Простите, что вот так частями получается история, слишком долгая, не формат Дзена.
По пунктам сначала:
Остановились мы на моменте знакомства Фридольфа Гека и Михаила Янковского.
Два иностранца, оказавшихся на Дальнем Востоке Российской Империи. Казалось бы, только это их и объединяло. В разных странах росли, на разных ступеньках социальной лестницы. Гек был из многодетной финской семьи, хотя и дворянских корней, но обедневших до крайности. Янковский - потомок рыцаря Тадеуша Новины.
Первый - сбежал из дома в 11 лет в поисках лучшей жизни. Второй был вырван волей случая из относительно спокойного существования польской шляхты.
Возраст? Ничтожная разница между ними - шесть лет.
И все же, общим было не только иностранное происхождение и то, что почти ровесники.
Они оба - идеалисты и романтики, чья естественная среда - авантюры и приключения. Неимоверное количество перенесенных испытаний выковало их стальные стержни, не согнуть никому и ничему. Но даже таким сильным и мужественным людям не все по плечу, обстоятельства порой находят ахиллесову пяту даже утех, у кого ее нет, казалось бы.
Гек заприметил Янковского почти сразу.
Такого бы мне в напарники, не пропадем!
Он к тому времени приглядел удивительное место для будущего поселения - полуостров Сидими. Название корейское, но корейцы там уже не жили, они расположили свою деревни примерно в пяти километрах от узкого перешейка, ведшего на полуостров. И все эти сопки и бухты - ничьи! Но поселиться одной семьей немыслимое безрассудство. Тигры и леопарды не столь опасны, как хунхузы. Фридольф Гек был прекрасным стрелком, но одного винчестера на весь полуостров маловато, конечно. А про Янковского местные говорили "нэнуни" - "четырехглазый". Это за исключительную меткость.
Такого мне товарища и надобно!
И стал Гек Янковскому полуостров описывать: места для разведения лошадей (давняя мечта Михаила Яновича) и оленей идеальны! Звери человеком непуганые, рыба сама собой ловится) И красота и климат для Приморья весьма неплох: ветрено только у моря, вглубь - густая тайга непродуваемая. Фридольф даже ледник продумал, с толком по-фински: выкопанный в земле вместительный грот, выложенный в несколько слоев крупными камнями, а сверху еще землей присыпано - теплоизоляция полная. Если лед напилить и завести на телегах в этот холодильник (как потом и делали), так до осени можно запасы хранить.
И все у него так складно на словах получалось, с таким энтузиазмом рассказывал, что Янковский заразился немедленно, тем более, что сам давно место для постройки усадьбы искал.
У него на этот счет были свои мечты - потомок тевтонского рыцаря хотел ни много ни мало - замок. И он построил его спустя годы. Узкие бойницы удобны для стрельбы, неприступные стены и высокие башни, включая "донжон" Огромный камин в центральном зале, шкуры добытых хозяином на полу и на стенах зверей - охотничьи трофеи, прогулочный холл с портретами, комнаты для членов большой семьи и слуг.
Итак, сговорились компаньоны -соседи. Гек выбрал место для застройки на пригорке, весь залив как на ладони. А поляк подальше обосновался, ближе к лесу, оттуда продумал путь к другой бухте, где планировал коневодством заниматься, назвал ее Табунная.
Про дом Фридольфа отдельно хочется рассказать. С не уступающей товарищу выдумкой развернул строительство диковинного для тех мест остроконечного дома финн. Там каждый уголок, деталь интерьера, о морских его приключениях кричала. Ворота из китовых ребер, огромные столбы с подковами на счастье, аллея вела к морю, ее засадили фруктовыми деревьями. Даже скамейки и стулья были из позвонков и друг частей скелета кита.
Финн закончил первым и новоселье отметил зимой 1878 года. А усадьбу Янковского еще строили, сам переезд откладывался по причине ожидавщегося пополнения у Янковских, нужно было быть ближе к больнице, потому остались на Большой земле. В апреле родился сын.
Гек обжился за это время основательно. Жена его коровку завела, сама доила. Были и свиньи, и иное хозяйство. Помогали рабочие, конечно, но многое делали супруги Гек своими руками, работы не боялись.
Казалось, счастье свое нашли, Сидими - вот их земля обетованная.
Нет, эти сопки среди моря стали последним приютом для любимой женщины и ребенка несгибаемого, казалось, человека. Теперь он часами сидел на скалах с винтовкой. Любая джонка, проходившая мимо, была мишенью для стрелка-мстителя.
О сыне.
Нет точных данных был ли сын Фридольфу кровным или пасынком. Я склоняюсь ко второй версии. Не сказано ничего ни в каких источниках, когда у Гека родился сын от первого брака, закончившегося трагедией. А вот упоминания о том, что у шкипера пропал воспитанник, есть. Если даже предположить, что помимо сына еще и воспитанник какой-то был, вряд ли оба ребенка сгинули в одно время. Во Владивостокской газете конца XIX века есть упоминание о том, что хунхузы напали на селение на полуострове Сидими, убили жену владельца и его воспитанника. Я думаю, что имеется в виду пасынок. О возрасте мальчика тоже разночтения. Где-то говорится об 11-летнем мальчике, где-то, что ему семь было, где-то - шесть. А потомок вольного шкипера, который воссоздал дом прадеда и проводит там экскурсии, сказал нам, что мальчику три-четыре годика всего было. И возможно, не увели его хунхузы в плен. Да зачем им дитя малое? Его и в рабство не продашь, самому уход нужен. Разве что выкуп взять с убитого горем родителя. Ждали некоторое время, но не потребовали ничего.
Так вот, возможно, ребенок просто испугался резни, которую там разбойники устроили (трупы были повсюду, хозяйка истерзанная висела на крюке лампы в столовой) и побежал куда глаза глядели от ужаса. А в тайге малыш не имел шансов, и дня бы не продержался. Между тем, дней со времени трагедии прошло уже несколько, судя по догоревшим постройкам и состоянию тел погибших.
Фридольф даже если и не являлся мальчику биологическим отцом, то был им по факту, растил явно с самого маленького. Много рассказывал знакомым про ребенка с гордостью и с нежностью.
"Мой сорванец первым встречать прибежит!"
Это когда судно с семьей Янковского на Сидими прибывало в тот страшный для Гека день.
Не прибежал сорванец.
Гек по усадьбе носился, и по скалам, и по лесу, звал сына обезумевший отец. Отправились на поиски, хунхузов догонять - не нашли. И по китайским городкам несколько лет ездил Фридольф Гек, спрашивал про светловолосого мальчика - не видел никто.
Так что, предположение Леонида Юрьевича (правнука Гека) о том, что ребенок погиб, а не был взят в плен, думаю, самое рациональное.
Еще одна деталь, красноречиво говорящая о том, насколько болезненной была для Гека утрата. Отрядом заночевали в хате украинских переселенцев, поиски мальчика были в самом разгаре. Вдруг раздался выстрел, Гек прострелил себе палец на руке. Как? Никто не понял, а он объяснять не стал, просто взял нож охотничий и одним ударом отсек покалеченную конечность. Для него палец - мелочь, в том состоянии острого горя.
Он переживет, закончит свои дни гораздо позднее, в 1904 году. Но всю жизнь будет мучиться отголосками той беды, искать сына, с Янковским поссорится, потом женится второй раз, дети у него будут и свои и приемные. Много еще славных открытий сделает, во многих путешествиях побывает, а рана его так и не заживет, он почти с ума сойдет и застрелится в возрасте 67 лет.
Про судьбу шкипера после трагических событий, о Янковских, а также о третьем знаменитом иностранце полуострова Сидими, расскажу, если вам интересно.
