Дорогие друзья, сегодня мы начнем публиковать воспоминания старшего лейтенанта Русского Императорского флота Милия Юльевича Горденева (Губнера), непосредственно касающиеся гибели линкора «Императрица Мария». Автор данных воспоминания достаточно широко известен своей книгой «Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского флота», вышедшей в Сан-Франциско в 1937 году и несколько раз переизданной в России. Судьба автора заслуживает особого внимания. Он родился 13 мая 1884 года в Севастополе в семье врача, статского советника Юлия Губнера. После окончания в 1905 году Морского корпуса проходил службу во Владивостоке вахтенным начальником на транспорте «Монтугай», штурманским офицером на крейсере «Аскольд» (1907), командиром миноносца №205 (1908). С 1909 г. – лейтенант. Командир эсминцев «Бодрый» (1911-12 гг.), «Беспощадный» (1912). В 1912-13 гг. исполнял должность артиллерийского офицера штаба командующего Сибирской флотилией. В 1912-13 гг. служил на крейсере «Аскольд», участвовал в заграничных походах. С 1913 года проходил службу на Черноморском флоте. Вначале – ротным командиром в экипаже, а потом – с 1 мая 1914 года исполнял должность артиллерийского офицера штаба начальника Черноморской минной дивизии. После начала Первой мировой воны сменил фамилию с Губнера на Горденев. Участвовал в боевых действиях, награжден орденами св. Станислава III ст. (1910) и св. Анны III ст. (6 дек. 1914). В 1915 г. присвоено звание старший лейтенант.
Революцию не принял. Участвовал в белом движении. Известно, что в 1919 году он был назначен командиром на переданный Советом судоходства США Колчаковскому правительству бывший военный транспорт USS «Rogday» (ID-3583). Транспорт должен был доставить в ноябре 1919 г. для снабжения армии адмирала Колчака 2146 кг подошвенной кожи, закупленной еще в 1917 году, из Нью-Йорка во Владивосток через Панамский канал. Однако, из-за неудач Колчака в Сибири, в 1920 году «Rogday» был задержан в Сан-Франциско, кожа перегружена на другое судно и отправлена в Сиэтл. В Россию ни судно, ни его экипаж вместе с капитаном уже не вернулись.
В 1921 году русские продали «Rogday» компании Père Marquette Line Steamers Company из Гранд-Хейвена , штат Мичиган, которая переименовала его в SS Nevada и использовала для коммерческих перевозок на Великих озерах. Милий Юльевич в эмиграции служил капитаном сухогрузов компании «Матсон» (США) и занимался издательским бизнесом в Сан-Франциско.
Сравнив стиль произведений Милия Юльевича Горденева, опубликованных в разных эмигрантских журналах и в его упомянутой выше книге, я пришел к выводу, что одним из его литературных псевдонимов был Черноморцев, т.е. именно он является автором опубликованного ранее материала о гибели «Императрицы Марии».
Гибель «Императрицы Марии». Где же истина? Часть первая
Я привык вообще не удивляться ничему, несмотря на много происходящих здесь и там событий, случаев и даже просто фактов будничной, повседневной жизни; но должен сказать, что то, что пришлось услышать в салоне собственного парохода, потрясло меня и вывело из состояния спокойного ко всему отношения, которое вот уже нисколько лет культивирую в самом себе.
Сообщу все, как оно имело место, и при каких обстоятельствах.
Вернувшись с похода-вояжа, все мое офицерство, в силу заведенного обычая, было заменено на время стоянки новым. В числе этих новых и в роли старшего офицера оказался некто мистер К.Ю. Кремс. Мне сразу же бросилась в глаза его военная выправка, всегда отсутствующая в среде коммерческих моряков. Акцент – строго выраженный, германский.
Закончив переход к нефтеналивной пристани и установив пароход там, я спустился вниз, в салон, выпить свою обычную вечернюю чашку чая. Вскоре сюда же пришел Кремс, и мы вступили в деловой разговор о переходе к сахарному заводу для выгрузки привезенного груза.
«Скажите, капитан, - неожиданно обратился ко мне Кремс, -Вы были в военном флоте раньше?»
«Да. В Русском Императорском» - ответил я.
В среде американских коммерческих моряков есть свои обычаи и, в силу этих обычаев, не принято старшему в служебном положении расспрашивать подчиненных о том, кем он был раньше. Обычно посвящение в свое прошлое исходит от младшего.
«Я тоже был в военном флоте раньше, но в Германском и служил на подводных судах на Черном море» - продолжил разговор Кремс.
«Это очень интересно для меня и особенно потому, что я также служил там первую половину войны и мне было бы более, чем интересно узнать обстоятельства некоторых дел, участником коих я был, в освещении другой стороны» - ответил я ему и добавил: «Прошу Вас, Кремс, верить, что у меня нет неприязни к бывшему врагу. Мы оба служили монархам и Родине, исполняя свой долг, и были врагами пока была война»
«Я смотрю на дело совершенно так же, - ответил Кремс, - и охотно расскажу Вам все, участником чего был»
«Прекрасно. Ну, скажите, например, какое самое славное дело было у Вас лично?»
«Потопление русского дредноута «Императрица Мария», - ответил Кремс.
«Не могу поварить этому, - вскричал я, вскочивши, - «Императрица Мария» потонула от взрыва её погребов. Она стояла на рейде, в глубине бухты, за минными полями и бонами. Может быть, ее потопили, устроив взрыв погребов шпионы, но, чтобы подводная лодка? О! Не могу даже допустить мысли!»
«Да, она погибла от взрыва её минного отделения, как мы считали, но причиной взрыва минного отделения были две наших торпеды» тоже волнуясь, заражаясь от меня, ответилъ Кремс.
«Простите меня, Кремс, за горячность! Как военный - Вы понимаете меня... Возьмем себя в руки и поговорим спокойно. То, что Вы сейчас мне сообщили, так важно для нас, бывших русских офицеров, что я прошу Вас дать мне слово в том, что Вы расскажете мне только правду!»
«Охотно, сэр!» - ответил Кремс. И вот что он рассказал мне, иллюстрируя свой рассказ тут же набросанными чертежами-схемами…
Редактировал БИТ