Пока Вера лежала в больнице с маленьким Славой, Михаил познакомился с Розой – той девушкой из общежития. Ему хватило трех недель, чтобы перевести знакомство в более близкое. И с тех пор, обидевшись или рассердившись на жену, он оставался ночевать у Розы:
-Пусть поймет, дура, что такому, как я, характер лучше не показывать. На меня где сядешь, там и слезешь…
Однажды вечером Вера, приехав к родителям мужа, хлопотала за столом, подавая ужин всей семье. Маленького Славу Марфа поручила уложить спать, но малыш был голоден и кричал. Свекровь покосилась на невестку:
-Если бы ты была коровой, я бы тебя давно под нож пустила. Даже собственного ребенка накормить толком не можешь, не говоря уже о муже. Миша перестал дома ужинать, как я погляжу. Ты его, случаем, не пробовала отравить?
-Да о чем вы говорите? – возмутилась невестка, на ее глазах показались слезы. – Даже если бы захотела, и травить его нечем. Он не приносит домой продукты, сам ужинает в столовой. А я с ребенком в пузе и на руках перебиваюсь хлебом с водой.
-Сама виновата, -ответила свекровь. – Он не обязан тебя кормить. Ты, наверное, только для того и вышла замуж, чтобы тебя задарма кормили. Тоже мне, образованная. Да я со своими тремя классами церковно-приходской школы больше твоего знаю.
Голос свекрови становился все выше и выше. Того и гляди, перейдет на безобразный визг.
-Твоя старшая сестрица тоже из этих, как его, образованных. И тоже с головой не дружит. Нарожала целую кучу детей, хорошо еще, никого чудом не угробила. И о чем только бабы думают? Лишь бы плодиться?
-Действительно, о чем думают? – холодно спросила Вера. – Лишь бы плодиться.
-Ты мои слова повторяешь? – ехидно спросила свекровь. – Ну да, и как только Миша, мой сыночек, терпит тебя за глупость?
-Повторяю: о чем только бабы думают, плодясь без устали? –спокойно повторила Вера, глядя свекрови в глаза. – Миша, Паша, Тимоша, Гена, Глеб…и это только мальчики, причем я назвала далеко не всех…
Глаза Марфы полезли на лоб. Ей в голову не приходило, что молчаливая, обычно безропотная, Вера посмеет обратить ее слова против нее самой. Лицо пожилой женщины побагровело от ярости:
-Ах ты, сирота безродная…Да как ты посмела, tварь? Да я скажу Мише, он тебя поганой метлой до твоего паршивого города погонит…руки-ноги поотрывает, что посмела против его матери слово сказать! Прокляну и тебя, и твой плод в утробе, и всех твоих родных до седьмого колена!
-Да хоть до десятого, - вскочила Вера. –Все, что вы скажете, пойдет против вас же самих. Нельзя бросаться такими словами, неужели не понимаете?
-Изыди с глаз моих долой! – завизжала свекровь. Она трясущимися руками схватила клюку и замахнулась на невестку:
-Я выбью из тебя дурь с твоим приблудышем!
-Только тронь, старая ведьма, пожалеешь, что на свет родилась! – глаза Веры пылали от гнева, она была, как натянутая струна. Старуха отступила назад, ее глаза забегали. Затем женщина внезапно успокоилась:
-Ничего-ничего, всему свое время, дитятко…Сама приползешь ко мне на коленях, пятки мои будешь лизать, в ногах у меня поваляешься. Обойдешь босиком по морозу двор десять раз, тогда я еще подумаю, прощать тебя или нет.
Терпение Веры лопнуло. Она молча вышла в другую комнату, где остальные братья и сестры Михаила терпеливо ожидали, чем закончится «беседа» матери с невесткой. Три дня назад Марфа довела до слез жену среднего сына, и такие сцены для семейства не были новостью. Тимофей заржал, глядя на жену старшего брата:
- Вера, ваш мелкий спиногрыз описался, так и заснул мокрый.
-В сумке были сухие ползунки, почему не переодели? – сухо спросила молодая мать, на что услышала скрипучий голос Марфы:
-Сама будешь переодевать своего заморыша. Иди, собирай со стола, надо чайник ставить.
-Сами соберете, - ответила Вера. Она достала сухую одежду сына, бережно переодела его и начала одеваться сама. На улице навалило снега выше колена, время близилось к девяти вечера. Михаил, ушедший к приятелям, так и не появился.
-Ты что, собралась на ночь глядя уходить? – засмеялась издевательски Марфа, и ее смех подхватили взрослые дети.
-Хоть на край света, лишь бы больше никогда вас всех не видеть. На развод подам сама, - ответила Вера. Старшая сестра для Славы подарила большие деревянные сани, которыми пользовались младшие братья Михаила. Вера сложила теплые одеяла, соорудив что-то вроде гнезда. Однако, когда она вышла на крыльцо, мороз оказался нешуточным. Глаза Веры несколько секунд смотрели на спящего сына:
-Прости, мой мальчик. Увидимся завтра.
Она повернулась к родне мужа, которая с ухмылкой следила за ее действиями:
-Я ухожу. Славу заберу завтра. Прощайте.
Если бы Вере сказали лет пять назад, что она сбежит в январскую стужу от родственников мужа среди ночи, она бы посмеялась.
-Да вы что? С нашими морозами? Я в самоубийцы не записывалась.
Однако сейчас она была полна решимости уйти, несмотря ни на что. Слишком много наговорила ей свекровь, в ее непомерном желании унижать невесток, на которых смотрела, как на разумный говорящий скот.
Вера и Нина часто видели, как свекровь, прихрамывая, уводила старших сыновей вглубь двора и о чем-то подолгу разговаривала с ними. Молодые мужчины терпеливо слушали каждое слово старухи, кивали в знак согласия. Потом, вернувшись к женам, начинали требовать от них уважения и послушания. Правда, поднимать руку на супруг у обоих рука не поднималась. Но зато своим желанием выслужиться перед матерью братья так поливали своих вторых половин всякой грязью, что конфликты стали привычным явлением. Особенно после каждой такой «воспитательной» беседы.
Марфа трепетно относилась к своим дочерям, считая их достойными лучшего в жизни.
-Лизонька, ты, как выйдешь замуж за своего Яшу, прямо с первых дней заставляй его помогать тебе по хозяйству. Я тебя не в прислуги этой чокнутой рожала, поняла? И скажи ему, чтобы он отдельное жилье вам сделал, нечего, чтобы его мамаша у вас под ногами путалась.
Совершенно другие наставления звучали для сыновей:
-Требуй от жены верности, уважения и послушания. Чтобы даже ложку за собой не убирал, иначе зачем тебе баба в доме? Пришел с работы, садись на лавку и ноги жене протягивай – пусть обувь с тебя снимет, ноги тебе помоет и вытрет. Тогда она будет хорошая жена. Не сделает - не стесняйся и кулаком охаживать. Кто в доме хозяин? Пусть сразу видит, что выше головы не прыгнет, негоже моим сыновьям бабе на поклон идти.
Вера только головой качала, слыша подобные разговоры. Все было понятно и так: свекровь из кожи вон лезла, лишь бы ее ненаглядные чада поудобнее устроились в жизни. Теперь, проваливаясь в глубокий снег, Вера, стиснула зубы и шла вперед, через кладбище. Уличные фонари были разбиты, и женщина ориентировалась на хорошо знакомое направление. Вот сейчас она выйдет за пределы деревни, пройдет около ста метров к проселочной грунтовой дороге, а оттуда выйдет на асфальтированную. И по ней пойдет прямиком до села, где находится дом ее старшей сестры – Наины. Там ее примут, как родную, и не дадут в обиду. Подбадриваемая этими мыслями, Вера шла до тех пор, пока не услышала пьяные мужские голоса.
-Да я тут только что бабу видел, - хрипло сказал один.
-Какая баба? Пошли домой, поздно уже, - ответил ему второй.
-Не, - упрямо проговорил первый, - это у тебя дома есть, с кем греться в одной постели. А я сейчас эту найду, потащу к себе. Пусть меня греет, - захохотал он.
Судя по голосам, компания состояла из четверых человек. Троим понравилась идея потащить женщину в дом типа с хриплым голосом, что привело Веру в ужас. Она сжалась в комочек и ползком, стараясь слиться с землей, медленно, по-черепашьи, отползла к оврагу. Убедившись, что ее не найдут, Вера осторожно прошла по дну оврага почти сотню шагов и выбралась наверх. Ребенок в животе отчаянно пинался, словно напоминая, чтобы мама думала о них обоих.
-Тише, маленький, - прошептала Вера, держась за живот. Она уже шла с трудом, до села оставалось около километра. Показались первые огоньки в окнах, на окраине истошно лаяли собаки. Неожиданно рядом с Верой послышался протяжный низкий вой.
- Господи, откуда тут волки? – женщина со всей быстротой, на какую только была способна, спустилась с пригорка и почти поползла в сторону дома Наины. Она не знала, что муж сестры, Аркадий, поставил новые большие ворота вместо прежней хлипкой калитки. Вера стучала по дверям, но из-за снежного бурана, который начался буквально пару минут назад, когда она добралась до дома, ничего не было слышно.
Старший сын Аркадия и Наины, Егор, прислушался:
-Как будто кто-то стучит по воротам.
-Да кому там стучать? –удивилась Наина. – В такую пургу собаку на улицу не выгонишь.
-Нет, мама, там стучат. Кажись, не к добру такое, - Егор схватил топор и выбежал налегке за ворота. Каково же было его удивление, когда он увидел тетю Веру, лежащую без сознания и прижимающую руки к своему большому животу.