Традиционная точка зрения на гибель Поэта возьмёт в расчёт именно последние шаги, предпринятые Пушкиным. Привычная версия событий излагает следующее: в начале ноября Пушкин на предложение В. Соллогуба быть его секундантом отвечает, что «дуэли никакой не будет». А спустя несколько дней, 16 ноября, тот же В. Соллогуб слышит от него такое, от чего он, по его признанию, остолбенел:
«Ступайте завтра к д'Аршиаку*. Условьтесь с ним только насчёт материальной стороны дуэли. Чем кровавее, тем лучше. Ни на какие объяснения не соглашайтесь».
* Д'Аршиак — секундант Дантеса.
Однако дуэль не состоялась — 17 ноября Дантес объявил, что просит руки сестры Натальи Николаевны, Екатерины. После чего Пушкин согласился отказаться от вызова. Но отказываться от продолжения борьбы с тем, от кого исходил «Диплом…», он был не намерен. 21 ноября Пушкин говорит В. Соллогубу: «Я прочитаю вам моё письмо к старику Геккерну. С сыном уже покончено. Вы мне теперь старичка подавайте». Выслушав резкое и намеренно оскорбляющее письмо, которое заканчивалось непримиримыми словами: «Дуэли мне уже недостаточно, и каков бы ни был её исход, я не сочту себя достаточно отомщённым ни смертью Вашего сына, ни его женитьбой, которая совсем походила бы на весёлый фарс (что, впрочем, меня весьма мало смущает), ни, наконец, письмом, которое я имею честь писать Вам и которого копию сохраняю для личного употребления. Я хочу, чтобы Вы дали себе труд и сами нашли основания, которые были бы достаточны для того, чтобы побудить меня не плюнуть Вам в лицо…», Соллогуб срочно разыскал В. А. Жуковского, который тут же отправился к Пушкину и уговорил его не отсылать письмо. На следующий день Жуковский просит Николая I принять Пушкина, и 23 ноября встреча поэта с царем состоялась. О чём шёл у них разговор, как и о содержании беседы во время их следующей встречи, за три дня до дуэли, можно только гадать. Единственное, с чем согласны все, это то, что 23 ноября Пушкин дал императору слово не доводить дело до дуэли.
21-го же ноября Пушкин напишет ещё одно, пространное, письмо министру иностранных дел графу Нессельроде*. Адресату оно отправлено не было, зато после гибели поэта через Бенкендорфа попало в руки царя. Тогда же, вероятно, тот познакомился и с текстом «Диплома…» Судя по тому, что в адрес Геккерна прозвучало «гнусный каналья», Николай I прекрасно понял прозрачные намёки в свой адрес о связи с Натальей Николаевной, содержащиеся в пасквиле. Почему он сразу соотнёс их с Геккерном? Похоже, он поверил словам на сей счёт в письме Пушкина к Нессельроде.
* По странности обычно это письмо по начальному обращению «Милостивый Государь Граф» соотносят с именем Бенкендорфа.
Не прошёл, надо думать, император и мимо того, что в «Дипломе…» Пушкин был назван не только рогоносцем, но ещё и «историографом Ордена рогоносцев». Намёк был совершенно ясен: известны версии биографии Петра I, которые отмечали неверность его жены — императрицы Екатерины. Выходило: один рогоносец пишет историю другого.
Из чего, однако, исходил Пётр Вяземский, когда в 1847 году заявил:
«Теперь не настала ещё пора подробно исследовать и ясно разоблачить тайны, окружающие несчастный конец Пушкина. Но во всяком случае, зная ход дела, можем сказать положительно, что злорадству и злоречию будет мало поживы от беспристрастного исследования и раскрытия существенных обстоятельств этого печального события»?
Кто-то невозможность «раскрыть» объясняет причастностью к делу самого царя. Кто-то возражает, что эта невозможность была обусловлена интересами других лиц, приближенных к Николаю I. Через несколько десятилетий, в 1878 году, князь, готовя своё Собрание сочинений, вернулся к статье 1847 года, существенно её отредактировал, но процитированные только что строки оставил без изменений. Из чего напрашивается вывод, что и через сорок с лишним лет после дуэли «раскрыть существенные обстоятельства» гибели Пушкина не виделось возможности. О причинах даже не делалось намёков. Самые «продвинутые» исследователи заговорили о том, что виной трагедии «всем очевидное»: тут явно были замешаны государственные, а не частные интересы. И политическая составляющая в оценках Пушкина стала преобладать.
Дуэль объявляли результатом заговора, который одновременно преследовал далекоидущие политические и экономические цели.
Всё бóльшую связь «Диплома…» находили с масонством.
Дантеса производили в резиденты свергнутого французского двора в России.
Высокий чин Пушкина в МИДе брались объяснять тем, что своим божественным даром он служил отечеству во время тяжёлого времени для России — Польского восстания, которое отодвинуло освобождение крестьян в нашей стране на 30 с лишним лет. И Пушкин «блистательно справился с заданием Николая I, написав потрясающие два стихотворения: “Клеветникам России” и “Бородино”».
Среди разноголосых подходов в анализе причин невозможности раскрытия существенных обстоятельств гибели поэта хочется выделить рассудительные и детальные наблюдения Андрея Лисунова о круге лиц из числа самых близких «друзей» Пушкина, чьи психологические мотивы поведения в запутанной дуэльной истории в определённой мере повлияли на трагический исход поэта.
Приоткрывая «кухню» взаимоотношений в многоугольнике: Пушкин—Пётр Вяземский с женой—Жуковский—Софья Карамзина—Долли Фикельмон—Александрина Гончарова, Лисунов помогает нам прояснить подлинную атмосферу, в какой пребывал в те дни тот, о ком совсем скоро заговорят с пылкостью любовной страсти. Николай Васильевич Гоголь на правах «ближайшего друга» пространно напишет, что «Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет». А Аполлон Григорьев предложит знакомую, наверно, всем самую ёмкую характеристику: «Пушкин — наше всё».
Уважаемые читатели, голосуйте и подписывайтесь на мой канал, чтобы не рвать логику повествования. Не противьтесь желанию поставить лайк. Буду признателен за комментарии.
И читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1—160) — самые первые, с 1 по 28, собраны в подборке «Как наше сердце своенравно!», продолжение читайте во второй подборке «Проклятая штука счастье!»(эссе с 29 по 47)
Нажав на выделенные ниже названия, можно прочитать пропущенное:
Эссе 95. Жизнь поэта ведь не из одних только стихов складывается
Эссе 96. В ней, крепостной крестьянке, молодой барин нашёл материнскую заботу, душевную поддержку
Эссе 97. Сближение пушкинской сказки с жанром утопии ничуть не выдумка исследователей
