Биографов Бакунина сбивает с толку факт отсидки сабжа – три года в Петропавловке и сразу после – три в Шлиссельбурге. Разве царь своего агента посадил бы?
Авторы работ о Бакунине прямо из штанов выпрыгивают в апологиях, типа, откуда пошёл этот грязный слух, да как они тогда могли так думать! Пафос такой: но сейчас-то мы всё понимаем! И сейчас – это не XXI век, а весь ХХ.
Но вообще-то они могли так думать совершенно естественно. Более того, совершено противоестественно было думать, что могло быть как-то иначе, так, что, дескать, чел действует от себя и ничем никому не обязан. Они – это все: польские инсургенты, французское МВД, Карл Маркс, немецкие полицейские, английская разведка и пр. и др.
Потому что все они знали по себе, как обстояло дело. А обстояло так: все социалисты, народники, сепаратисты кем-то опекались, а все спецслужбы кого-то из них опекали, при свальном грехе возникали причудливые перекрёстные связи. Вся деятельность первых представляла собой агентурную работу, вторая группа явно или закулисно придавала первой адресность. И это было абсолютно нормально до такой степени, что человек обыкновенный, но несистемный, попав в карликанию амбициозных нищебродов, выпирал Гулливером.
А тут вдруг икона Бакунин. Вокруг все в дерьме, а он в белом фраке. С Москвы.
Однако, самый ценный зиц-председатель тот, кто не знает, что он зиц.
Бакунин был «полезным идиотом», бесплатным агентом императорского правительства, использовавшимся «в тёмную» даже когда он попадал в темницы. Он плотно опекался русским посольством и парижской префектурой одновременно, – и то же самое было в Австрии, Германии, Италии. Его гиперактивность направлялась на подрыв польских сепаратистов, а впоследствии организаций типа Интернационала, выросшего из тех же штанов польского террористического суверенитета. В конце концов, бакунинцы и разгромили его первую версию. Агитировал же «анархист»... за панславизм. То есть, получается так: англичане и французы раскармливали поляков против России, а Бакунин, покрывая матом царя, соображал нерушимый союз славян. Советский историк, изуродованный «царизмом», может и вовсе не понять, где тут подвох. А вот французам 40-х было очевидно, что «Французская республика» от «Французской империи» не отличается – ничем. Пока там есть первое слово, оно – главное.
Советским историкам отчасти такое простительно, так как «СССР» был виртуозно очищен от названия страны. Кроме того, Бакунин – хоть и антимарксист – единственная русская звезда первой величины евросоца зачатьевской эпохи, – с ним куда легче объяснять, как Союз семьдесят лет донашивал Россию. Но почему Бакунина считают самосевом постсоветские?
Биография прожжённого авантюриста состоит из бегов, высылок, надзоров, шухера, фальшивых паспортов, полиций, арестов, «шёл в комнату, попал в другую» и так по кругу, – во Франции, Австрии, Германии, России, Англии, Италии, Швейцарии... Люди совершившие гораздо меньше, умирали гораздо раньше, – от гильотин, дуэлей, покушений, – а всеевропейский поджигатель, приговорённый к нескольким казням, тюрьме и каторге, старательно дожил до 62-х, скончавшись от какой-то болезни невоздержанности (ожирение сердца – это, кстати, в каком смысле?) Очевидно, что многие имели право считать его своим агентом влияния, более полезным для подрыва соседа, чем опасным у себя. Маршрут его европейского тура, начавшегося накануне «весны народов» говорит, что бомбу с зажжённым запалом расчётливо передавали из рук в руки, пока фитилёк аккуратно не выкрутили... в Петербурге. Выкрутили – и отложили на будущее.
На деле – это ярко окрашенный по своему привлекательный самовлюблённый жуир, провокатор не по призыву, а по призванию. Кажется, что с него списан главперсонаж «Пражского кладбища» Умберто Эко: что-нибудь взорвать, чтобы потом как следует выпить-закусить, бабы – уже лишнее. Его высокопоставленные контактёры не оставляют сомнений в том, что он использовался всеми европейскими игроками в меру шпионского искусства каждого.
Биографов, как я уже говорил, сбивает с толку его отсидка в России. Но, повторяю, таких людей юзали опосредованно; высокопоставленные, вроде Сперанского, отделывались ссылкой и опалой, низкоранговые умники с прибабахом, вроде Новикова, могли и отсидеть. О «декабристах» уж и промолчу, там людей сотнями развели на пустом понте. Ради интереса можно вспомнить группу Нечаева, особенно после того, как самовыдвиженец съездил к Бакунину-Герцену-Огарёву за финансированием. На ура прошла операция Бакунина по сливу четырёх сотен активистов: по всему списку Нечаева отправили посылки с листовками. В насквозь прошпионенной среде амбициозного неофита взяли на заметку, обратно он вернулся под тотальный надзор с инструкциями, как вести революционную борьбу: разумеется, фиксируя на бумаге планы, имена и явки, зеркаля задания рыдающего от хохота III Отделения.
Шестерик Бакунина был из разряда наилучшего из возможных: даже в условиях мягкой николаевской России так не сидел никто, условия были максимально приближены к домашнему аресту. Ему неизменно предоставляли лучшую камеру, разрешалась домашняя одежда, переписка, многочисленные свидания с родными, – часто по многу дней подряд в условиях комендантской квартиры, то есть, отпуск при части, – это не говоря о книгах, журналах и газетах. Фашиствующего прощелыгу Штольца пересадили в респектабельного Обломова: сигаретки, французские романы, халат на беличьем меху... Не-вы-но-си-мо!! Хочется сказать что-то вроде: «В заключении он написал автобиографию, женился, защитил диссертацию, много путешествовал...» Для случая Бакунина доля шутки здесь гомеопатическая.
Во время Крымской кампании Бакунин косплеил здорового офицера-артиллериста, готового по примеру братьев ехать в Севастополь. После войны уже его родственники писали Александру IIо тяжёлой сердечной болезни сидельца.
Слух о том, что он агент царского правительства, появился в среде польской эмиграции, и распространило его вовсе не русское посольство. Сами догадались. И немудрено: где появлялся Бакунин, там все разевали рты, а уносясь в пространство, он оставлял за собой кильватерную струю разногласий, дрязг, склок и подозрений всех во всём. Вычислили его быстро, и префект парижской полиции писал министру внутренних дел о деятельности сабжа в 1845: «...этот иностранец привлекает и принимает у себя значительное количество польских эмигрантов; уверяют, что хотя он и выступает в качестве самого преданного их друга, но вместе с тем стремится раздуть среди них разногласия и восстановить их против Франции и французского правительства. Некоторые лица утверждают, что указанный Бакунин является тайным агентом русского правительства, которому поручено разведать намерения эмиграции и на которого, в частности, возложена миссия внести в неё раскол». (То есть, мой агент Бакунин одновременно работает и на своих. Вуаля.)
Стравливать удавалось настолько хорошо, что при его появлении поляки переходили улицу, на их сборища Бакунин попадал через знакомых французов (агентов). Чем выше был градус его антирусских речей, тем скорее подозрения перерастали в уверенность: козёл-провокатор! Вытесненный из Франции, он направился в Брюссель (или его направили громить ячейку в Бельгии?) где успешно дискредитировал польские националистические идеи среди тех, кто его ещё знал с хорошей стороны. Там же встретился ещё раз с Марксом, бегло и деловито обшарил его на предмет практических действий, доложил: доктринёр, теоретик, опасности не представляет. В принципе, в 1848 так оно и было (для России, не для Франции). Да и Маркс, конечно, был предупреждён.
С началом восстания в Париже он срочно отправился обратно, смотрящим за революцией революционерами. Из Парижа революционеры его выставили сами, ещё и приплатили. Фактически Мефистофеля анархизма обвинили в чертовщине анархизации анархизма.
Николай наследнику Александру: «Он умный и хороший малый, но опасный человек, его надобно держать взаперти». Писал он так или нет, но годы Бакунина в России напоминают передышку для Штирлица. В точно выбранный момент администрация Александра II полезному кадру устроила побег из Сибири через Японию и США. Сам побег был оформлен через родственников Бакуниных – двух генерал-губернаторов Восточной Сибири: Муравьёва-Амурского и Михаила Корсакова. Но техника побега не проясняется: типа, поехал куда-то по делам, там сел, а сям пересел. Кое-где даже побег описывается так: у посёлка де Кастри прекрасный пловец (больной сердцем) Бакунин сиганул с русского клиппера «Стрелок», поднырнул под его килем(!) и всплыл у борта американского корабля «Викерс», где его ждали. Если вы не Ленин, повторять не советую.
На кого рассчитаны байки? На детей... лейтенанта Шмидта Гарибальди. Ведь Бакунину предстояла длительная заброска в Италию. Старый пират сам не раз проныривал и не в такие теснины. Зачем первым делом Бакунин явился пред очи Маркса в Лондон? Затем же, зачем Киса был нужен Бендеру: подтвердить полномочия. И верховный тролль это сделал. Даже извинился за прошлое.
Интересно, что в Сибири Бакунин ничем не отметился. Куда-то делся анархистский задор и революционный пафос. В Томске его прозвали «Саксонский король», а он и терпел... И ведь четыре года не сидел в колодках – принимали на высшем уровне. И ничего – до степени «с фонарями ищут». Генералы – и те были радикально левее, «красный губер» Муравьёв писал через Бакунина Герцену в «Колокол». При проезде через Омск, МБ был приглашён к одному из таких – Густаву Гасфорду, тому, кто давил венгров в «весну народов», как раз когда примерно там же куролесил и сабж. «Бойцы вспоминали минувшие дни». Ведь по существу, делали они там одно дело.
Кстати, какое?
До Крымской войны вознёсшейся почти до Англии России было выгодно поддержание статус-кво, даже ценой сохранения Австрии целостной. Наибольшую опасность из трио отстающих представляла быстро догонявшая Россию Франция, и не случайно основная подрывная деятельность Бакунина в 40-е разворачивалась там. Этим объясняется и разгром Славянского восстания в Праге, который спровоцировал примчавший туда МБ. Не-сво-е-вре-мен-но! Славянское дело – хорошее, но это дело будущего. Сидите пока тихо в Австрии, нагоняйте культурку, настанет время, мы сами за вами придём. (Вообще, надо понимать, что тема славян разрабатывалась не просто так. Уроды России были нужны не больше, чем в 1821 азиатизированные греки, восстание которых Александр I не поддержал. Никто никаких славян присоединять или собирать в федерацию не собирался, это была риторика, направленная исключительно превентивно против влияния на «украины» англичан: застолбили место. ВСЯ беготня Бакунина по славянской теме – переливание из пустого в порожнее. А о том же в отношении греков здесь.)
Подрывная деятельность России не должна казаться чем-то из ряда вон, поскольку после Венского конгресса был сформирован Союз. Войны между пятью системными союзниками были невозможны, дела должны были решаться конгрессами. Очевидно, что активность всех игроков была перенаправлена в русло войны холодной и агентурной. Истоки подставных революций проекта «Массы» (что не отменило, конечно, проект «Масоны») – они там, в 1815. Думать, что Россия была агнцем среди волков шпионажа, есть совершенная наивность, особенно памятуя, как Александр I лично прибыл в Лондон совершать мирный династический переворот.
А вот после Крымской положение России резко изменилось, она оказалась в дипломатической изоляции, и кульбиты на европейской арене требовались иные. (Подробнее здесь, тут станет понятно, почему «анархиста» спровадили из России в 1861.) Иначе (системно) стал работать и Бакунин.
В Сибири при посредстве Муравьёва Бакунин обрёл и радистку Кэт. Юная полька стала его фиктивной женой, и нет сомнений, что она играла ключевую роль как в легендировании «второго пришествия» Бакунина, так и во влиянии на польские и итальянские дела (она была фактической, а потом и де-юре женой гарибальдийца Гамбуцци, важного контрагента для бакунинской активности). И думается, тут дело не в ориентации Бакунина (точнее, не только в ней), а так и было задумано для дела. Партайгеноссе Квятковская.
Вернувшись в Европу после беспрецедентных русских реформ (и как раз к очередному польскому восстанию), профанатор принялся агитировать за независимость Польши, но одновременно за отделение от неё белорусов, украинцев и латышей, – а саму отделившуюся Польшу звал в федерацию славянских народов. Будучи засланным англичанами в Стокгольм, мгновенно провалил дело высадки польского десанта в Паланге. Основав в Италии кучу разнокалиберных обществ и забив ими до отказа весь левый спектр Европы, закрутил местные фракции против английского Мадзини. Всемерно затягивал перевод «Капитала» и его издания в России. Набрав дополнительную массу в Испании, вступил со всей ватагой экзальтированных южных фанатов в Интернационал и – бинго! – опрокинул его играючи. «Процедурный вопрос». Ничего личного, Карл. (Дело, однако, подали, как борьбу культов личностей.)
При всех радикальных замашках и полууголовной риторике ничего не известно и о личной храбрости революционера. Принятый в ложу тем самым Гарибальди, он был явно на него не похож. Зато имеется немало фактов физической и психологической слабины. И правда, работа агента – тонкая, риторическая, тут от кулаков пользы мало. Белинский драку Каткова и Бакунина описывал не к чести последнего, вызвав надававшего ему оплеух Каткова на дуэль, Бакунин (он Каткова палкой) после стушевался и принёс извинения. Кстати, а кто кроме губернаторов был в числе приятелей Бакунина? А тот самый Катков, заматеревший за годы правый консерватор и крупный издатель, с такими же товарищами из русской партии. То есть, люди не соблюдали элементарной социально-политической гигиены. Или никаких различий и не было?
Главное же, чего нет у Бакунина, видно с первого взгляда. Нет истории успеха: все восстания, в которых он участвовал, подавлены, все революционные инициативы провалены, оправдывался он в духе: «лучше с умным потерять, чем с дураком найти». А на пиратском так: Бакунин – контра.
Правда, это с какой стороны посмотреть. Если с другой, то Бакунин – чемпион контрразведок.
Можно с лупой искать вред России от Бакунина. Ничего нет! Тыщи потом пыхтели, а лучше всех именно Бакунин изящно определил марксизм через оксюморон государственный коммунизм.
Кстати, если Бакунин не был российским агентом, то странно выглядит отсутствие попытки дискредитации его после «бегства». Уж казалось бы, самое время. Третьему Отделению ничего и делать не надо: стоило слить немного отрывков из мемуаров, тем более что Бакунина упросили написать всё собственной рукой. Но – дела, как и деньги, любят тишину.
А как наказали виновных в бегстве опасного глаголом Бакунина из Сибири? А никак. Командиру Сибирской флотилии влепили от имени императора строгача. Ещё один офицер, непосредственно сплавивший «анархиста» к едрене фене, посидел под следствием в Питере, в итоге огрёб два месяца «губы». Пока сидел, получал выслугу и жалованье. Потом всех повысили. Кровав царизм, мля...
Смерть Бакунина ничего не изменила.
На Бакунина смотрели многие хорошие социалисты, люди беспристрастные, как на русского агента; это подозрение, ложное, без сомнения, основывалось на том, что разрушительная деятельность Бакунина приносила только зло революционному движению и в то же время была очень полезная для реакции.
Ну, как-то так.
Человеку, разрушившему Интернационал №1, преемника в России не нашлось.
По теме: Как Россия воевала за Византию, а Англия за Элладу
По теме: Успехи русской пропаганды после Крымской войны