Постепенно я привыкла на новой работе, и с удивлением поняла, что продавать у меня вполне себе получается. Моей любимой маркой стал Romanson, особенно титановая линейка. Учитывая мою любовь к строгим линиям, классические формы и сдержанный блеск полированного титана мне очень нравились. Вообще изучение характеристик часов меня увлекло, возможно то, что я могла много рассказать о часах и помогало двигать продажи. Меня поставили в отдел, который был в Калининском универмаге на остановке "Сухой лог". Работа была не из легких - рабочий день начинался в девять утра и заканчивался в начале десятого вечера. Сам универмаг открывался в десять, но до открытия было необходимо перетереть все стеклянные шкафы витрин и поправить или выставить товар. После десяти времени на отдых почти не оставалось - в нашем отделе было две части - одна, наиболее популярная - недорогие повседневные часы, от Чайки до Касио, а во второй части - более элитные модели - тот же Romanson, а еще новинки - первые цифровые камеры и флешки аж на 125 мегабайт! Ух, и стоило это все как крыло от самолета, и меня, естественно, пока не особенно подпускали к дорогому сегменту - а потом и вовсе взяли на цифровой отдел отдельного продавца - паренька с серьгой в ухе, который постоянно копался в инструкциях цифровых фотоаппаратов. Продажи шли хорошо, несмотря на то, что на этом же этаже располагались наши прямые конкуренты, с примерно тем же набором товаров, однако люди шли к нам - в наши обязанности, помимо прочего, входила и замена купленных у нас ремней на часах, так что уже к концу первой недели я вовсю меняла ремешки с помощью небольшой часовой отвертки. Стоять на каменном полу по двенадцать часов вначале было сложно, потом купила себе балетки, в которых было полегче, а когда гудение в ногах было совсем невыносимым - особенно перед праздниками, когда мы носились от витрины к витрине, обслуживая покупателей и выдирая друг у друга ключи от шкафов, то заходили на несколько минут за прилавок с ремнями - там у нас на полу лежал небольшой деревянный помост, постояв на нем несколько минут, выдыхали и опять шли к шкафам на осточертевший бетон.
Однажды перед работой я обратила внимание на суету перед входом в супермаркет - там в спешном порядке возводился небольшой киоск с открытой верхней частью, на торцевую балку монтировали рулон рольставни. Мы с напарницей с любопытством наблюдали за работами, в промежутках между покупателями - после окончания монтажа появилась ладная невысокая девушка, а за ней - несколько грузчиков, перетаскавших к киоску пару десятков коробок с китайскими иероглифами. Смена под конец дня выдалась тяжелая - был конец года, и основным спросом пользовалась продукция завода "Чайка" - сувенирная, конечно, в подарок учителям, тещам и пожилым родственницам, со слов покупателей, конечно. Нами два раза в день приходили разнообразные часы с вставками и керамики, расписанной в разных техниках, часы - брелоки и часы - кулончики. Последние три смены мы работали по двое - из-за необходимости дополнительно принимать товар мы не всегда справлялись по одному. Так что последний, третий день мы были уже очень уставшие, единственное, что радовало - так это выручка.
После доползания домой и отлеживания в ванной очень хотелось уже упасть и спать, но надежды не сбылись. Уже в одиннадцать часов в дверь начали долбиться - а, надо сказать, что квартиру мы с Ксюшей снимали на первом этаже старых пятиэтажек, и наша дверь обычно попадала под руку нетрезвым товарищам, возвращающимся после бурных возлияний, когда в попытках удержать равновесие они отталкивались от двери к перилам лестницы. Но тут был уже целенаправленный грохот - долбились к нам. Как оказалось, это был наш арендодатель, весьма и весьма под шофэ, пришел переночевать, потому что "супруга в таком виде домой не пустила".
Ночка выдалась беспокойная - товарища мутило, и он то и дело бахал дверью нашего совмещенного санузла, так что к половине шестого, когда он, наконец, убрался, мы выползли на кухню совершенно не отдохнувшие.
Впихнув в себя крепкого чая, я "нарисовала себе лицо" и поехала на работу - благо в траспорте можно было подремать, если, конечно, сидишь. Как оказалось, моя напарница была примерно на том же уровне усталости, отличались только причины. И тут до нас донесся такой аромат кофе, который нас неотвратимо притянул к киоску.
Оказывается, это был отдел чая и кофе, но не того банального в пакетиках, а настоящего, в красивых больших банках, и продающегося на вес. И кофе - о-о-о, какой там был кофе! Маленький стаканчик эспрессо, всего тридцать грамм, а глаза распахнулись и можно работать, а послевкусие - шоколад с легкими цветочными нотками. И стоило это удовольствие всего пятнадцать рублей - как три пакетика мерзопакостного "три в одном". Теперь каждая смена начиналась с кофе.
А еще с утра хотелось чего-то низкочастотного, а не ту сладко-попсово-джазовую муть, которую крутили в динамиках ТЦ для "улучшения продаж". За перегородкой, которая, к слову, до потолка не доходила, был огромный отдел с дисками - фильмы, музыка, игры. Однажды, моя напарница услышала возню за стенкой непривычно рано - продавца этого отдела мы почти не видели - только когда он выходил мимо нас покурить, а тут почти одновременно вместе с нами появился. Послышался звук запустившегося компа, и Рита крикнула через стенку - Слав, поставь чего-нибудь бодрящего! Опять соседи спать не давали!
За стеной ехидно уточнили, насколько бодрящего.
- Да чтоб стекла позвенели! У нас тут детей нет, давай погромче, пока можно!
Тихий щелчок мышки и их огромных колонок в соседнем помещении хлестануло "Sonne" - аж мурашки по коже побежали. До открытия оставалось около двадцати минут, и всё это время мощный поток музыки перекрывал посторонние звуки. После Раммштайна была Эванесенс, потом Альфавилл. Заряда бодрости хватило на весь день, и у нас вошло в привычку просить невидимого для меня Славу включить "погромче".