Уильям тоже был отличником в Raleigh International. К этому его подтолкнул Марк Дайер, бывший конюший Чарльза, который взял на себя обязанности наставника его сыновей в послешкольные годы. Известный своим друзьям как Марко, Дайер - медноволосый, шести футов ростом, меткий стрелок, бывший офицер уэльской гвардии, который когда-то встречался с Тигги Легг-Бурк, а сегодня является крестным отцом сына Гарри, Арчи.
Тина Браун. Дворцовые бумаги. Глава 12. Вступление Кейт. Уильям встречает необыкновенную, обычную девушку. Часть 3. Начало здесь
Руководство Дайера по подготовке к учебному году, похоже, состояло в том, чтобы следовать кредо принца Филиппа - приучать мальчиков к свежему воздуху, физическим упражнениям и общественным работам: напряженная мачо-тренировка в джунглях в Белизе, участие в морском проекте на Маврикии, некоторое время в Кении, работая в охотничьем заповеднике, месяц уборки стойл и дойки коров на молочной ферме, а также десятинедельная экспедиция с Raleigh International в Чили.
По плану все пошло не так. Группе Уильяма Raleigh International в Чили пришлось плыть на байдарках сквозь бушующий шторм. Они застряли на пляже на пять ночей под ледяным ливнем. Один из подростков, находящихся в группе риска, занервничал, и, как сообщается, единственным человеком, который мог его успокоить, был Уильям. Принц нашел способ успокоить молодого человека и наладить с ним отношения, которыми гордилась бы его мать. На последнем этапе поездки он заглянул в начальную школу в суровом местном сообществе, и в течение двух дней британские газеты были заполнены волшебными снимками прекрасного мальчика Дианы, делящегося своим даром общения с детьми из неблагополучных семей. Сочетание застенчивой внешности, стойкой выносливости и нежной отзывчивости Уильяма никогда не было таким привлекательным ни до, ни после.
Чтобы оставаться в тени, он прибыл в Сент-Эндрюс в сентябре 2001 года через неделю после начала учебного года. Это было через двенадцать дней после терактов 11 сентября. Были опасения по поводу возможных дальнейших нападений на американских союзников, которые усугублялись паникой по поводу сибирской язвы в кампусе Сент-Эндрюс в августе.
Принц Чарльз привез Уильяма в сопровождении частных детективов (У Уильяма было два офицера личной охраны). Сначала они приняли участие в нескольких мероприятиях доброй воли в Глазго и Эдинбурге, где расписались в книге соболезнований в консульстве США. Уильям написал в ней мальчишеское сообщение: «С глубочайшим сочувствием и любовью от Уильяма». Они пообедали с его 101-летней Ган-Ган, королевой-матерью, в ее доме в Хайленде. На прощание она сказала: «Если будут хорошие вечеринки, зовите меня».
Молодой принц, как и Кейт, изначально предпочел Эдинбург, но офицеры королевской охраны сочли обстановку слишком открытой для обеспечения его безопасности. Брайан Лэнг, директор и вице-канцлер Сент-Эндрюса, неоднократно беседовал с представителями Дворца о том, как лучше всего защитить Уильяма. Принц Чарльз сам побывал в гостях и осмотрел предложенное общежитие Святого Сальватора, попрыгав на студенческой кровати. («Хм, этого достаточно»).
С Комиссией по жалобам на прессу была заключена надежная сделка, согласно которой, пока Уильям был в Сент-Эндрюсе, пресса оставляет его в покое до тех пор, пока он не закончит учебу. Первоначальная сделка, которую PCC заключила с редакторами газет Итона, была продлена до тех пор, пока он не закончит очное обучение. (В основном она соблюдалась, за исключением провала продюсерской компании его дяди принца Эдуарда). Лорд Блэк, бывший директор PCC, сказал мне, что никогда не забудет встречу в мэрии, которую он провел со студентами Сент-Эндрюса незадолго до приезда Уильяма:
«Эндрю Нил сказал, что студенты беспокоились, что о них напишут в газетах, если они будут тусоваться с Уильямом или их увидят рядом с ним. Поэтому я пошел туда. Мы подошли к церкви, где проходило собрание, и я спросил: «Что за очередь из людей?» Быстро стало ясно, что это была очередь людей, пытающихся попасть в церковь на 500 мест, в то время как я ожидал около 50. Меня засыпали вопросами о том, попадет ли нескромное поведение рядом с Уильямом на первую полосу. Это заставило нас осознать, каково было Уильяму, когда эта проблема так остро встала перед людьми, которые подружились бы с ним».
Настоящим друзьям Уильяма пришлось привыкнуть к тому, что их преследовали со стороны прессы и — как позже выяснилось — даже взламывали телефоны. Принцу посчастливилось пропустить запуск Twitter и Facebook в 2006 году и все последующие муки социальных сетей, которые, несомненно, ждут его сына принца Джорджа, когда он в будущем поступит в университет.
Последнее, чего Уильям желал в Сент-Эндрюсе, — это избалованного одиночества, которое испытал его отец в Кембридже. Он дал понять, что не хочет, чтобы к нему обращались «Его Королевское Высочество» или «сэр», и числился в Салли — как известно общежитие Святого Сальватора — под именем Уильяма Уэльса из Тетбери (англ. город в Глостершире недалеко от Хайгроув-Хаус). Кейт тоже оказалась там, этажом ниже. Вновь повезло? Уильям также собирался изучать историю искусств. Трудно представить, чтобы из соображений безопасности студенты, размещенные рядом с Уильямом, не были тщательно проверены офицерами охраны, и что принц не проверил их имена. Уильям был настолько параноиком в отношении того, кому он мог доверять, что иногда давал новым людям в своем окружении лакомые кусочки, которые не соответствовали действительности, и ждал, не просочатся ли они в прессу. «Я быстро замечаю людей, которые пытаются воспользоваться мной и получить частичку меня, — и вскоре ухожу от них», — сказал он Дженни Бонд из BBC в 2001 году. За его благополучием внимательно следил средневековый историк Дэвид Корнер, университетский секретарь и регистратор, который каждые три-четыре недели навещал его на пасторских собраниях.
Учитывая такую осторожность, было маловероятно, что схема отношений Уильяма будет отличаться от длинного списка его прежних аристократических знакомств, в основном составленного из игроков в поло или дочерей землевладельцев. (The Times перечислила некоторых из них: Натали «Нэтс» Хикс-Лёббеке; Роуз, дочь капитана Яна Фаркухара, мастера охоты Бофорта; Давина Дакворт-Чад, чей брат, Джеймс, был советником королевы; леди Кэтрин Говард, дочь графа Саффолка, Эмма Паркер-Боулз, племянница Камиллы, и Александра Нэтчбулл, правнучка лорда Маунтбэттена). Его круг общения изобиловал все теми же старыми чопорными титулами из окружения Хайгроув, родители которых наскучили Диане, и эта тенденция грозила сохраниться в первый год его пребывания в Сент-Эндрюсе. У него был роман с Карли Мэсси-Бёрч, жизнерадостной дочерью девонских фермеров, и он продолжал развлекаться с красивой двадцатиоднолетней Арабелла Масгрейв, являющейся прототипом Кейт, чей отец управлял поло-клубом Cirencester Park. Чувства к ней неоднократно влекли его обратно в Лондон.
Другие студенты считали его замкнутым и скромным. «Застенчивая» поза, отточенная в Итоне, была средством самозащиты. Уильям прекрасно знал, что он рок-звезда студенческого городка. Если он появлялся в своем любимом пабе Сент-Эндрюс, чтобы выпить пинту пива, бар тут же наполнялся восторженным гомоном ожидающих девушек. Королевский корреспондент Роберт Джобсон говорит, что «Уильям Застенчивый» был «персонажем, которого он придумал, — очень эффективное прикрытие для парня, который с каждым днем становился все увереннее в себе». В интервью, посвященном его двадцать первому дню рождения, Уильям сказал, что он часто опускал голову в безуспешной попытке не быть сфотографированным. «Обычно меня фотографировали, когда я смотрел сквозь большую светлую челку. Это было очень глупо… но я из тех, кто не особенно любит быть в центре внимания».
Как Кейт могла проникнуть в его сердце? Их пути пересеклись на лестнице общежития. Обучение в Мальборо тому, как строить дружеские отношения с мужчинами без хитросплетений, сыграло решающую роль в способности Кейт завоевать настороженное доверие Уильяма. В отличие от толпы студенток, особенно американок, которые бесстыдно заигрывали с Уильямом, она завоевала его доверие тем, что казалась незаинтересованной. (В первом семестре ее загадочности способствовало то, что в ее плену был симпатичный студент четвертого курса юридического факультета по имени Руперт Финч). После утренней пробежки она иногда присоединялась к Уильяму и его друзьям за завтраком в холле. (Его компания, известная как «мальчики Салли», всегда сидела рядом с главным столом, окруженным картинами с изображением философов шотландского Просвещения, написанными маслом). Или они вместе плавали в бассейне отеля Old Course в Сент-Эндрюсе. На уроках истории искусств они часто ненароком усаживались рядом. Она делилась своими конспектами, когда он не посещал лекции.
Приехав домой на Рождество после первого семестра в 2001 году, Уильям привел в ужас своего отца — и Марка Болланда — новостью о том, что он не вернется в Сент-Эндрюс. Ему не нравилось там по всем причинам, по которым Сент-Эндрюс нравился его полицейской охране. Это был маленький приморский городок с очень небольшим количеством развлечений, в котором зимой темнеет к четырем.
Но это было неудачное время для Уильяма. У дворца были стратегические причины желать, чтобы наследник престола учился к северу от границы. В 1998 году Шотландия проголосовала за передачу полномочий, и после принятия Закона о Шотландии важные полномочия Вестминстера были переданы недавно созданному шотландскому парламентскому органу. Во дворце и среди консерваторов в целом было ощущение, что разрыв может предвещать нечто худшее — постепенное выскальзывание Шотландии из лап Союза. Королева, которая на протяжении всего своего правления была мастером в искусстве изящных отступлений, каким-то образом сохраняя ауру суверенитета, в 1999 году выступила перед новым шотландским парламентом с волнующей речью, восхваляя «твердость, решительность, юмор и прямоту шотландцев». Уход из Сент-Эндрюса стал бы для Уильяма пиар-катастрофой в области связей с общественностью, и пресса выставила бы его избалованным лодырем, как это случилось с бедным принцем Эдуардом, когда он ушел из Королевской морской пехоты.
В этот критический момент Кейт Миддлтон продемонстрировала мастерство мягкой силы, напоминающее то, каким владела королева-мать в общении с Георгом VI. В серии серьезных разговоров она убедила Уильяма бросить историю искусства, предмет, к которому он почти не проявлял интереса (и выбрал только как легко звучащий вариант). Почему бы не переключиться на захватывающую тему географии, успокаивала Кейт. В конце концов, напомнила она ему, он так хорошо справлялся с этим на старших курсах Итона. Эндрю Нил говорит, что он сказал университетским администраторам, выступавшим против этого изменения курса: «Вы хоть представляете, какой ущерб репутации университета будет нанесен, если [Уильям] бросит учебу? Мне все равно, даже если она захочет изучать плетение валлийских корзин, мне на это наплевать. Он может изучать все, что захочет».
Кризис был предотвращен, и Уильям попросил Кейт, в очевидном, но невысказанном выражении доверия, поселиться в его доле в квартире (с Фергусом Бойдом и другой студенткой, Оливией Блейсдейл) на второй год обучения за пределами кампуса на Хоуп-стрит, 13А, в мезонете в центре города.
Продолжение 👇👇👇
Все о жизни королевских семей мира читайте на сайте ♕Жизнь по-королевски. А пообщаться с единомышленниками теперь можно на форуме ♕Жизнь по-королевски.
