Я деловито протянул охраннику пропуск:
– К заключённой.
Камер было всего две, поэтому об имени узницы вопросов не возникло. Охрана вгляделась в бумагу, после чего дверь со скрипом открылась. Я зашёл в тёмную камеру, сквозь решётку смотрела скучная луна. Бестию должны были утром повесить при куче народа: иначе знаменитая тварь просто не могла уйти.
Она судорожно вздрагивала на каменном полу, ещё не придя в себя после пыток, без одежды, исчирканной спиной вверх. Её глаза были открыты – она увидела сапоги вроде тех, которые били её час назад. Я перешагнул через неё – камера была очень маленькой – и долго глядел на светило.
– Когда вешают – это больно? – спросила она, с трудом ворочая языком.
Я молчал.
– Это долго, да? – снова спросила.
– Секунд семь.
Она услышала мой голос, безэмоциональный и жёсткий.
– Что же ты о самом главном не рассказала? Ещё есть время.
Меня свободно слышала охрана. Я ходил у лица девчонки, не глядя вниз.
– Может, среди нас есть предатель, отпустивший тебя однажды? Это же по его вине – все те жертвы? Разве не так? Скажи его имя, и я зафиксирую.
Она слышала – я вытащил блокнот и ручку.
– Ты же помнишь его имя?
Я снова перешагнул через неё, теряя терпение. Ноги чесались добить её. Она молчала.
Я присел, думая, что она не слышит:
– Назови имя, – сказал я громче. – Имя!
Она зашептала:
– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Один, два, три…
Я в досаде спрятал блокнот и высвободил тряпицу, свисавшую с ремня, – неказистое платье цвета земли и ужасного кроя. Кое-как надел его на заключённую, при этом она то и дело вздыхала от боли. Я поднял её и повёл так, как ведут узников, – цепко и с отвращением. Она не держалась на ногах.
– Стой крепко, я сказал! – грубо дёрнул я её, таща за собой.
Охрана дар речи потеряла.
– У меня приказ на расстрел.
Страж пробежал несколько раз глазами по документу с печатью и подписью. Он хотел было о чём-то спросить, но мой недовольный измотанный вид и зло сверкнувшие глаза остановили его.
Нас пропустили. У штаба уже ждала машина с водителем. Свидетель был необходим.
– Расстрел – ведь это быстрее, – весело сказал я Бестии, которая села с трудом и беззвучно шевелила губами.
– Весёлая малышка, однако, – переглянулся я с нашим водителем. Он точно покажет каждому место последних секунд неуловимой убийцы.
Тот заржал в ответ. Его интеллект – то, что надо для этого случая.
Он ждал у машины, пока я вёл Бестию на опушку. «Слушай меня, – больно стиснул я её плечо. – Тебе придётся задержать дыхание на сорок секунд. Отсчитаешь – и начнёшь откапываться. Ваши на северо-востоке».
Она не устояла на ногах и упала. Я прицелился. Пуля вошла в землю, несильно царапнув ногу, из раны вышло немного крови. Водитель помог мне её закопать и видел, что она не шевелится. Мы уехали.
Она была в таком состоянии, что сил откопаться могло и не хватить. Но это единственное, что я придумал на тот момент. И я не обязан был придумывать.
***
Я нервничал. Какой нескончаемый день… Да, вот они идут.
– Капитан, – вытянулся унтер передо мной, не веря в то, что должен был сказать.
– Веди, – оборвав его мямленье, махнул я головой.
Старший рвал и метал. Тут же сидели какие-то новые лица и Эрвин.
– Капитан Бройт, как это понимать?
Охранник тюрьмы – ещё один участник допроса – испуганно хлопал глазами.
– Где Белобрысая Бестия? Что за приказ на расстрел, если её должны были повесить завтра утром на виду у трёх дивизий?
Я протянул ему приказ. Рядом встал следователь. Старший побелел как квашня. Следователь сличил почерки.
– Они идентичны. Это Ваш приказ, штурмбаннфюрер.
Тот выхватил бумажку и перечитал несколько раз.
– Откуда у Вас это, Бройт? – затряс он листком.
– Мне принесли его, – я посмотрел на часы и подумал какое-то время, – пятьдесят две минуты назад.
– Кто принёс?
– Виноват. Я закопался в планах, услышал голос: «Приказ от штурмбаннфюрера» – и велел положить на стол. Завтра мы отправляемся, я боялся, что не успею всё проверить, – повернулся я к следователю.
Старший стоял совершенно огорошенный. Кроме того, не в его пользу говорил запах спиртного, от него исходящий. Наверняка успел отметить поимку преступницы.
Пригнали моего водителя. Он всё подробно о нашей последней поездке с Бестией рассказал.
– Вы покажете это место? – не унимался старший.
– Конечно, – тот даже удивился.
Следователь вздохнул: кажется, старший не собирался сдаваться.
– Я не писал это!
– Здесь Ваш почерк, Ваша подпись, Ваша печать и даже Ваш особенный бланк, – спокойно осаждал его следователь. – Повешение или расстрел – итог один и тот же, штурмбаннфюрер.
– Я сам хотел видеть, как она подохнет! – заорал тот.
– Не повышайте голос. Мы с Вами равного звания, – следователь вырвал страницу из своей тетради, где должен был зафиксировать весь ход допроса, и смял её.
– Тут повсюду предатели! – брызгал слюной старший. – Допросите всех – кто принёс Бройту эту бумажку?!
Следователь покачал головой и сказал жёстче:
– Итог один. Всё уже случилось, – и вышел, вспотев. Он едва держал себя в руках, чтобы не заорать в ответ на этого идиота.
Друзья, если вам нравится мой роман, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!
Продолжение читайте здесь:
А здесь - начало этой истории: