Печаль Алимы только усилилась, когда она увидела торжествующее лицо Мирославы. К печали теперь примешивалась ненависть к этой девушке, чье лицо сейчас светилось от радости. «Мансур разлюбил меня! Она украла у меня его любовь!» - проносилось в голове. Не в силах видеть соперницу, Алима вышла из их закутка и присоединилась к притихшим девушкам. Только недавно они насмехались над наивностью Мирославы, поверившей, что сын хана женится на ней, а теперь недоумевали, почему он снова зовет ее, ведь она только вернулась?
Мирославе было плевать на их насмешки. Ей представлялось, что сегодня Мансур назовет ее своей женой, при всех и она получит свободу, о которой мечтала! Нетерпеливо ждала она, когда закончатся все приготовления и ее, наконец, отведут наружу. По стойбищу она почти бежала, не обращая внимания на служанку, не поспевавшую за ней и зло бормочущую что-то ей в спину.
Мансур ждал ее в юрте.
-Оджин! - ласково сказал он, сбив немного радость с Мирославы.
-Я не Оджин! - возразила она упрямо.
-Нет, ты моя Оджин! И я готов выполнить твою просьбу!
-Мы идем гулять? - спросила Мирослава, с замиранием сердца.
-Да, гулять! Пойдем!
Мансур взял девушку за руку. Рука была прохладной, не смотря на жаркий день и слегка подрагивала.
-Ты замерзла, Оджин? Заболела? - с тревогой спросил Мансур.
-Нет! Я хочу поскорее увидеть солнце! - отозвалась девушка, не заметив, что отозвалась на чужое пока для нее имя.
Они вышли наружу. Мирославе показалось, что она не видела неба уже много месяцев, хотя только что oна под ним шла из гарема к Мансуру. Воздух словно был другим. Она глубоко вдохнула, подставляя лицо приятному дуновению ветерка.
Мансур вел ее мимо юрт, туда, где открывался необозримый простор. Сначала Мирослава не замечала ничего вокруг, наслаждаясь внезапно обретенной свободой, но постепенно первая радость проходила. Стойбище долго не кончалось, а когда последние юрты остались позади, Мирослава увидела, что вокруг нет ничего, кроме бескрайней степи. Только с одной стороны поблескивала река, по которой ветер гнал мелкие барашки волн.
-Я покажу тебе свое любимое место! - сказал Мансур, направляясь в сторону речки. Они подошли к берегу, поросшему сочной травой. Лишь одно небольшое деревце росло на берегу. От дерева до берега тянулась узкая, протоптанная дорожка.
Мансур сел на траву под деревом и, стянув сапоги, высоко закатал штанины. Прошлепав босыми ногами по тропинке, он спустился к воде и с удовольствием погрузил в нее ноги.
Мирослава же смотрела вокруг. «Куда бежать? В какой стороне мой дом?» - кружились в голове тревожные мысли. На что ей эта сомнительная свобода, если она даже не знает, куда ей отправиться? Она посмотрела на Мансура сердито.
- Когда ты скажешь всем, что я твоя жена? - спросила она.
Мансур вернулся к ней, под дерево.
-Ты станешь моей женой, но потом... - тихо произнес он.
-Почему?
-Пока нельзя!
-Тогда зачем ты позвал меня?
-Чтобы выполнить обещание!
Мирослава покраснела, вспомнив насмешки девушек.
-Тогда отведи меня обратно! Мне здесь не место!
-Ты моя и я хочу, чтобы ты была со мной! - ответил Мансур, не понимая, отчего она злится.
-А я не хочу! - упрямо ответила Мирослава.
-Как только будет можно, ты станешь моей женой и я поставлю для тебя юрту, недалеко от своей! - объявил Мансур, нутром чувствуя, что говорить Оджин о том, что сначала он должен взять в жены другую не стоит.
-Вот тогда и позовешь меня! - ответила девушка упрямо.
Гнев ей шел. Щеки раскраснелись, глаза сверкали и Мансур, не удержавшись, заключил ее в объятия. Это было опасно. Кто-то мог увидеть их недозволительную близость на людях, но в тот момент он не думал об этом.
Мирослава поняла, что тело снова предает ее. Она обмякла в его руках, как тряпичная кукла. Руки непроизвольно обняли юношу за шею, сердце забилось в груди, как раненая птичка.
-Потерпи, Оджин! Я уже сдержал одно обещание сдержу и другое! - прошептал Мансур ей в ухо. Ей оставалось только поверить…
Мирослава больше ничего не говорила девушкам. Она почти каждую ночь проводила у Мансура. Каждые ее сборы сопровождались тоскливыми и злыми взглядами Алимы. Порой ей даже становилось жаль эту девушку, о которой Мансур, казалось, совсем позабыл. Они часто ходили к реке и Мирослава спускалась вместе с ним к воде, с наслаждением погружала руки в прохладную воду. Мысли о побеге она не оставила, но они стали какими то далекими, привычными, как слова молитвы, которую заученно произносят губы, не вникая в суть слов. «Когда я стану женой, вот тогда…» А что тогда, она не знала и думала, что придумает план побега потом. Привыкла она и к имени Оджин. Ее теперь так называли все в гареме и за его пределами. Служанки Мансура, смирились с тем, что их хозяин теперь редко отлучается из становища. Они привыкли к Оджин, которая вела себя с ними на равных и не задирала носа, что, как они знали, случалось с другими красавицами, облюбованными ханскими сыновьями.
В тот день в гареме царил необычный переполох. Дава-хатун отбирала самых красивых девушек, придирчиво разглядывая их и проверяя достаточно ли они обучены и покорны.
-Что происходит? - спросила Мирослава у Лилы, которая все еще продолжала давать ей уроки, хоть Мирослава многому научилась и сама.
-Скоро свадьба и госпожа хочет, чтобы за столом прислуживали самые красивые девушки! - ответила Лила.
-А чья свадьба? - поинтересовалась Мирослава.
Лила посмотрела на нее как-то странно.
-А ты не знаешь? -спросила она.
-Нет! Откуда же мне знать?
-Мансур зовет тебя каждую ночь и ничего не сказал?
Мирослава отрицательно покачала головой. Наверное, Мансур подумал, что ей не интересно знать что-то о тех, кого она никогда и не видела.
-Странно! - протянула Лила, - Мансур и женится!
Мирослава хлопала глазами, глядя на нее. В голове вихрем проносились мысли. «Мансур женится! А ведь он обещал жениться на мне, когда будет можно? Почему же тогда меня не готовят к свадьбе?»
Она вскочила на ноги.
-Он наверное, хотел сделать мне сюрприз! - воскликнула она.
Настала очередь Лилы удивляться. Она уже знала характер девушки и то, что она отнеслась к новости о женитьбе своего господина именно так, удивило ее.
-Может и так… - протянула она.
-Тогда я тоже должна приготовиться!
-Но наложницы не ходят на свадьбу своего господина! - сказала озадаченная Лила.
-Как же свадьба без невесты.. - начала было Мирослава и осеклась. Смысл сказанного медленно доходил до нее. Предстоящая свадьба не касалась ее и не она будет невестой!
-И на ком же он женится? - глухо спросила она.
-На дочери одного из ханов. За ней уже уехал караван с дарами. Через несколько дней она будет тут!
Мирослава чувствовала, как закружилась у нее голова и все поплыло перед глазами. Каждую ночь, Мансур шептал ей ласковые слова, сжимая в объятиях. Говорил о том, как будет хорошо, когда ее юрта, в которой она будет хозяйкой, станет его прибежищем!
-Ты что же, до сих пор думала, что господин Мансур возьмет тебя в жены? - с сочувствием спросила Лила, глядя, как поникла Мирослава и как побледнело ее лицо.
-Ничего я не думала! - огрызнулась Мирослва, не сдержав раздражения, на ни в чем не повинную девушку.
Она прошла к себе. Алима сидела на своем топчане и плакала. «Значит и она уже знает!» - Мирослава покраснела от стыда, за то, что так гордилась своим положением перед девушкой. Сейчас она понимала Алиму, но говорить с ней ей совсем не хотелось. Алима, видимо тоже не горела желанием, делиться своим горем с Мирославой. Она встала, намереваясь уйти. Но внезапно побледнела и пошатнулась, невольно ухватившись за руку Мирославы.
-Ты чего? - не поняла Мирослава и ахнула, когда Алиму вырвало на ее платье.
-Сюда! - закричала Мирослава, думая, что девушка заболела. «Вдруг это заразно?» - мелькнул в голове страх. Но Мирослава все же, осторожно усадила буквально позеленевшую девушку на топчан и подала ей кружку с водой.
Прибежали служанки, захлопотали вокруг Алимы, а Мирославе велели уйти.
-Куда я пойду? Она мне платье испачкала! - возмутилась Мирослава, но ее безжалостно вытолкали в общий коридор. Остальные девушки, слышавшие ее крик, уже столпились неподалеку и перешептывались, изнывая от любопытства.
-Что там стряслось, Оджин? Почему ты так кричала? - спрашивали у нее, но Мирослава промолчала, думая лишь о том, как переодеться. Кислый рвотный запах и у нее самой вызывал тошноту.
Одна из лекаршей вышла из-за полога.
-Что с Алимой? - наперебой спрашивали девушки.
-Мне можно наконец зайти и сменить платье? - спросила Мирослава.
-Радость посетила нас! - произнесла лекарша, сияя, как начищенный самовар, - У Алимы будет ребенок!
Это было слишком! Мирослава, еще не успев прийти в себя и осознать новость, что Мансур женится на другой, получила новый удар. У Алимы будет ребенок! Ребенок от Мансура! А как же она? Что делать ей? «Бежать!» - решила она, - «Теперь мне больше ничего не остается, только бежать!»
Она быстро прошла к своему узлу с вещами, не глядя на счастливую Алиму, которая уже не выглядела больной. Достала чистое платье и, не желая переодеваться тут, протолкалась сквозь сгрудившихся возле из закутка девушек. Она пошла туда, где они обычно мылись. Там же служанки хранили ведра и тряпки для уборки. Сейчас там никого не было. Переодевшись, Мирослава почувствовала себя немного лучше. «Просто так отсюда не выйти! "- подумала она, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд упал на стопку чистого белья. Эта была простая одежда служанок. Мирослава надела коричневый халат поверх своего платья. Водрузила на голову шапочку и спрятала под нее волосы. Затем она взяла в руки ведро и направилась к выходу, стараясь держать голову, как можно ниже. Ей никто не встретился, и вот она уже стояла на улице. Ноги сами понесли ее по знакомой дороге, в сторону реки. «Только бы выбраться из становища! А там я определюсь, куда пойти!» - думала она. В этот час народу на улице было мало. Она миновала последние юрты и почти бегом бросилась прочь. Поравнявшись с деревом у реки, Мирослава на мгновение остановилась, представив себе лицо Мансура. Сердце болезненно сжалось, но тут же ей вспомнилось его предательство и она побежала прочь, туда где буйствовали степные травы и неслись по небу свободные от оков облака…