На следующий день Луи Блуэ́н, сменивший Бонта́на на посту главного камердинера короля и прослуживший ему в общей сложности тридцать семь лет, продал свою должность за пятьдесят тысяч ливров. Желанием Блуэна было публично заявить, что он никогда не сможет служить кому-либо другому вместо несравненного Короля-Солнца, и в то же время это соответствовало другому духу Версаля, материалистическому, ведь Блуэн, который уже построил прекрасный загородный дом на доходы от своей службы, теперь неплохо заработал и от ее завершения.
Похороны Людовика XIV состоялись в Сен-Дени 28 октября. Церемония была глубоко духовной, хотя демонстрация враждебности по отношению к похоронной процессии, когда она проходила, показала, как далеко в народном воображении опустилось почитание старого короля. Всё завершилось потрясающим «Вечным покоем» де Лаланда, вершиной французской барочной музыки: «Даруй им вечный покой, Господи, и да воссияет над ними вечный свет».
Отец Франсуа Массильо́н, красноречивый священник, который выступал во время смерти Дофина, произнес звучную речь, которая начиналась словами: «Один Бог велик, братья мои, и в эти последние минуты, когда он руководит смертью королей». Церковь приветствовала Людовика XIV за признание истины: «Этот король, гроза своих соседей, отец королей, более великий, чем все его предки, более величественный, чем Соломон во всей его славе, признал сам, что все суетно».
Проповедь не была чистейшим восхвалением. Католическая церковь не совсем забыла те ранние битвы за спасение короля от «огня сладострастия». Упоминали время его юности как «опасный период, когда страсти начинают пользоваться той же властью, что и государь, и восходят на трон вместе с ним».
Но Людовика хвалили за его щедрость по отношению к Якову II и «благочестивой королеве» (Марии-Беатрис). Были упомянуты и королевские смерти, включая смерть Аделаиды, «которая скрашивала Людовику тяготы монархии».
Самым трогательным было обращение: «Иди, чтобы воссоединиться с Марией-Терезой, Людовиком (его сыном дофином) и Аделаидой, которые ждут тебя. Вместе с ними навеки осушите слезы, которые мы пролили по поводу их смерти».
Приятно думать, что Аделаида ждала на другой стороне, вечно юная, чтобы приветствовать короля.
Несмотря на предсмертные слова короля о недолгом ожидании, мадам де Ментенон после него прожила еще несколько лет. Она проводила время в уединении в Сен-Сире, где ее знали просто как «мадам». Именно здесь 1 сентября к ней пришла Мари-Жанна д'Ома́ль и сообщила, что все в Сен-Сире отправились в часовню молиться; из этого деликатного сообщения Франсуаза поняла, что Людовик умер.
Мари-Жанна в своих воспоминаниях описала рыдающую процессию юных воспитанниц, которые теперь проходили перед мадам де Ментенон в этот «самый печальный день в мире». Франсуаза тоже плакала, она с гордостью сказала мадам де Глапион: «Это прекрасно, милая, плакать по королю». Это был человек, которого она видела умирающим «как святого и героя».
Пять дней спустя ее беспокойство о своем будущем было развеяно, когда регент Филипп нанес ей визит вежливости и заверил ее в пожизненном содержании в сорок восемь тысяч ливров (почти двести тысяч фунтов стерлингов в сегодняшних деньгах или 23 миллиона с четвертью рублями по курсу на 23.07.2023). Когда мадам де Ментенон попыталась поблагодарить его, Филипп ответил, что он «всего лишь исполняет свой долг», что в бо́льшей степени так и было.
- Продолжение следует, начало читайте здесь: «Золотой век Людовика XIV — Дар небес». Полностью историческое эссе можно читать в подборке с продолжением «Блистательный век Людовика XIV».
Буду благодарен за подписку и комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи:
