В супермаркете я закупалась по максимуму, и теперь ехала домой с полными сумками всякой снеди. Откровенно говоря, терпеть не могу ходить по магазинам, поэтому стараюсь за один раз купить столько всего, чтобы потом хотя бы дня четыре не ломать голову над тем, что бы приготовить семье.
В автобусе, как обычно, была давка. Я поставила пакеты с продуктами на пол и подперла их ногами. Сама же старалась удержаться за поручень, что при той экстремальной манере езды, которая сплошь и рядом принята у наших водителей, не так-то и просто. Рядом со мной точно так же балансировала на поручне приличного вида дамочка.
— Будто дрова везет! — возмутилась я, обращаясь к попутчице.
Она согласно закивала, сказала, что, мол, да, безобразие, и перехватила поручень другой рукой — чтобы удобнее держаться.
На следующей остановке выходило довольно много народа. Как всегда, пассажиры не особенно церемонились друг с другом, нагло расталкивая и невоспитанно наступая на ноги всем, кто оказался у них на пути к вожделенными, пока еще раскрытыми дверями.
Я уворачивалась от чужих боков и плеч, лавировала, пытаясь удержать в поле зрения свои пакеты, чтобы они не завалились на бок и не пришлось потом ползать между ногами пассажиров и собирать упавшие на пол продукты.
На какой-то миг я, нокаутированная локтем толстого и крепкого дядьки двухметрового роста, потеряла бдительность. В этот же момент, за какие-то полсекунды до закрытия дверей, стоявшая рядом со
мной приличного вида женщина вдруг
сильно дернула на себя мой пакет и быстро выскочила вон.
— Эй! — растерянно пробормотала я, обалдело глядя на закрывшиеся двери. — Эй, ты куда, это ведь мой пакет!
Но автобус уже рванул вперед, с места в карьер, и все мои крики с требованием остановиться водитель то ли проигнорировал, то ли не услышал.
— Сумку украли! — раздались голоса прочих пассажиров. — Вот ворюга, ну надо же! Средь бела дня! Дожили! Ничего бандиты не боятся! Тюрьмы по ним плачут! И куда только полиция смотрит? Развелось ворья, на улицу выйти страшно!
И тут кто-то из окружающих меня людей с сочувствием в голосе вдруг поинтересовался:
— А что в сумке-то было?
— Масло, крупа, — принялась перечислять я, — сосиски «любительские», молоко, творог, хлеб, йогурт, туалетная бумага...
— Вот воровка — дура набитая! — со знанием дела сказал мужчина с портфелем. — Не повезло ей. Пакет с продуктами утянула, нет чтобы кошелек стырить. Да, карманники нынче пошли не те!
— А вдруг она голодная? — предположил кто-то из другого конца автобуса. — Может, третий день человек не ел, вот и польстился на продукты.
— Да! — подхватила сердобольная молодая женщина. — Что, если она работу потеряла, а новую в кризис найти почти невозможно, по себе знаю. Закончились деньги, а с ними и еда. Что тогда делать?
— Но не воровать же...
Я вспомнила довольно упитанный и вовсе не голодный вид пассажирки-воровки. Нет, совершенно не похоже, что она украла из крайней нужды!
— У нее на руке золотой браслет, а в ушах — золотые сережки, — поддержали попутчики, — была б голодная — золото первым делом бы продала.
— Эх, и как поступить думаешь? — посочувствовала мне с переднего сиденья старушка. — Может, в полицию заявишь?
Если честно, такое желание было. Какая-никакая, а все-таки кража. Но я понимала, что никто воришку сумки с едой искать не будет.
— Вряд ли... — ответила я бабульке с сомнением. — Меня же там засмеют, скажут: «Подумаешь — сосиски украли!» Можно сказать, воровство в особо мелких размерах...
— Ну, ты особо-то сосисками тоже не разбрасывайся, — пожурила меня старушка. — Они ведь денег стоят. К тому же сама сказала, что там и молоко было, и творог, и что-то еще. На несколько дней еды для всей семьи, жалко.
Конечно, жалко. Хотя урон был невелик, но все наверняка согласятся, что сама ситуация крайне неприятная!
Я ужасно расстроилась и еще недели две рассказывала всем знакомым и родственникам об этом происшествии. Они ахали и удивлялись: «Как? Украла еду?»
А потом, стоя в очереди в сберкассу, я внезапно увидела ту самую воровку!
Сперва подумала, что обозналась, и подошла поближе — присмотрелась, прищурившись. Это и вправду была она: тот же золотой браслет на запястье, сережки в ушах, а в волосах — приметная заколка, не перепутаешь.
— Вы что на меня пялитесь? — неприязненно спросила воровка. Ох, лучше бы она молчала: голос я тоже узнала!
— Это ты у меня украла пакет с продуктами! — громогласно объявила я и обратилась к присутствующим: — Господа, обратите внимание! Вот эта женщина — воровка! Она еду ворует!
На мой крик обернулись все стоящие в очереди, даже бабулька, которая, казалось, дышала на ладан. Дама-воровка залилась краской и прошипела:
— Да что вы такое говорите?! Я вас впервые в жизни вижу!
— А вот и нет! Мы с вами ехали в одном автобусе, у меня было два пакета с продуктами, а вы один схватили и выскочили вон!
Народ оживился, зашушукался, глядя в нашу сторону. Дамочка схватила меня за рукав и потянула к выходу:
— Тише-тише, что вы так кричите.
— А что мне, молчать прикажете?! —
возмутилась я, не сбавляя тон.
— Я вам все сейчас объясню, только не скандальте, прошу! — взмолилась она,
переводя дыхание.
Я сначала посопротивлялась, а потом подумала: ну что ж, пусть объясняет! Любопытно послушать.
Мы вышли на улицу. Дама огляделась по сторонам, вынула из сумки кошелек и спросила:
— Сколько я вам должна? Берите, все
оплачу, и моральный ущерб тоже!
Я слегка обалдела от ее неожиданной
сговорчивости и пролепетала:
— Да, деньги верните, это само собой
разумеется, но я еще хочу понять, зачем вы это сделали. С виду вы не производите впечатления голодающей или нуждающейся. Зачем же тогда еду красть?!
— У нас с подругами хобби такое, — вдруг ответила женщина. — Увлечение. Кто-то на досуге вяжет, а мы вот...
— Хобби?! — повторила я и свела брови к переносице. — Не понимаю...
— А я вам сейчас объясню.
Она стала рассказывать, а я от удивления округляла глаза все больше и больше. Это же надо такое выдумать!
Оказалось, что Оля (так звали даму) и ее подруги придумали себе развлечение: играть в воров.
Поначалу они промышляли в супермаркетах, умыкая с полок всякую ерунду вроде копеечных блокнотиков, влажных салфеток или жвачек. Побеждала та, которая сможет незаметно пронести мимо кассы большее количество товаров.
Но с некоторых пор многие магазины обзавелись видеокамерами, и азартные дамочки все чаще попадали в крайне неприятные истории, пару раз дело дошло даже до вызова стражей порядка и составления протокола полицейскими.
И тогда они решили усовершенствовать правила игры. Теперь дамы занимались кражами у рядовых граждан, причем условия были такие,
что никаких сумок, в которых могут находиться ценные вещи, кошелек или документы, они не трогают, только авоськи с продуктами.
Механика процесса была такова. Женщины разбивались по парам: одна ворует, другая в это время следит, чтобы соревнования проходили честно.
Скажем, купить продукты в магазине, чтобы потом выдать их за сворованные, считается «нечестным».
Оказалось, что в том автобусе прямо за моей спиной стояла «напарница» Оли.
— Кстати, я в тот раз победила! — похвасталась женщина. — У вас столько всего там оказалось в пакете! И как вы его тащить собирались...
— Как вам не стыдно! — возмутилась я. — А если бы продукты были куплены на последние деньги?!
— Ну, стариков-пенсионеров и явных бедняков, которые сильно нуждаются, мы не трогаем, — ответила Ольга.
— Да и вообще — как так можно! Существуют же нормы морали!
Женщина посмотрела на меня искоса:
— Ага. А еще существует азарт. Вот если бы ты сама хоть раз попробовала, то поняла бы, как это увлекательно — из-под носа у простачка что-то увести! Тут и риск, и адреналин, и столько эмоций!
— Нет, — категорически отрезала я, — я в такие игры ни за что бы не стала играть.
— А ты попробуй, — вкрадчиво предложила дама, — один разок. И тогда перестанешь меня осуждать...
Уж не знаю, что на меня нашло, может, ПМС случился или давление резко подскочило, но меня переклинило. В тот момент это предложение показалось любопытным. Действительно: почему бы не попробовать? Мне захотелось адреналина...
Забыв про сберкассу, мы с Ольгой отправились «на дело». Надо
сказать, что, пока мы выбирали, в какой автобус заскочить, у меня в области груди приятно щемило. Опасность придавала ситуации особую остроту, а то, что я, добропорядочная женщина, мать семейства и отличный профессионал, буду тырить пакеты с продуктами, казалось пикантным. Будто я актриса, играющая роль...
Мы втиснулись в набитый автобус, и Ольга, слегка тронув меня за локоть, показала глазами на женщину, которая стояла ко мне спиной. Та, как и я недавно, не в силах одновременно держать несколько пакетов и держаться за поручень, пристроила тяжелые сумки между ногами на полу.
Пару остановок я проехала, судорожно соображая, как лучше умыкнуть пакет: поднырнуть снизу и увести из-под носа или, чуть отпихнув жертву, будто случайно, рвануть его в свою сторону.
Водитель автобуса решил дилемму за меня: он резко повернул руль своего транспортного средства, все пассажиры накренились в одну сторону. А я слегка прижалась к женщине и схватилась за ручки пакета. Стоящая спиной дама этого не заметила, мне оставалось лишь ждать ближайшей остановки.
И тут, как по волшебству или по заказу, дверь распахнулась. Я ринулась к выходу, а жертва, наконец почуяв неладное, повернулась ко мне лицом... Лицом, которое я прекрасно знала!
— Инночка, вот так встреча! Куда же вы? Эй, это мой пакет!!!
Но я уже была на тротуаре, а автобус на всех парах мчал себе дальше.
— Ну ты даешь, подруга! — прозвучало одобрительное у самого моего уха. — Первый раз на дело — и такой успех! Да ты просто криминальный талант!
Я тупо посмотрела на несчастный, чуть надорванный пакет, из которого торчал французский багет, затем перевела недобрый взгляд на Ольгу.
— Ты... ты вообще знаешь, кто это был?! — сначала тихо, а потом все громче стала произносить я, в конце сорвавшись на крик. — Это была Ирина Эдуардовна, классная руководительница моего сына. Ты понимаешь, что теперь будет?!
...А дальше произошло много всего разного. Особенно если учесть, что мне теперь приходится возить ребенка в другую школу через полгорода и ежедневно отчитываться перед мужем за свое поведение. А еще свекровь стала меня называть сорокой-воровкой, а соседи сторонятся как от чумной...
В общем если все это учесть, то понятно, что я усвоила назубок урок о том, что красть, даже из спортивного интереса, — это плохо.
