Так продолжалось примерно до конца февраля, Слава для меня был по-прежнему незначительным персонажем, мелькающим у входа в наш отдел, чтобы позвать на очередной перекур то нашего «цифровика», то мою напарницу. Не до него было - как раз только-только отбегали двадцать третье февраля с бесконечными «Командирскими», «Касио», Q&Q и куда более редкими Orient или Romanson. Даже наш цифровой отдел перевыполнил план — продали порядка десяти флешек аж за две с половиной тысячи! Полторы такие — равно моя зарплата за месяц. А уж продажа двух цифровых фотоаппаратов и вовсе была сенсацией — они тогда стоили минимум четыре с половиной тысячи, помню, как наш продавец, высокий серьезный парень (напарник того, что с серьгой), аккуратно демонстрировал все возможные функции потенциальному покупателю. Так что ноги гудели у всех без исключения, но работа есть работа, тем более, что надвигался великий и могучий праздник сильно-слабых женщин — и к нам в отдел уже заранее навезли кучу все той же сувенирной Чайки, но были и красивые модели кварцевых часиков. Я теперь могла на глаз определить ширину ремешка и на какой объем запястья подойдет та или другая модель на браслете. Да, и теперь я меняла не только ремни, но и браслеты. А еще к вечеру совсем не хотелось разговаривать — столько за день наговоришься с покупателями, что просто хотелось тишины, домой и спать. В один из дней предгрозового затишья мы всем дружным коллективом терли бесконечные стеклянные полки, чтобы они сияли, дополнительно отражая свет нескольких небольших раскаленных галогенных лампочек в углах шкафов. Оба «цифромана» отсутствовали — один в отпуске, другой заболел, и начальство приткнуло туда меня, пользуясь тем, что перед аттестацией и продавцы обычных часов должны были знать технические характеристики цифровой техники. Так что мне досталась витрина с фотоаппаратами, а к ней и три длинные стеклянные полки, заставленные дорогими «каминными» часами в прозрачных колбах, которые тоже следовало избавить от налета пыли. Я как раз возвращалась из служебного помещения с ведерком, полным чистой воды для протирки полок, как чуть не налетела на человека в костюме, среднего роста, остро отглаженный воротничок рубашки плотно облегал шею, строгая мужская стрижка, никаких «микрочелок», галстук, начищенная обувь. Извинившись, обогнула мужчину и спокойно пошла в свой отдел — намывать дальше. Тем временем невысокий человечек не уходил. Он что-то иронично обсуждал с моей напарницей, меланхолично натирающей верхнюю полку шкафа. Она беззлобно огрызалась, и тут меня что-то царапнуло. Пытаясь одновременно оттереть стекло витрины от чьих-то отпечатков, и разобраться с причиной того, что меня возмутило, я невольно прислушалась к беседе.
Оказывается, они обсуждали Столыпинские реформы. Рита, моя напарница, была дамой не то, чтобы образованной, скорее слегка начитанной в духе «мы все учились понемногу», впрочем, как и я. Как настоящая зануда, озабоченная сохранением истины, влезла со своим мнением, и впервые удостоилась от невысокого человека заинтересованного взгляда. Впрочем, ляпнула, и дальше терла, не вмешиваясь в дальнейшую дискуссию. Минут через десять передышка закончилась сразу у всех, и наш ироничный собеседник ушел из отдела. К моему удивлению, через пару минут его голос послышался через стенку, ограждающую наши отделы — он что-то рассказывал покупателю о новой игре. Я узнала голос — оказывается, нашим гостем был Слава. Вот так номер, а почему я сразу голос-то не узнала, ведь уже давненько слышу его ехидный баритон из-за стены, просто мозг не соединял голос с невысокой фигурой, мелькавшей сквозь стеклянную витрину с фототехникой.
На следующий день наступали мои три выходных, за которые надо было успеть перестирать одежду в стиральной машинке типа «десна», которую нам в помощь привезли родители Ксюши. Один день стирали — второй день сохло это все по любым возможным поверхностям. Закончив с домашними делами, я села изучать новинку техники, которая принадлежала Ксюше — с ее, понятно, разрешения — у нас появился компьютер. Тяжело давались первые шаги по освоению мышки — шарик часто забивался, приходилось ее вскрывать и чистить, несмотря на специально приобретенный коврик. Потом коллега подсказала — для освоения навыков надо играть в игры - «пасьянс», «косынка», «паук». Потом я пробовала набирать тексты, чтобы освоить офисные программы. Правда таблички мне так и не дались тогда. С текстами было проще, так что я уже через пару недель была более-менее в курсе, как это все работает. Бесили съезжающие границы страниц и непонятные пока таблицы в ворде, но я разберусь.
Ходить куда-то в выходной не было ни сил, ни желания, ни, собственно, денег. Зарплата была небольшой — около четырех тысяч, полторы тысячи уходили на аренду квартиры, остальное распределялось по обеспечению себя одеждой, едой и оплатой проезда. Поэтому второй выходной я посвятила распечаткам технических характеристик часов, которые я продавала — после мартовских праздников нам всем предстояла аттестация, которая давала шансы на повышение зарплаты, так что я усердно все заучивала — очень хотелось прибавку.
Когда я вышла на работу, цифровик был на месте, но мы с напарницей работали вдвоем — в предпраздничной суете надо было, чтобы хоть один человек был на кассе, пока второй мечется между людьми и покупателями. В небольшой передышке мне сообщили, что пока я отдыхала, про меня тут Слава интересовался. Это меня удивило — работая рядом почти четыре месяца, не интересовался, а тут с чего-то прорвало. Однако суматоха, поднявшаяся дальше, покатила стрелки часов так быстро, что из головы благополучно вылетели «новости» о проявленном ко мне интересе.
Уже в автобусе, где мне повезло приземлиться на сидячее место, я вспомнила, и подумала, что, пожалуй, это все не имеет никакого значения, просто потому, что я со своей «привлекательностью», не пользовалась успехом у противоположного пола. Так что выкинула все лишнее из головы, вытянула наушники и включила «Европу плюс».