6 (19) июля 1901 года в городе Могилёве родился известный учёный-политехник, основатель научной школы в области механики и процессов управления, известной во всём мире как «школа Лурье», член-корреспондент Академии наук СССР Анатолий Исакович Лурье.
Анатолий Исакович был выдающимся учёным, связавшим достижения классической механики с потребностями современной техники, автором многих книг, он работал почти во всех разделах механики и внёс большой вклад в каждый из них. А ещё, по воспоминаниям современников, он был прекрасным педагогом, глубоко порядочным и интеллигентным человеком, которого искренне любили ученики и коллеги.
Сегодня, спустя 122 года со дня рождения Анатолия Исаковича Лурье, мы посмотрим на него глазами тех, кто жил и работал с ним рядом. В этом нам помогут воспоминания учеников и книга его сына, Константина Анатольевича, учёного-физика, тоже выпускника Политеха.
За что Лурье полюбил Австралию
Анатолий был пятым ребёнком в семье врача Исаака Анатольевича Лурье. В 11 лет мальчик поступил в Могилёвскую Александровскую гимназию. Поскольку при царе Александре III были установлены ограничения на приём еврейских детей, им приходилось готовиться к экзаменам особенно тщательно. Толя научился читать в четыре года, абсолютную грамотность унаследовал от матери Розалии Осиповны, она же обучила его азам арифметики.
В гимназии юный Лурье отлично успевал по всем предметам, четвёрки и тройки получал очень редко. Так, в первом классе, учитель географии попросил Толю показать на карте остров. Мальчик показал какой-то маленький, но учитель потребовал остров побольше. И Лурье указал на Австралию, схлопотав тройку. Зато с тех пор, как вспоминал Константин Анатольевич, «…отец почему-то очень симпатизировал Австралии, считая её лучшим в мире островом».
С детства и на всю жизнь Анатолий Лурье полюбил литературу – Гоголя, Чехова, Толстого, Салтыкова-Щедрина.
«Как-то перед гимназическим экзаменом отец провёл бессонную ночь, будучи не в силах оторваться от чтения “Анны Карениной”. “Войну и мир” он прочёл ещё раньше, перечитывал этот великий роман много раз впоследствии и почти наизусть знал отдельные отрывки», – писал Константин Лурье.
Из зарубежных классиков ценил Диккенса, Голсуорси, Стефана Цвейга.
Один из принципов, которому Лурье следовал всю жизнь, он почерпнул в поэзии Тютчева – «Мысль изречённая есть ложь». В своих текстах он убирал всё лишнее и считал, что точность фактов выражает суть и убеждает сильнее, чем любые слова.
В старших классах художественную литературу потеснила точная наука. Анатолий стал запоем читать книги по математике, покупая их на деньги, которые сам зарабатывал уроками. К концу гимназии юноша самостоятельно изучил основы аналитической геометрии и дифференциального исчисления.
Как Лурье не стал геологом
В 1918 году Анатолий окончил гимназию (с золотой медалью, которую, правда, не получил). Шла Гражданская война, было не до высшего образования, и молодой человек устроился на работу в отдел народного образования на должность библиотечного инструктора. А в 1920 году под влиянием родственников поступил на геологоразведочный факультет Уральского горного института. Но учёба там его не увлекала. К концу второго курса он решил перевестись в Петроградский политехнический институт, где был создан первый в мире физико-механический факультет для подготовки инженеров-физиков. Соединить фундаментальное и инженерное образование придумали два друга по Роменскому реальному училищу Абрам Фёдорович Иоффе и Степан Прокофьевич Тимошенко.
Сдав несколько экзаменов, Анатолий Лурье благополучно перевёлся в Политех. И c тех пор с ним не расставался.
О своих студенческих годах он писал:
«Основное место занимала теоретическая физика, переживавшая тогда критические годы своего становления. Ее преподавание было поручено Я.И. Френкелю, выдающемуся ученому и обаятельнейшему человеку. Было трудно уследить за его лекциями в особенности из-за того, что часто математическая сторона дела приносилась в жертву призывам к физической интуиции. В еще большей степени этим отличались занятия в семинаре А.Ф. Иоффе, посещение которых мне по молодости лет и недостатку ума представлялось скучной барщиной. Увлекало преподавание механики, которое было поручено А.А. Фридману».
В те годы студенты могли не посещать лекции, а самостоятельно учиться по учебникам. Но книг на русском языке было мало, поэтому приходилось читать французские, немецкие, английские источники. Вот такой случай описал Лурье:
«В те годы не было и подходящего курса векторного исчисления (существовал “Векториальный анализ” О.И. Сомова, в котором, по существу, не было векторных операций), а сдавать экзамен по электродинамике было надо. Я.И. Френкель рекомендовал выйти из положения, изучив “Theorie der Elektrizitaet” Абрагама. Немецким я не очень владел, но в течение месяца сумел одолеть первый том. Пришел к Я.И. Френкелю – “Что Вы прочли?” – “Первый том Абрагама”. – “А второй не читали?” – “Нет”. – “Идите домой и прочтите”. Пришлось подчиниться. Зато, когда спустя месяц я появился вновь, разговор был еще короче. “Прочли второй том?” – “Да”. – “Ну, дайте зачетную книжку”».
Вместо троек ставил двойки
В июне 1925 года Анатолий Лурье окончил физмех с квалификацией инженера-физика по специальности «Механика», защитив на заседании комиссии под председательством академика Абрама Иоффе диплом на тему «Теория прямолинейно-направляющих механизмов» (эту работу опубликовали в «Журнале прикладной физики»). И остался работать аспирантом на кафедре теоретической механики, которую в то время возглавлял основоположник механики тел переменной массы профессор Иван Всеволодович Мещерский. В 1930 году Лурье избрали профессором этой кафедры и затем её заведующим. Через пять лет Анатолий Исакович получил учёное звание профессора, а в 1939 году без защиты диссертации по совокупности трудов ему присудили учёную степень доктора технических наук. В 1944 году А. И. Лурье возглавил кафедру «Динамика и прочность машин» (с 1960 года – «Механика и процессы управления») и руководил ею больше 30 лет.
С 25 лет А. И. Лурье преподавал в Политехе – читал курсы теоретической и аналитической механике, теории колебаний, теории упругости, устойчивости движения, колебаний упругих тел. На учебнике по теоретической механике, который Лурье написал в соавторстве с профессором Львом Герасимовичем Лойцянским, выросло не одно поколение студентов, по нему занимаются до сих пор. «Вы наверняка увидите наивные физиономии первокурсников, штудирующих “Теоретическую механику” Лойцянского и Лурье – учебник, непревзойденный по своей полноте и ясности», – писала газета «Политехник» от 28 декабря 1970 года.
По воспоминаниям учеников, Анатолий Исакович очень переживал, когда студент начинал «плавать» на экзамене. Но не признавал оценку «удовлетворительно» и вместо троек ставил двойки – чтобы студенты пересдавали на хорошую оценку. Зато разрешал на экзаменах пользоваться конспектами, полагая, что главное не вызубрить, а понять материал.
«… Анатолий Исаакович чрезвычайно далек от героя-ученого, которого пропагандирует художественная литература: в нем нет никакого внешнего блеска, его речь не пестрит остроумными парадоксами, его лекции отнюдь не образец ораторского искусств. Но в этом и заключались первые причины нашего, еще студенческого, восхищения, – писал один из его учеников, профессор Анатолий Первозванский в газете «Политехник». – Слушать его лекции, произносимые тихим и неэффектным голосом, – истинное удовольствие, потому что Анатолий Исаакович не читает, а работает на лекции. Вы следите за его выкладками – и начинаете выводить формулы сами; он останавливается, на минуту задумавшись, – и вы ощущаете эту напряженную работу мысли».
Анатолий Первозванский, как и многие, отмечал скромность и интеллигентность Лурье: «Сколько раз приходится встречаться с учеными и даже не слишком учеными людьми, которые, разговаривая с вами, вольно или невольно стремятся продемонстрировать свое превосходство, свое намного лучшее умение, намного большие познания. Анатолий Исаакович полностью лишен этого тщеславия. Поэтому и студент, и сотрудник, да и любой из сотен посетителей, приходивших и приезжающих к нему за советом и помощью, никогда не чувствует себя подавленными его высоким авторитетом».
Вставал, здороваясь со студентами
По словам сына Лурье, Анатолий Исакович обращался на «ты» к очень небольшому числу людей – членам семьи (и то не ко всем) и самым близким друзьям. Всех остальных, невзирая на возраст, он называл на «вы». Константин Анатольевич считал, что эта привычка сформировалась в гимназии в Могилёве, где преподаватели, начиная с первого класса, говорили ученикам «вы».
«Я был рядовым студентом кафедры Лурье, “хорошистом”, звезд с неба не хватал, и мое общение с Анатолием Исаковичем ограничивалось, в основном, слушанием лекций, да сдачей экзаменов и зачетов. Но несколько раз доводилось заходить к нему в кабинет с текущими вопросами. Характерная деталь: каждый раз, когда я – мальчишка по сравнению с ним и по возрасту, и по статусу, заходил в кабинет, он неизменно вставал, здоровался за руку, приглашал сесть, и только после этого интересовался, зачем я к нему пожаловал, – вспоминает выпускник физико-механический факультета Ленинградского политехнического института Борис Генкин. – Это особое уважительное отношение к студентам как к коллегам было визитной карточкой кафедры Лурье. Мы, студенты, очень ценили это отношение и очень этим гордились. За все время обучения я не помню случая, чтобы преподаватель кафедры повысил голос и или устроил разнос студентам, хотя, если честно, бывало за что».
Анатолий Исакович Лурье создал научную школу в области механики и процессов управления, известную как «школа Лурье». Но не менее важна та школа, которую он создал примером своей жизни – школа невероятного трудолюбия, преданности своему делу, порядочности и уважения к людям.
«Сказать, что студенты любили Анатолия Исаковича, значит, ничего не сказать, – написал Борис Генкин в память о своём учителе. – При всей его простоте в общении, он был для нас небожителем, высочайшим авторитетом. Не то, чтобы мы стремились походить на него – мы, конечно, понимали, что нам такими никогда не стать. Но он давал нам ориентир, в каком направлении следует развиваться. Позднее, когда я уже работал в высших учебных заведениях, меня всегда коробили разговоры о воспитательном процессе. Не надо воспитательных мероприятий! Надо, чтобы на каждой кафедре был хотя бы один преподаватель такой, каким был Анатолий Исакович Лурье!»
Знакомьтесь с легендами науки на дзене «Теория большого Политеха»: