В бытность свою знаменитая русская поэтесса А.А. Ахматова зачитывалась прозой Э.Т.А. Гофмана. Вот что она писала в третьей части своей поэмы "Путем всея земли" (1940):
«Вечерней порою
Сгущается мгла.
Пусть Гофман со мною
Дойдёт до угла.
Он знает, как гулок
Задушенный крик
И чей в переулок
Забрался двойник.
Ведь это не шутки,
Что двадцать пять лет
Мне видится жуткий
Один силуэт.
«Так, значит, направо?
Вот здесь, за углом?
Спасибо!» — Канава
И маленький дом.
Не знала, что месяц
Во всё посвящён.
С верёвочных лестниц
Срывается он,
Спокойно обходит
Покинутый дом,
Где ночь на исходе
За круглым столом
Гляделась в обломок
Разбитых зеркал
И в груде потёмок
Зарезанный спал».
При этом гофманиана одновременно её привлекала и внушала своей необычностью некий ужас. В отрывке из "Поэмы без героя" (1940-1962) она признаётся:
««Вы ошиблись: Венеция дожей -
Это рядом… Но маски в прихожей,
И плащи, и жезлы, и венцы
Вам сегодня придётся оставить,
Вас я вздумала нынче прославить,
Новогодние сорванцы!»
Этот Фаустом, тот Дон Жуаном,
Дапертутто, Иоканааном,
Самый скромный - северным Гланом
Иль убийцею Дорианом,
И все шепчут своим дианам
Твёрдо выученный урок. <...>
Только… ряженых ведь я боялась.
Мне всегда почему-то казалось,
Что какая-то лишняя тень
Среди них без лица и названья
Затесалась. Откроем собранье
В новогодний торжественный день.
Ту полночную Гофманиану
Разглашать я по свету не стану,
И других бы просила… Постой,
Ты как будто не значишься в списках,
В капуцинах, паяцах, лизисках —
Полосатой наряжен верстой,
Размалеванный пестро и грубо —
Ты — ровесник Мамврийского дуба,
Вековой собеседник луны.
Не обманут притворные стоны:
Ты железные пишешь законы, —
Хамураби, Ликурги, Солоны
У тебя поучиться должны».
Свою поэтическую гофманиаду потому А.А. Ахматова создала лишь в косвенном виде "Поэмой без героя", однако её своеобразная привязанность к магическому реализму прозы Гофмана передалась её сыну — Льву Николаевичу Гумилёву (1912-1992), который был не только историком, этнографом и философом, но и поэтом. Отсюда понятно, почему он смог развить мотивы некоторых образов гофманианы в своём поэтическом творчестве: ведь он сочинял не только стихи, но и поэтические драмы, и среди них мы найдём поэтико-сценическую гофманиаду, стоящую из двух пьес-сказок.
"Волшебные папиросы" (Зимняя сказка)
Известно, что, кроме тружеников искусства Гофман в прозе выводил и художников-безумцев, которые либо раскаивались в своих неправедных помыслах, либо, не каясь, сходили окончательно с ума. Таковыми являются художник Франческо из гофманского романа "Эликсиры дьявола", опьянённый алкоголем вина мнимого лекаря, нарисовавший в облике святой Розалии Венеру и вынужденный в покаянии из-за того вечно бродить среди живых до скончания своего проклятого рода, и сумасшедший портретист Леонгард Этлингер из гофманского романа о коте Мурре, сведенный с ума своей тоской и похотью к матери принцессы Гедвиги, заключенный в тюрьму после психотического срыва и пытавшийся убить принцессу, когда она была ребенком, после побега из тюремной камеры.
Но наиболее ярко развил в русской литературе тип безумного художника, обрисованного Гофманом в двух персонажах, в одном театральном сочинении именно не кто иной, как русский историк, этнограф и поэт Лев Николаевич Гумилев.
В своей драматургической поэтической пьесе-сказке "Волшебные папиросы" Лев Гумилев ярко обрисовал образ отрицательного персонажа - безумного Художника, прислужника нечистой силы. С помощью своих приспешников, Критика-Капеллана и Политика-Канцлера, Художник пытается заманить своих жертв вместе с собой в картину художника Павла Филонова «Пир королей». Хотя рецензенты пьесы поэтому считают прототипом Художника живописца Павла Филонова, в безумном Художнике есть нечто от художника Франческо из "Эликсиров дьявола", так как Художник "Волшебных папирос" использует в своих колдовских целях курение своих папирос, как и Франческо - алкоголь вина мнимого лекаря для росписи Венеры в образе святой, и есть кровожадность от Леонгарда Этлингера из "Кота Мурра". Однако, как и во всех настоящих сказках, козни прислужников нечисти терпят крах по мере развития событий.
"Посещение Асмодея" (Осенняя сказка)
В связи с этим неудивительно, что один из рецензирующих заголовков в сборнике его публицистики и поэзии "Нам всем завещана Россия" по второй драматургической пьесе-сказке значится как... "Советская гофманиана"! Эта пьеса называется "Посещение Асмодея".
«Посещение Асмодея» представляет собой поэтико-сценическую сказку, разыгранную через призму итальянской буффонады и, казалось бы на первый взгляд, поэмы Гёте «Фауст».
Почему же названа была пьеса Л.Н. Гумилева советской гофманианой?
Мы, как и в случае с романом М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита", сталкиваемся с сюжетом, созданным по образцу новеллы "Сведения из жизни известного лица".
Там дьявол посещает Берлин, столичный город, и забирает с собой женщину, которая оказалась его сообщницей и ведьмой. В булгаковском романе всё происходит аналогично, но только в Москве, куда дьявол прибывает со свитой и где ведьма не сразу объявляется (как можно догадаться, её звали Маргаритой). В пьесе Л.Н. Гумилева в качестве места действия фигурирует знакомый автору столичный город - Санкт-Петербург (он же Ленинград, он же Петроград).
Здесь тоже фигурирует нечистая сила в сюжете, но в её ведении находится не ведьма, а атеист Профессор, преподающий марксизм (левое гегельянство). В чём-то он сродни булгаковскому Берлиозу, который не верит в существование нечисти:
«Профессор. И все-таки в тебя я не поверю.
Асмодей. Ты будешь прав, мой милый, как всегда,
Но я снесу подобную потерю
Без гнева, огорченья и труда».
По ходу сюжета Профессор не осилил искушений нечисти и далее идёт по пути Фауста: он, вызывав к себе чёрта, выказывает желание заполучить одну из студенток, Коломбину.
Её друзья, Пьеро и Арлекин, оказываются по воле злого духа в тюрьме, где тот пытается завладеть и их душами, заполучив от них подписи путем наваждений. Лишь чудом главным героям удается вырваться от пыток благодаря буквальному перечеркиванию всех темных оккультных планов на дьявольском документе (это делает, изгоняя нечисть, Пьеро, который оказывается духом Санкт-Петербурга и уступает Коломбину Арлекину).
Поскольку пьеса задумывалась автором в 1930-е годы, то здесь удивительно то, что замысел пьесы почти совпадает и по времени создания, и по тематике с произведением М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», в которой как раз дух тьмы забирает души двух главных героев – мастера и Маргариты, сделавших для самих себя то, что не смог сделать Асмодей в пьесе Л.Н. Гумилёва. Правда, Воланд не смог воздействовать вербовкой в свою иерархию посвящения на Ивана Понырева, волей случая чуть не оказавшегося его жертвой и ставшего впоследствии историком. Хотя замысел романа М.А. Булгакова глубже «Посещения Асмодея», очевидным является то, что эти произведения по замыслу общи: не только тем, что черпают общий сюжет из гофманской новеллы "Сведения из жизни известного лица", но и тем, что в обоих произведениях показывается, как лишенные совести атеисты, Профессор и Берлиоз, оказываются в руках преисподней.
Разумеется, не обошлось без любимой Гофманом по его пьесе "Принцесса Бландина" и сказке "Принцесса Брамбилла" итальянской буффонады, которая смогла уравновесить в пьесе козни нечистой силы. Хотя также вероятно, что "Поэма без героя" Ахматовой с её сюжетом вокруг Пьеро, Коломбины и Арлекина также стала источником вдохновения для поэта-историка к созданию его драматико-поэтической сказки.
