленинская система мер по утверждению заинтересованности в труде есть полный бессистемный отрывочный эклектический бред. Она очень напоминает китайскую классификацию животных приведенную кем-то из латиноамериканских философов, если не изменяет память - Борхесом, согласно которой животные делятся: «на животных императора, на кошек и собак, и на животных нарисованных верблюжьей кисточкой на стене …»
А вот за то с точки зрения формирования системы внеэкономического принуждения к труду в виде психического и экономического террора его система мер действительно по сатанистски гениальна, вполне применима и крайне тщательно продумана.
Вместе с тем, не раз подтвержденной социальной практикой непререкаемой аксиомой науки экономики, является незыблемое и ясное как день положение о том, что единственно эффективную систему экономической заинтересованности в производительном труде создают только две порождающие ее причины: для неимущих - это тяжкая нужда, а для тех, кто живет вне тяжкой нужды - это изобилие разноуровневых возможностей и благ; которые могут быть приобретены на заработанные денежные средства, то есть - это глубокая материальная заинтересованность. Достаточное понимание этого, кстати, не было чуждо и научным взглядам и представлениям должно быть совсем небезызвестному В.И. Ленину видному немецкому ученому и экономисту 19 века Карлу Фридриху Марксу. Разве, что Маркс, одержимый уже своими фикс идеями, почему-то отнес указанные выше стимулы к труду к различным общественным экономическим формациям, первый к капитализму, второй к социализму, признавая при этом, что уже после полной победы коммунизма стимулом к труду каждой личности будет еще и возможность самореализации ее творческих сил и способностей. На самом деле все указанные им стимулы, включая так же и стремление к творческой самореализации, носят всеобщий и незыблемый для человеческой истории характер на всем ее протяжении во всех формациях, во всех эпохах. Но, куда бы не относил эти классические для науки экономики стимулы труда Маркс, где они хоть в каком-либо виде в перечисленных выше фикс положениях у «гениального» не только по большевистским, но и по интеллектуальным современным западным меркам Ленина?
В ключевой для проводимого нами здесь анализа цитате Ленин прекраснодушно пишет: «Социалистической Советской республике предстоит задача, которую кратко можно сформулировать так, что мы должны ввести систему Тейлора и научное американское повышение производительности труда по всей России, соединив эту систему с сокращением рабочего времени, с использованием новых приемов производства и организации труда без всякого вреда для рабочей силы трудящегося населения»[7].
Данное высказывание особенно показательно. Именно из него становится видным основной методологический подход вождя к пониманию сущности процесса управления. При внимательном анализе всех относящихся к этой проблематике фрагментов текстов Ленина становится ясно, что он исходит из одной важнейшей посылки, полностью принимаемой им на веру вне действительного научного анализа. Это практически религиозная вера в то, что, соединяя достижения общечеловеческой культуры именно с классовым подходом, как по волшебству, с необходимостью, в области производительности труда может быть достигнут взрывной потрясающий кумулятивный эффект настоящей синергии. Отсюда закономерный вывод. Следовательно, заметим особо (nota bene), в условиях построения социализма затраты, для достижения поставленных целей будут как можно меньшими, а эффект невероятно большим чем ранее. Отсюда и его главная фикс-идея «основного звена цепи»? за счет вытягивания которого, как по волшебству быстро и эффективно решается любая проблема.
Руководство государственным строительством советского государства самим В.И. Лениным показывает, что он незыблемо фанатически верил этому подходу и его действенности. Именно из-за фанатичной приверженности данному принципу все его действия были полностью неадекватны поставленным задачам, а результаты этих действий особенно в области экономики были смехотворны по результатам и чрезвычайно трагичны по последствиям.
Именно исходя из этой сформулированной Лениным теоретической догмы красная советская профессура, исследуя дух и букву произведений вождя и вывела определение научно обоснованного управления как процесса успешного достижения экстремума в поставленных целях и задачах при наименьших затратах организационных усилий и материальных и прочих средств. Впоследствии в советской литературе так стало определяться не только научно обоснованное или социалистическое управление, но и всякое управление. Причем тезис о наименьших затратах понимался линейно прямодушно, то есть затраты будут настолько наименьшими, насколько это возомнилось и возмечталось социалистическому руководителю нового типа. Так был создан беспрецедентный по деструктивным последствиям догмат, превратившийся в культурный вирус, торпедировавший впоследствии всю социальную жизнь советского общества и тотально поражающий российскую культуру вплоть и до самого последнего времени.
Вспомним, что при самых благих намерениях в советский период в стране практически никогда вовремя не выполнялась ни одна из поставленных задач, и зачастую достигались прямо противоположные поставленным целям результаты практически во всех областях жизни за исключением некоторых областей стратегической обороны и связанной с ней внешней разведки. Применяя тезис о наименьшей затрате усилий и средств управленцы тотально не достигали поставленных целей и заставляли подчиненных бесконечно переделывать свою работу. Таким образом, они шли путем не «проб и ошибок», а путем «только ошибок». Если и достигались смехотворные и никому не нужные результаты, то только за счет невероятного перерасхода организационных усилий и материальных средств, затраченных в бесконечных переделках недоделанного ранее.
Как следствие была порождена беспрецедентная система аппаратного послушания, которая тщательно селекционировала в управляющий класс прекраснодушных и тупых глупцов прожектеров, не желающих, а может и не умеющих увидеть очевидное; а именно того, что поставленные цели почему-то никогда не достигаются. Эти люди удивительно сочетали в себе оруэловское «двоемыслие» по поводу результатов своей и общей деятельности с качествами жадных хищников, ненасытных к расхищению труда и душевных сил подчиненных. Этот тип чисто имитационных управленцев долгое время поддерживал социалистическую систему, так как способствовал безудержному поглощению социалистическим государством как неэффективным совокупным безличным государственным хищником капиталистом человеческого здоровья и жизней исключительно в целях самовоспроизводства и самосохранения нечестивого государства и навязываемого им наличного социально-политического атеистического строя. Именно поэтому советское общество было обществом не экономической, а извращенной тотальной чисто социальной зависимости. Социальная зависимость в данном отношении понимается нами, говоря в марксистской терминологии, как внеэкономическая зависимость всех общественных отношений каждого индивида только от его социального статуса. Эффективность деятельности индивида в обществе определялась не по достигнутым результатам, их просто не было, а по положению индивида в социальной системе. Сама же система держалась безудержным пожиранием сил низов народа либо внеэкономическими способами военный коммунизм, ГУЛАГ и т.п.; либо за счет абсолютно стихийно не согласно, а вопреки действующей системе, совершенно случайно достигнутым результатам, которые эта тоталитарная система совершенно необоснованно всегда приписывала себе.
На самом деле, непререкаемой истиной в науке управления является то положение, что для успешного достижения поставленных конкретных целей и задач должно расходоваться отнюдь не минимальное, а строго определенное или адекватное количество строго определенных - качественных управленческих действий, и использоваться строго определенное адекватное количество интеллектуальных, организационных затрат и материальных ресурсов. При малейшем же недостатке этих затрат и управленческих усилий, дело во всех случаях будет обстоять как при перепрыгивании через обрыв. Каждый раз, пытаясь хоть чуть минимизировать и сэкономить усилия по сравнению с адекватными, исключительно все дело будет неизменно срываться в пропасть, и абсолютно все усилия будут оказываться тщетными. Отсутствие учета этого обстоятельства закончилось при «совке» почти повсеместной тотальной имитацией продуктивной деятельности. К сожалению, управленческая деятельность современных российских буржуа во многом воспроизводит эту устоявшуюся советскую схему деятельности. На деле, армия офисных рабов и работников на производстве выполняет шаг за шагом заранее невыполнимые команды по достижению наибольших результатов при наименьших затратах, и достигает результатов все так же только в бесконечных переделках ранее сделанного только за счет хищнического поглощения труда и душевных сил используемых работников.
Из идей Ульянова (Ленина) и его последователей в свое время возникла «социалистическая наука управления», которая на самом деле являлась закамуфлированной под науку управленческой идеологией неквалифицированных и необразованных имитаторов-хищников, захвативших все управленческие посты в государстве и экономике господ шариковых сначала в первом, а затем во втором и в третьем поколениях. Эта, закамуфлированная под науку тоталитарная идеология, к сожалению, процветает и поныне в современном отечественном «менеджменте», обслуживая интересы уже четвертого поколения шариковых, теперь уже превратившихся в буржуа и капиталистов.
Вместе с тем, истины ради стоит оговориться, что Советское общество как-то все таки существовало. Это произошло из-за того, что классические стимулы к труду рано или поздно все равно стали в нем подспудно функционировать. Уже с самого начала практики построения советского государства вышеупомянутая классическая система экономических стимулов, не согласно, а вопреки, все равно стала повсеместно действовать. Имитационная деятельность породила разруху, а, следовательно, тотальную нужду у неимущих, что с необходимостью породило первый классический стимул к труду. Второй же стимул легальной возможности относительного изобилия в потреблении стал действовать у нового образованного класса через желание любым способом просочиться - проникнуть в особую систему распределения партийной и хозяйственной номенклатуры. Третий стимул - творческую самореализацию личности исполненную высоких устремлений к добру ради ближних или ради собственной самореализации, не уничтожишь ничем ни в какой общественно-экономической формации.
Управленческий принцип адекватности организационных усилий и средств так же подспудно все равно стал применяться, в частности при решении главных жизненно важных задач государства. Сначала по настоятельному требованию привлекаемых экспертов из царских и западных экспертов и специалистов при реализации планов ГОЭЛРО и индустриализации страны, затем в военной стратегии во время Великой Отечественной войны, например, при создании «СМЕРШа» и при строительстве военной техники. Затем, и особенно при создании атомной бомбы и ядерного щита принцип адекватности усилий стал использоваться по настоятельному требованию экспертов привезенных с территории оккупированной Германии и перебежчиков из Великобритании и США. Далее сложились соответствующие позитивные традиции культуры управления в стратегически важных отраслях военной промышленности, а так же в связанной с этими областями военной и экономической разведке, что отразилось на успешном создании ракетно-ядерного щита, стратегического самолетостроения, современных вооружений, и тому подобного.
[1] См. В. И. Ленин, Полн. собр. соч. Т. 28. Стр. 126-134; Т. 36 стр.138-142, 189-190, 212-213, 279, 544, 547, 549; Т. 43 стр.402; Т. 45 стр. 206, 384, 385-386, 395, 448-449; Т. 52 стр. 244-245; Т. 54 стр. 277-278, 279.
[2] Характеристика В.И. Ульянова (Ленина) со стороны Бердяева как «узколобого догматика» на редкость уместна и носит исчерпывающий характер. По личному опыту хочется сказать, что ни один студент философского факультета университета, при чтении к экзамену по ленинскому периоду истории философии около тысячи, редких по полному отсутствию логики, а так же по непоследовательности и запутанности работ, не удосужился назвать его не то что гениальным, но и просто разумным автором. Вместе с тем, характеристика Ленина как гениального политика и ученого до сих пор весьма расхожа как у нас, так и на Западе.
[3] Точно такую ленинской позицию мы впоследствии будем наблюдать и во взглядах очень образованных экономистов Егора Тимуровича Гайдара и Анатолия Чубайса, решивших ввести современную рыночную экономику по западному образцу буквально за год, что они намеривались сделать с помощью полного освобождения экономической сферы от контроля государства. Чтобы убедиться в чрезвычайной образованности и экономической гениальности упомянутых «экономистов» как и их последователей «глубоких теоретиков и практиков в области экономики» Г. Явлинского и Хакомады приведем один пример. Фундаментальным положением классической политэкономии в частности основным тезисом теории ее родоначальника Адама Смита является то, что для экономического процветания государства обычно нужны три условия: 1. «отсутствие войны», 2. «низкие умеренные налоги» и 3. «более, менее сносный суд». Читали ли вообще экономические первоисточники либерализма, горе экономисты, которые по пришествии во власть: 1. тут же развязали войну в Чечне; 2. несоразмерно повысили налоги; и более того сделали их расчет из-за чехарды в законодательстве невозможным, чем фактически отдали предпринимательство в лапы налоговых органов того времени; а так же 3. фактически, из-за невообразимой быстроты отмены старых при непринятии новых нормативных актов регулирующих те же экономические отношения, и быстрого неразумного реформирования судебной системы на много лет уничтожили всякую действенность суда.
[4] В.И. Ленин. ПСС, Т. 36 стр. 141.
[5] В.И. Ленин. ПСС, Т. 36. Стр. 213.
[6] Эту черту, как нельзя подтверждает случай со скандалом с кем-то отозвавшимся нехорошо о книге Чернышевского «Что делать?», которая, по словам Ленина «перевернула его». Попытайтесь прочитать эту приторную книгу о пустых мечтаниях одержимых гордыней и тщеславием никчемных людей породивших впоследствии великую смуту русской революции и принесших превосходящие всякую меру великие страдания. Можно ли ее дочитать до конца? Может ли она перевернуть вменяемого человека?
[7] Там же Т. 36 стр. 141.
