Он внес в атмосферу дружеского застолья нотку какой-то особенно светлой жизнерадостности – словно солнечный лучик скользнул в дом и обогрел каждого из собравшихся. Зарема тайком посматривала на Константина. Она восхищалась благородной внешностью Георгия Константиновича и очарованием Елизаветы Петровны – неудивительно, что их сын удался таким красавцем. Голубоглазый блондин, высокий и статный, он был похож на всех сказочных принцев и богатырей разом. В его взгляде светились ум и доброта, а еле заметные морщинки у глаз и губ говорили о весёлом нраве. Пока его участие в беседе ограничивалось короткими репликами, но домочадцы слушали его с большим вниманием. «Большое счастье для родителей – иметь такого сына, – думала девушка. – Он поистине – душа этого доброго дома».
После обеда Елизавета Петровна с Кариной быстро убрали со стола. После короткого совещания чаепитие решили устроить в гостиной. Зарема вызвалась помыть посуду.
– Ну, что ты, солнышко, зачем? – хозяйка ласково приобняла девушку. – У нас есть отличная посудомоечная машина. Лучше помоги Карине разложить выпечку по вазочкам, и несите все в гостиную, на стеклянный столик. Я пока заварю чай. Мама, Георгий и Степан любят зелёный китайский, мы с Костиком предпочитаем черный цейлонский. А вы какой любите?
– Я люблю черный, – сказала Зарема.
– Я тоже, – поддержала ее Карина.
Остальные домочадцы тем временем перешли в гостиную. Устроив Марию Александровну в удобном кресле с высокой спинкой, мужчины сели на один из диванов возле чайного столика. Когда Елизавета Петровна и гостьи присоединились к ним, отец и сын что-то обсуждали.
– Помнишь Светлану? Ту новую медсестру, которую ты принял по просьбе Василия Анатольевича?
Георгий Константинович кивнул.
– Я её предупредил вчера по поводу Герасимова из восьмой палаты. Ну, что я не отпускаю его домой, потому что все его выходные – это тяжёлая пища, крепкий алкоголь и стритрэйсинг на Воробьёвых горах, причём одновременно. На себя ему плевать – ладно, его дело, но он же опасен для окружающих! А нам с тобой опять полировать его морду лица… Так эта Светлана его отпустила, представляешь?
– Просто отпустила? – поднял брови отец.
– Не просто! – раздражённо фыркнул Константин. – А за коробку шоколада «Моцарт» и конвертик с энной суммой. Что с молоденькой дурёхи взять? А у него, видимо, отродясь мозгов не было. Неужели не понимает, что швы разойдутся? Отец, ты подумай, сколько мы с ним возимся! Сначала он лёг к нам на липасакцию. Хватило её примерно на год, что неудивительно при его режиме питания. Потом захотелось барину мужественную ямочку на подбородке. Ладно, сделали. И куда такому мужественному податься? Конечно, в уличные гонки! «Харлей», чёрная кожа, бандана… Здрасте, я ваш Терминатор!
Георгий Константинович усмехнулся. А Костя продолжал:
– И которая по счёту эта авария? Третья, если не четвёртая!
– Ты же знаешь его заветную мечту, – пожал плечами отец. – Вот он и сходит с ума.
– Ой, я тебя умоляю, – покачал головой сын. – Чтобы вступить в клуб «Ночные волки», надо что-то иметь за душой, кроме непомерных амбиций, родительских миллионов и трёх разбитых байков стоимостью в пятикомнатную квартиру каждый. Он же байкерский кодекс на каждом шагу нарушает! Зачем клубу такие безбашенные люди? И зачем нам с тобой эта головная боль? Пусть в следующий раз подписывает бумагу, что ответственность за своё здоровье берёт на себя!
– Мальчики, вы можете хотя бы за столом не разговаривать о работе? – Елизавета Петровна недовольно посмотрела на сына. – Я же не обсуждаю с вами меморандум Международной Торговой Палаты и трудности его перевода с английского на русский. Давайте лучше поговорим о нашем пополнении. Вы знаете, девочки, у нас радость! Наша кобыла Марта четыре дня назад ожеребилась! Малыш такой хорошенький – дымчатый, с белым носочком на правой передней ноге. Мы назвали его Мартином, в честь его мамы.
Разговор перешёл на лошадей. Елизавета Петровна призналась, что когда-то мечтала стать ветеринаром, но любовь к языкам оказалась сильнее. Однако тяга к лошадям тоже никуда не делась, и теперь хозяйка с удовольствием возится с ними на собственной маленькой конюшне.
После чая Мария Александровна захотела прилечь. Зарема с Елизаветой Петровной помогли старой женщине пройти в ее комнату, которая находилась здесь же, на первом этаже. Степан отправился на конюшню – «отрабатывать лошадей», как он выразился. Оказывается, взрослая здоровая лошадь должна каждый день получать определённую нагрузку, и Степан неукоснительно соблюдал это правило.
В гостиной остались только Карина, Георгий Константинович и Костя.
– Ну, что ж… Думаю, мы можем начать разговор, ради которого я и пригласил вас сюда, Карина, – Георгий Константинович отставил чашку и, чуть подавшись вперёд, внимательно посмотрел на девушку. – Я так понимаю, Зарема рассказала вам о нашей с ней беседе?
– Да, – ответила Карина, надеясь, что её голос не дрожит от волнения. – И о том, что она сразу дала вам согласие, – тоже.
– Судя по всему, вы против. Вы считаете, что я предложил Зареме роль подопытного кролика?
Карине стало неловко от такой прямоты врача, и она, покраснев, опустила глаза. К тому же, Константин тоже неотрывно смотрел на неё... Она почувствовала себя провинившейся школьницей, которая сидит в кабинете директора, ожидая наказания. Девушка уже была готова встать, дать добро на любые манипуляции с лицом Заремы и попрощаться. Но тут Костя мягко попросил:
– Карина, расскажите нам, пожалуйста, о Зареме.
Девушка была поражена. Она никак не ожидала подобной просьбы.
– Зарема очень дорожит вами. Ваше мнение для неё очень важно. Значит, вы давно и хорошо знаете друг друга, раз так сроднились…
Карина испытующе смотрела на отца и сына.
– Зачем вам нужна история её жизни? Каким боком это относится к лечению? – спросила она так же прямо.
– Затем, что у каждого нашего пациента – своя судьба, – веско сказал Георгий Константинович. – И о каждом мы стараемся узнать как можно больше, чтобы своим вмешательством не навредить ему, а помочь. В штате клиники есть несколько психологов, которые работают с нашими больными. Но Зарема – это, как вы понимаете, особый случай.
– Времени у нас достаточно, – подал голос Костя. – Бабуля очень хотела пообщаться с Заремой в спокойной обстановке, не отвлекая её от работы, а к ним ещё и мама присоединилась… так что их воркотня надолго затянется. – Он улыбнулся.
Карина с благодарностью посмотрела на Константина – глаза в глаза, впервые с момента его приезда. Она почувствовала, как кончики пальцев рук словно пробило тысячью маленьких иголочек. Не понимая, что с ней происходит, девушка выпрямилась и скрестила руки на груди. Чтобы собраться с мыслями, она какое-то время молча рассматривала хризантемы в низкой широкой вазе, стоящей на столике.
– Мы с Заремой действительно очень близки. Когда-то я дала её маме клятву: если Зарема останется одна и ей нужна будет моя помощь, то я буду рядом и никогда не дам её в обиду. Надеюсь, своим рассказом я помогу ей…
Отец и сын внимательно слушали подробный и обстоятельный рассказ Карины обо всём, что произошло с Заремой за семнадцать лет её жизни. Заворотынские узнали о неудачных операциях, которые она перенесла в детстве; о раннем сиротстве и о женитьбе брата; об отказе Рамазана от лечения сестры и о клевете снохи. Когда Карина говорила о побоях, перенесённых Заремой из-за лживого навета, у Кости невольно вырвалось:
- Господи, какая дикость… какая средневековая дикость…
Карина рассказала о клятве на Коране, о том, как брат обворовал Зарему, и о том, что у девушки едва хватило денег, чтобы уехать из родных мест, где она видела столько горя…
– Вот так она оказалась в Москве. Ей просто некуда было поехать. Кроме меня, у неё нет никого.
– Да... – покачал головой Георгий Константинович. – Просто слов нет…
Он встал, прошёлся по комнате, потирая висок.
– Бедный ребенок! Пережить такое... Теперь понятно, почему наша бабушка почувствовала в ней родственную душу. К ним обеим жизнь была не очень-то ласкова…
Мужчина вновь сел напротив девушки.
– Ну что ж, теперь будем говорить мы с Константином. Продолжение следует...
Text.ru - 100.00%" Уникальность данного текста проверена через Text.ru
