Ирина суматошливо выскочила из подъезда.
Надо поспешить – на автобус опоздает.
На улице накрапывал мелкий весенний дождик.
–Ну и что?- хмыкнула Ирина, достав из сумочки зонтик с веселеньким цветочным рисунком. – А воздух – то какой! – Ирина зажмурилась и втянула в себя этот вкусный, пахнущий свежестью и молодостью воздух.
Отпуск кончился. Но Ирина не печалилась. Выспалась, купила недорогой домик, в простонародье называемый дачей и занималась рассадой. От души поразвлекалась с внучатами, посмотрела по каналу «Русский роман» нескончаемые сериалы и наконец нашла время на общение с давнишними подружками. Хоть давно уже и не Ирина, а Ирина Павловна, но появилась в ней какая - то девичья прыть и игривое настроение.
Ворота в санаторий блестели свежеокрашенной краской. Ирина с опаской потрогала ручку – высохло ли? И увидела во дворе завхоза и няньку из соседней группы. Те неторопливо белили бордюры да маленькие деревца. – К Первому Мая надо успеть, - оглянувшись, поздоровалась завхоз. – Ну, с выходом что ли?
В группе было шумно, впрочем, как и всегда. Новый заезд, новые дети. Работу Ирина любила. Хоть и перевелась сюда из детского сада. Виданное ли дело, пенсия уже нагрянула. Так то можно было и дома посидеть, дети выросли, мужа нет. При мысли о муже глаза Ирины чуть потемнели, но она тут же стряхнула с себя все, словно наваждение – чур меня, чур.
Дети, славные мои дети, уговаривали – да отдыхай мама уже. Но что делать на пенсии? Тихо стариться да становиться брюзгой? Хорошо, что вот место в детском санатории подвернулось и Ирина окунулась в новый ритм.
В прихожей, за шкафчиками, у самого окна, стояла девочка. Яркий утренний свет озарял ее лицо. Пронзительные голубые глаза, круглые, словно девочка постоянно чему- то удивлялась; белесые, практически бесцветные брови, крупноватый нос с горбинкой, светлые, словно беленые волосы, похожие на одуванчиковый пушок. Правда, если приглядеться, можно было заметить, что волосы на самом деле были уже не такие белые и не соломенные, а немножечко начали темнеть и становиться похожими на колосья пшеницы, налившиеся спелостью и молочностью, что вот – вот уберут в снопы.
А если еще немного приглядеться, то можно увидеть в краешках глаз маленькие слезинки – бисеринки, готовые уже скатиться с глаз, но только какой-то невидимой силой удерживаются на светлых ресничках.
-Кто это? – кивнув на девочку, спросила Ирина у зашедшей в прихожую нянечки. Та расплылась в улыбке:
-Так это Агнесса. Соколовская. Хорошая девочка, наша любимица. Только по родителям сильно скучает, вот и грустит.
-Что это за моду взяли? Называют детей непонятными именами. Толи старинными, то ли новомодными.
Ну что это за имя - Ася? Агния? Агния Барто какая – то. Хорошо, хоть дети мои не пошли на поводу повальной моды и назвали детей по – человечески. Внучка Маша и любимчик Сережа, –пронеслось в голове Ирины.
При мысли о внуках Ирина заулыбалась, вспомнила, что у Машеньки скоро день рождения. Целых 3 года человеку будет. Надо внучке подарок заказать. Вон Петровна за границу собралась, пусть привезет ей что-нибудь заморское.
Но тут же что-то защемило где - то глубоко внутри. Я это имя уже слышала ведь. Неужели?
И ком стал нарастать, нарастать, но Ирина резким движением стряхнула его. Да что это такое сегодня? К врачу, что ли пойти, так вроде все хорошо было. Но что так жмет – то? Старею?
Раздевшись, Ирина села за свой рабочий стол. Надо включаться в работу, а веселое с утра настроение вдруг неожиданно пропало. Бесцельно пересматривала журнал смен, читала записки от сменщицы, план работы на неделю и на сегодня. Взглядом зацепилась за стопку медицинских карт, где ей нужно было расписаться. Открыла первую. Ага. Этой самой девочки. Агнессы - баронессы. Заявления от родителей, направления, показания, копии документов. Стоп.
Сердце вдруг ухнуло и покатилось куда-то вниз. Ирина, сняла очки, медленно протерла их носовым платком. Надела и еще раз пробежала по знакомым буквам. Точно. В графе «Отец» четко стояла ее фамилия, ее же и бывшего мужа, да и имя-отчество его. Она. Та самая.
- Боже мой… Я ж так не выдержу. На больничный что –ли попроситься? Ну как мне с ней работать?
А в глазах предательские картинки.
Вот она беременная, строгая учителка из деревни, и он – простой тракторист, но какой это был тракторист! Белые джинсы, лакированные ботинки, черная рубаха. Как он держался в кабине машины, как надувалась рубаха от ветра, который влетал в распахнутое окошко, и пышные волосы пшеничного цвета развевались от быстрой езды. Встречали таких трактористов? И вовсе неправда ваша частушки скабрезные про трактористов, хотя девки деревенские за ним бегали, ох, бегали. Сколько травы было помято, сколько цветов.
И в кого бы сказать, такой «эстет»? Семья многодетная, родители пьющие, вечно все грязные, замурзыканные, всего то и хорошего, что волосы. Густющие, что у девчонок его сестренок, что у него, что и у стареньких родителей.
Вот дочь уже родилась. А он все бочком, бочком. Уже после родов пришел, глаза виноватые: - ну что, пойдем расписываться? Ирина рада была – может, он любить не умеет и не показывает? И все хорошо будет.
Сынулька следом родился, этот вылитый отец, дочка – то как та вся в нее пошла, и характером и внешностью. А муж глядит своими голубыми пронзительными глазами, которые тут же стали темнеют и становятся невыносимо стальными: - я тебя никогда не любил! Если бы не дети, - и уходил к дружкам и бутылочке.
Терпела. Поднимала детей, работала в две смены. Сын порадовал – известным писателем стал. А дочь, ну что, дочь. Замуж вышла, и то хорошо. Остепенилась. А ведь сердечко болело за нее – сложная девочка получилась. ХарАктерная. Еще и папаша такой же.
Так и жили вместе, не размениваясь и не расходясь, два совсем чужих человека. Иногда, кажется, соседи - то ближе бывают, а случилось как- то землетрясение, начала посуда вздрагивать да звенеть,вбежал в комнату Ирины с детьми спала, очнулся, побежал спасать. Хотя чего лукавить – детей он спасал, не Ирину. А все надеялась, слюбится, срастётся.
Надеялась ведь и тогда.
Не срослось. А он чего удумал.
Нашел себе какую-то дуру молодую. Ну он то понятно, а она то в нем чего нашла? Ирина и ему звонить пыталась, и этой дуре, и придумывала всякие причины – чтоб вернулся домой, словно блудная корова, которая потеряла дорогу в стойло, как их давешняя корова Марта, когда они еще в деревне жили, ох, намучались они с Мартой тогда. Ничего не помогало, пока не зарезали.
Он то чего? Еще и ребенка родил. Ходил перед общими знакомыми гоголем, колясочку катал. Только и с молодой что-то не шибко то сладилось – ну да, злорадная мыслишка, но погрела душу. Да и надежду дала, может, тот поумнее Марты - то будет, вернётся домой, к хозяйке – то?
Но этот дурак старый совсем сбесился. Не зря говорят – седина в бороду, бес в ребро.
Еще моложе девку нашел. Свадьбу сыграл. Смешно и больно. Дом - то Иринкин как раз рядом – Ирина белье на балконе развешивала и обомлела. Вот он, красавчик – худющий, страшный какой - то (потрепала тебя жизнь, потрепала), но девка - то ничего. Молодая, симпатичная. А цветы -то в руках у нее. Орхидеи! А мне даже простенькой ромашки сроду не дарил.
Да только, и новая молодуха с ним даже год не прожила.
Ирина переболела, да за себя взялась. Похудела, стрижку стильную сделала. Страшно сказать, на работе уже тыкать стали, почему она так старомодно одевается и за со собой не следит? А когда ей – то дочь учить, то сына поднимать. Не помнит уже когда и франтилась последний раз.
А тут как с души отлегло- стройная, красивая, помолодевшая, даже походка изменилась. Компьютер освоила, да более того - интернет провела. А год назад – известие. Умер. От инсульта. Молодой же еще, жить да жить. – Допрыгался- первая мысль, но тут же словно опять камень придавил. И горькое:– ох дурак, дурак, и чего тебе не жилось? Все гонялся за какой-то любовью. Где она, где сам – то?
Ирина медленно успокаивалась. Еще раз глотнула воздуха, медленно выпуская и вспоминая мантры. Где то она видела, то ли «Секрет» в интернете выкопанный, то ли у Луизы Хей начиталась. Приходила в себя. Вон и нянечка кастрюлями громыхает, столы накрывает к завтраку.
Вышла в прихожую. Девочка так и стояла у окна, вглядываясь во двор. Ее худенькие плечики мелко дрожали.
- Ну что ты, девочка, горе ты мое луковое. – Иди сюда. Смотри, какая лохматая. Пойдем, я тебя заплету. – Потрепала ее по лохматой головенке с такими знакомыми вихрами, и добавила: - а хочешь, я тебя булочкой угощу?Я тут к Пасхе настряпала, да вам, ребятишкам привезла. – Ну, пойдем завтракать.
Девочка кивнула и прижалась к Ирине.
Вера или история зеленой пуговицы