Государство во все времена было структурой, регулирующей общество и у этого «регулятора», всегда были 2 основных способа регулирования: законы и аппарат принуждения для исполнения своих законов. Именно благодаря этим инструментам государство по сей день и существует – законом предписывает населению платить налоги на свое содержание, а с помощью аппарата принуждения (карательные органы, называемые им политкорректно «правоохранительной системой») заставляет его эти налоги платить.
Все остальное - идеологические надстройки, начиная от «божественного права королей» (Римская церковь), роли государства в предотвращении «войны всех против всех» («Левиафан» Томаса Гоббса), обеспечителя «Свободы-равенства-братства, (Максимилиан Робеспьер), средства победы самого прогрессивного класса (Владимир Ленин), способа достижения чистоты расы (Адольф Гитлер) и т.д., и т.п.
И когда государство раскручивает возможности своих карательных органов «на полную катушку», всячески развивая эти органы и поощряя их карательную деятельность, мы называем это репрессиями. Репрессии обычно всегда имеют массовый характер и это их видовое определение. Гёте как-то сказал, что прошлое отбрасывает вперёд свою тень и потому что тень репрессий в СССР 20-40 годов по-прежнему, накрывает собой настоящее, а возможно и будущее России мы не должны о них забывать. И в этом воспоминании о них и их краткого рассмотрения смысл данного эссе.
Прежде всего определим, что в данном случае мы будем подразделять репрессии на массовые (основной вид), «локальные» и «точечные».
В истории России массовые репрессии не являются чем-то новым. В историческое время достаточно вспомнить знаменитый поход Ивана Грозного на Новгород, сопровождавшийся массовым избиением невинных горожан всех сословий по вымышленному Малютой Скуратовым подозрению в «измене». Точное количество погибших тогда в Новгороде, до сих пор неизвестно. Имеются расхождения – одни исследователи говорят о 10-15 тысячах человек, другие о 4-5 тысячах. При этом в городе на тот момент проживало всего не более 30 тысяч. Далее можно вспомнить о массовых казнях крестьян и казаков в результате подавления восстаний Степана Разина (1667-1671 гг.), Кондратия Булавина (1707-1708 гг.) и Емельяна Пугачева (1773-1775 гг.), когда количество казненных намного превосходило число распятых рабов на Аппиевой дороге после восстания Спартака (около 16 тыс. по свидетельству Тита Ливия).
Знала Россия и «точечные» репрессии Екатерины II в отношении Радищева и Новикова в начале 90-х годов 18 века, когда царица испугалась распространения «французской заразы». Или, когда при Николае I после публикации своих «Философских писем» Петр Чаадаев стал еще и 1-м в России «диссидентом-сумасшедшим» объявленным таковым и заключенным под домашний арест по личному приказу царя после осмотра его царским лейб-медиком. Практиковал Николай I и «локальные репрессии», против декабристов в начале своего царствования и против кружка петрашевцев в 1849г., когда за «вольнодумство» и «причастность» угодил на каторгу в том числе и молодой, но уже известный петербургский литератор – автор «Бедных людей» и «Белых ночей», Федор Достоевский.
Но впервые «на поток» массовые репрессии поставили большевики, развязав свой знаменитый «красный террор» 1918-1921 гг., руководствуясь на словах «классовыми принципами» а на деле просто желанием во что бы это не стало удержать власть в ходе гражданской войны. В своих методах они были не слишком оригинальными.
Сам Ленин не скрывал что ставил в себе в пример крайних якобинцев (и даже не Робеспьера, а скорее Марата) времен французского «большого террора» 1793-94 годов. И приемы, такие как массовое затопление «врагов революции» на баржах посреди рек или в море (после захвата Крыма) тоже были заимствованы. Только неповоротливая для 20 века гильотина была заменена массовыми расстрелами без суда и следствия.
Далее в рассматриваемый здесь нами период пальма первенства в организации репрессий переходит от «революционера» Ленина к «государственнику» Сталину. Причины сталинских репрессий и их формат, сообразуются с их этапами. В свое время А.И. Солженицын в своей фундаментальной работе «Архипелаг Гулаг» соотнес их с отдельными «потоками» репрессированных.
Первый поток 20-х годов (периода 1922-28гг.) был сравнительно невелик и его можно обозначить как «локальные репрессии». Он был вызван в основном чисткой представителей оппозиционных большевикам революционных партий начала века. Часть из них даже была союзниками большевиков на момент их прихода к власти. Это были в основном меньшевики и эсеры для которых был построен специальный лагерь на Соловецких островах – Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН). И все эти «враги новой власти» (за исключением тех, которых ликвидировали «не поднимая шума» как например «покаявшегося» Савинкова) – размещались там. Их было сравнительно немного и некоторых «перековавшихся» даже оправдывали и выпускали.
Второй поток – многократно более многочисленный и разнообразный появился, начиная с 1929-30 гг. Его основную часть составляли крестьяне-«кулаки», сопротивлявшиеся коллективизации. Встретив массовое сопротивление своему колхозному проекту в деревне Сталин в 1930г. выдвинул «теоретический тезис» о том, что «с приближением полной победы социализма сопротивление врагов советской власти нарастает» и тут же призвал «ликвидировать кулака как класс».
К массовому крестьянскому потоку присоединились в это время сравнительно малые потоки «специалистов-вредителей». Это были «выявленные» в ходе процессов конца 20 начала 30 годов – Шахтинское дело, Дело промпартии, Дело трудовой крестьянской партии, Дело союзного бюро меньшевиков и т.п. – «вредители» из числа «старых специалистов» на которых можно было «повесть» неудачи в ходе сталинской индустриализации и коллективизации. Тогда же появились и первые потоки из числа бывших членов ВКПб – в основном активные приверженцы Троцкого, но отчасти уже и «каменевцы», «зиновьевцы» и «бухаринцы». С этого момента репрессированные становятся еще и источником бесплатной рабочей силы на «великих стройках социализма» таких как Беломорканал, Днепрогэс и т.п. У органов появляется свой «план по посадкам».
По-настоящему массовыми и затронувшими все слои населения стали репрессии в период 1935-1938 гг., после убийства Кирова. О них очень много написано и не будем здесь повторяться, скажем только что в основе их раскручивания лежал личный сталинский интерес в избавлении от малейших признаков оппозиции (как реальной, так и потенциальной) в партии, вооруженных силах и в обществе в целом. Тотальное запугивание общества и превращение граждан в массу послушных рабов, радующихся «полной победе социализма под руководством великого вождя» тоже было одной из целей.
Репрессии времен ВОВ ярче всего проявились высылкой целых «ненадежных» народов с Кавказа и из Крыма. А репрессии 2-й половины 40 годов носили иной характер и их можно отнести скорее к точечно-локальным. Социализм в СССР явно победил и укрепился на международной арене по результатам Ялтинской и Потсдамской конференций. Но именно в этот период стала нарастать сталинская паранойя поиска «недобитых врагов». Усилились его опасения и в плане личной безопасности. Продолжились чистки в партии и армии ярким примером чему стало «Ленинградское дело», закончившееся расстрелом первых 3 лиц из состава Ленинградского обкома партии. Появились репрессивные указы типа постановления ЦК «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Начались посадки на основе процессов «по борьбе с космополитами и Еврейским антифашистским комитетом» и т.д. и т.п. И наконец дело о «врачах вредителях» тоже берет свое начало в этот период.
В итоге можно сказать, что репрессии 20-40 годов нанесли непоправимый ущерб здоровому развитию экономики страны, что прекрасно видно на примере «раскрестьянивания» российской деревни и по-сути ее, продолжающегося и по сей день умирания. Также они, включая «красный террор» в Гражданскую войну нанесли непоправимый ущерб самому генофонду народа, поскольку были убиты и эмигрировали лучшие представители российской интеллигенции (эмигрировали такие таланты как Игорь Сикорский, Владимир Зворыкин и пр.). При Сталине были замучены и убиты ученые с мировым именем как экономист Николай Кондратьев, биолог Николай Вавилов, математик Дмитрий Егоров и многие другие менее известные, но не менее талантливые.
И наконец запуганность населения СССР, достигнутая сталинскими «чистками», никуда не исчезла. Она по-прежнему мешает развитию стран образовавшихся после распада СССР на его бывшей территории. Распада, который тоже во многом был предопределен репрессиями 20-40-х годов.