Горизонт. Рассказ.
Мой финиш — горизонт, а лента — край земли
В. С. Высоцкий
По ровной асфальтированной дороге, проложенной Советской властью для обслуживания водно-оросительного канала, мой велосипед мчался, как орловский рысак. Ровный рельеф благоприятствовал походу. Наша группа бодро наматывала километры, периодически останавливаясь для осмотра инженерных сооружений и местных достопримечательностей.
Было на душе легко и радостно. При осмотре очередного объекта оросительной инфраструктуры громко заквакала жаба трубным голосом:
– Кваа!
– Жаба! – грубо крикнул я ей в ответ.
Жаба задумалась, потом, мощно квакнув ещё раз, затихла, видимо, набираясь сил для нового, ещё более сильного квака.
– Жаба, выходи!
Ребята засмеялись. Лягушка затихла, наверное, испугавшись моего окрика, и более себя не выдавала.
Постояв ещё немного, мы тронулись в путь. При движении заднее колесо моего велосипеда как-то странно заёрзало-заскользило по дороге. В голову стали закрадываться смутные сомнения: «Шина теряет давление». В такую страшную догадку мозг отказывался верить. Я остановился, слез с велосипеда, пальцами руки сжал покрышку – она легко продавливалась. «Чёрт, прокол», – огорчился я. Проколы камер в велосипедных походах не редкость, но их устранение отнимает массу психической энергии путешественника, и, главное, деморализуют остальных участников. Кроме того, замена или заклейка камеры занимает непонятное количество времени, столь ценного на маршруте, и вовсе не означает, что поломка не повторится вновь.
– Юль, давай насос, подкачать колесо надо!
– Что? Спускает? – Юля, с утонченными чертами лица, с красивой причёской, одетая в спортивный костюм, который подчёркивал женственную фигуру, ловко достала откуда-то велосипедный насос.
– Я думаю, ничего страшного, сейчас подкачаемся немного, посмотрим, как пойдёт. Наверное, это та жаба, которая громко кричала на прошлой стоянке, тайно подкралась к моему велосипеду и вероломно отсосала из камеры воздух в отместку за то, что мы её потревожили, – пошутил я, стараясь успокоить своих друзей.
Шутка удалась – ребята засмеялись. Вот опять я называю своих друзей, всерьёз готовящихся в ближайшее время отметить свой пятидесятилетний юбилей, ребятами. Какие же это они, многие убеленные сединами мужики, «ребята»? Вероятно, наше сознание застряло где-то во времени и мы чувствуем себя двадцатилетними. Хотя… Возраст измеряется не годами, а событиями, которые ты прожил.
Подошёл Сергей, высокий плотный мужчина в очках. Он начал внимательно осматривать покрышку на наличие посторонних предметов. Его зоркий взгляд углядел в резине два мелких деревянных шипа, которые являлись возможной причиной прокола. Шипы были удалены ловкими Серёгиными пальцами. Несмотря на это, я продолжал настаивать на своей версии поломки: про жабу, которая поселилась здесь в семидесятых годах прошлого столетия, с начала строительства канала и, возможно, была комсомолкой. Мои спутники хохотали.
После непродолжительной остановки мы тронулись в путь. Дорога, проложенная вдоль полноводного канала, приносила радость. Встревоженные лисицы и зайцы иногда выскакивали навстречу и ошеломлённо убегали от нас.
Накануне мы с друзьями условились проехать на велосипедах за два дня двести километров. Прогноз погоды был неблагоприятен: низкая температура и дожди. Несмотря на это, стихия благоволила нам: было солнечно и сухо, и лишь там, где-то вдалеке, было видно, как небо затянуто тучами. «Условия пари одобрили не все, — нашёптывал я себе под нос Высоцкого. — И руки разбивали неохотно. Условье таково: чтоб ехать по шоссе, и только по шоссе бесповоротно…»
Вдруг небо потемнело и начался дождь: въехали на скорости в хвост тучи. Переждать под деревьями или попытаться выехать из-под облака? Мы выбрали второе и не прогадали: уже минут через десять-пятнадцать стало солнечно, лишь огромные лужи на асфальте подсказывали нам, что здесь только что прошёл сильный ливень.
Мы остановились, чтобы подкачать немного спустившееся колесо моего велосипеда.
— Трапезничать желаю! — безапелляционно потребовал Дима, высокий, широкоплечий, одетый в белые шорты и такого же цвета майку. На большой голове, говорящей об уме её обладателя, блестела седина. Он был идейным вдохновителем этого похода и отвечал за навигацию. С самого утра Дмитрий немного хмурился, слабо реагировал на шутки товарищей. Его глаза, постоянно ищущие горизонт, выдавали некую печаль.
— И непременно у монастырских стен! — продолжал он. — Вопрос только, как ехать: по трассе или по грунтовой дороге? По трассе я не люблю. Поэтому выбор очевиден: по грунту!
От его предложения у меня под ложечкой что-то неприятно ёкнуло и заломило. Но я был занят колесом и не заметил неладного. А в Диминых глазах уже заискрились и забегали бесенята.
Через мгновенье мы свернули с мокрого, но великолепного асфальта и лихо влетели в непролазную грязь. Недавно прошедший ливень превратил замечательный чернозём в сочное месиво, ехать по которому было невозможно. Спешившись, мы потащили велосипеды рядом с собой. Чёрная жирная масса накручивалась на колёса, блокируя их. Звёздочки и система переключения передач тоже были покрыты этой смесью. Наши железные кони сразу потяжелели в три раза, и вести их стало невозможно. На запачканные кроссовки и брюки, потерявшие свой лоск, смотреть было больно. Чудесная, хотя и многокилометровая, велосипедная прогулка моментально превратилась в ад.
Дима, шедший до этого позади, поравнялся со мной. Его белоснежная одежда была покрыта комьями грязи, а велосипед больше походил на испорченную мясорубку, забитую измятым фаршем. Однако Димино лицо восторженно ликовало, а глаза излучали нескончаемую радость. В эту минуту он был искренне счастлив. Я всё сразу понял. Причиной его утреннего пасмурного настроения была асфальтированная прямая дорога – путь без трудностей; лишь непроходимая непролазная тропа приносит ему наслаждение.
Аня, которая пыталась вести свой велосипед по размытой дороге, поскользнулась и упала в жирное месиво. Её спортивное трико и светлая клетчатая блузка, которые так шли ей, приняли цвет чернозёма. Красивое лицо и кудрявые волосы были перепачканы мокрой землёй.
— Ничего, ничего! — восторженно твердил Дмитрий, — Тут всего полтора километра, через десять минут выйдем к монастырю.
…Лишь через час, все грязные и перекусанные комарами, мы вышли к обители. Пробовали очистить велосипеды, но это мало у кого получилось. Все были измождены: полтора километра грунтовой дороги измотали нас больше, чем проделанный до этого путь длиной в шестьдесят верст. Лишь Дима весь светился от радости. Иногда мне кажется, что он всё время специально попадает в различные передряги, пытаясь тем самым раздвинуть горизонт и узнать, имеется ли предел там, на краю земли.
Пообедав и немного придя в себя после жёсткого перехода, мы вновь двинулись в путь. Силы, потерянные до этого на превратившейся в месиво грунтовке, медленно возвращались ко мне. Воздух из шины постепенно выходил, и каждые тридцать минут мне приходилось останавливаться для подкачки колеса, но это меня не особо печалило. Нейронные связи головного мозга вдруг вспомнили давно забытый детский велосипедный миф: дескать, если ехать на велосипеде не останавливаясь и на максимально возможной скорости, то пробитое колесо совсем не теряет воздух. И я помчал…
«Наматываю мили на кардан. И еду параллельно проводам…» — мне был слышен только шум колёс и эта песня, звучащая в моей голове. Скорость была сумасшедшей.
Вдруг прямо под колесо из-под куста выскочил огромный рыжий старый лис. Что это был именно лис, а не лиса не было сомнений: высокий в холке, с необычно большой широкой мордой, с хищным оскалом. Мощное темно-рыжее, с проблескивающей сединой туловище держалось на тёмных огромных лапах. Я резко затормозил, чтобы не влететь в него. Он тоже остановился. Лис злобно оскалился, зашипел и напряг задние лапы, готовясь к атакующему прыжку. Стало ясно, кто хозяин на этой дороге. Наши взгляды встретились. Я увидел в его глазах мудрость прожитых лет и опыт, полученный в кровавых схватках. Нечто звериное проснулось во мне. Все мои чувства обострились. Зрение замечало мельчайшие колебания тела моего противника. Сердце увеличило свой ритм, накачивая дополнительной кровью мои мускулы, что сделало меня сильнее. Я был готов к отражению атаки и намеревался нападать сам. Ещё доли секунды – и мы сойдемся в жестоком поединке. «Стоп, стоп, — очнулся я. – Ведь я не зверь, а человек. Можно же просто договориться».
— Спокойно, дружище, — сказал я серьезно, но без нажима. — Мы тут всего лишь проезжаем мимо по твоему тракту, не взыщи. Вот. Угощайся.
Я достал из рюкзака большой кусок ароматной жареной курицы и аккуратно положил её на асфальт перед лисом. Зверь осторожно обнюхал гостинец. Видимо, он пришёлся ему по вкусу. Хищник, схватив зубами мясо, слегка махнул пушистым рыжим с белой кисточкой хвостом, словно разрешая мне дальнейший проезд по его вотчине. Он, немного прижавшись на мощных лапах к земле, перепрыгнул через переднее колесо моего велосипеда и скрылся в зарослях.
— Ты что остановился? — спросил Виктор, подъехав к месту моей остановки.
Выше среднего роста, Виктор, в шлеме на голове, одетый в тёмную майку и такого же цвета брюки, которые скрывали тело борца, с удивлением разглядывал меня, отмечая изменения, произошедшие в моём обличии. Я понял, что всё ещё не потерял звериный облик, возникший во мне при встрече с лисом.
— Да вот оплатил наш проезд по дороге хозяину здешних мест, — ответил я. — Давай насос, подкачаться надо.
Наблюдательный Виктор протянул насос в алюминиевом корпусе, который только что ловко достал из сумочки. Ощущение присутствия старого лиса всё ещё витало в пространстве. Витя этого не понимал, но чувствовал подкоркой своего мозга.
— Смотри! — Виктор показал самодельный нож со ржавым лезвием сантиметров в двадцать. — В Жигулях нашёл! — гордо сказал он, держа тесак в руке и рассекая им воздух. — Потерял кто-то, наверное.
— А ты уверен, что этот нож «потеряли»! — пошутил я.
— А что? Ты думаешь им кого-то того-с? Пришили-с? — расцвёл Виктор в улыбке: видимо, моя шутка пришлась ему по душе.
— Это у тебя профессиональная деформация, Сергей, — сказала с улыбкой подоспевшая и невольно подслушавшая наш разговор Аня, зная, что я работаю по юридической специальности. Ей каким-то чудом удалось очистить одежду и лицо от грязи. Сейчас её красивое лицо очаровательно разрумянилось от физической нагрузки.
Обстановка, накаленная встречей с хозяином здешних мест, растворилась в дымке. Мы вновь тронулись в путь и через некоторое время прибыли в лагерь, который успели разбить ребята из группы поддержки.
После пройденных километров свежеприготовленный куриный суп и дымящийся шашлык казались блюдами царской кухни. Вечер, чудный июньский вечер в компании друзей, набирал свои обороты. По всей округе лил дождь, и только место нашей стоянки оставалось нетронутым небесной влагой. Друзья дивились этому необычному явлению, не понимая происходящего. Мне же было ясно, что это работа старого лиса, который как гостеприимный хозяин принимал нас в своём уютном доме, стараясь создать максимальный комфорт. В благодарность за этот вечер я незаметно для остальных отнес ли́су под дерево полкастрюли ароматного шашлыка.
На следующее утро, хорошо выспавшись в палатках, наша группа, к которой присоединились ещё три велосипедиста, вновь тронулась навстречу очередным приключениям.
«И плавится асфальт, протекторы кипят. Под ложечкой сосёт от близости развязки…» — вертелось в моей голове. Замененная утром новая камера вела себя великолепно – колесо не спускало. Было прохладно, облачно и ветрено, но впервые в жизни ветер был попутным, и я летел по дороге, пытаясь догнать горизонт.
Вдруг Дима сказал, что надо сворачивать с дороги, чтобы посетить винодельню, и мы удалились в виноградные поля. Как только асфальт сменился грунтом, заднее колесо знакомо заёрзало. «Нет, этот прокол всерьёз, – обреченно думал я, – теперь не получится ехать на подкачке». Проехали километра три по грунтовке и оказались на территории огромного овощеперерабатывающего предприятия – за это время я трижды подкачивал шину. Повсюду стояла сельскохозяйственная техника, дощатые корзины для овощей. Колесо окончательно спустило – пришлось спешиться и повести велосипед в руках, при этом отстав от друзей. Было понятно, что никакой винодельни сегодня мы и в помине не найдем. Вдалеке показались два охранника, стоящие на крыльце административного здания. Приблизившись к ним, я разглядел их повнимательнее: среднего роста, загорелые, одетые в камуфляжную форму, они были непонятного возраста – им с лёгкостью можно было дать и сорок и шестьдесят.
– Ну что? Удалось ли вам угостить моих друзей вином? – начал я первым, памятуя, что лучшая защита – это нападение.
– Здравствуйте. Нет, сегодня выходной, и магазин закрыт, – неожиданно вежливо ответили они.
Их реакция на моё появление на охраняемой территории показалась мне странной. Мои куртка, штаны и кроссовки были в грязи, которая налипла со вчерашнего дня, и, если бы не велосипед, который, впрочем, тоже не отличался чистотой, меня можно было принять за бомжа.
– Странный у вашего магазина график работы. Когда ж пить вино, как не в воскресенье?
Охранники подобострастно засмеялись. Они явно видели во мне районное начальство, что никак не вязалось с моим внешним видом. Я слегка поправил на своей голове видавшую виды шляпу. «Шляпа! Точно! Шляпа!» – мелькнула догадка. Они считывали мой «головной убор» как знак принадлежности к руководству и поэтому так вели себя. «Лет сто назад они бы называли меня барином или вашбродью», – улыбнулся я.
С помощью Юли, которая в очередной раз выручила меня с насосом, я добрался до места очередного привала, где расположилась наша группа. Наспех пообедав, я занялся устранением поломки. Через некоторое время мы вновь мчались по дороге. До места ночёвки оставалось немного. Но силы стали покидать нас. Марина, занимающаяся танцами и оттого всегда воздушная, спешилась и повела велосипед в руках. Хотя её красивое лицо сейчас украшала улыбка, было понятно, что она борется за каждый шаг вперёд. Всегда весёлый Владимир, высокий, спортивный, всё больше молчал в поисках деревни на горизонте. Дима тоже спешился и захромал, чего прежде я за ним никогда не замечал.
Вечерело. Мы, напарившись в бане, сидели за столом и хищно поедали шкварчащий шашлык. Я всматривался в глаза своих друзей, отмечая, что у каждого из них свой горизонт, который они всегда готовы раздвинуть, выйдя таким способом за пределы своих возможностей.
