Раэ ожидал словесного поединка. Ожидал трудностей. Но Согди только усмехнулся и запросто сказал:
-Меня зовут Вайрони Рахвар.
Раэ чуть не выронил обжигающий кубок из рук. Фамилию Рахвар он-то ожидал услышать, но не имя Вайрони. Получается, что Рахвар, да не тот.
Вайрони… старинное имя, с ударением на слог «ни», подобно имени отца Раэ – Султарни. Да что там старинное - устаревшее. Это могло означать, что колдуну, который выглядел лет на двадцать пять, могло быть около пятидесяти, а может быть, и больше. Если, конечно, его родители не забрались в самые-самые недра святц, чтобы найти там имя для своего очередного отпрыска, такое, каким еще не называли его старших братьев, брательников и братанов или в честь какого-нибудь деда-прадеда.
Имя «Рогни», конечно, тоже оканчивалось на «ни», подобно старинным, но ударение на этом слоге уже не делалось. Это было относительно новое имя. Его носителю могло быть никак не больше тридцати пяти.
Что ж, если колдун не солгал, то он должен быть давнишним перебежчиком из рода охотников. И его измена должна была произойти задолго до рождения Раэ. Противно, конечно, иметь дело с таким, но все же утешительно, что это не тот Рахвар, с которым Раэ должен был выйти на связь…
-Моя фамилия должна их раздражать так же, как и твоя, - сказал колдун, - Рахваров здесь не любят так же, как и... Олмаров. Так что мне как и тебе приходится сменить имя. Так как тебя зовут-то, дружочек?
-Фере, - сказал Раэ.
-Ты что, не можешь сказать своего имени? Чего ты тут ломаешься?
-Давно тебя не было в Семикняжии, - сказал Раэ, держа лицо, - раз ты не знаешь новых имен. Я даже начинаю догадываться, сколько тебе лет.
-Такое имя? – Согди Барт был явно озадачен, - впервые слышу! Быть не может!
-Век живи, век учись – дураком помрешь, - засмеялся Раэ, - это новые имена. Не знаю, как в ваше время, а сейчас незаконным дают имя поновее да понеобычней, чтобы заменяло фамилию.
-Так было и в наше время, - сказал, несколько замешкавшись колдун, - но чтобы прозвище становилось именем… тут что-то не то. Может, я бы тебе и поверил, но... Ты зачат на освященном ложе! Ты законнорожденный! И я чую, чую в тебе кровь Олмаров.
-Я уже устал объяснять вашим, - сказал Раэ, - меня подбросили в корзине к порогу Цитадели, как и многих младенцев. Никакой я не Олмар. А если что-то такое и есть, то я их род не продолжаю.
-Даже если бы я не умел чуять кровь, я все еще имею глаза! Ты копия Армаллама Олмара! Когда я был охотником, я с ним за одним столом сидел! Из одной миски ел! Я сейчас сижу напротив и смотрю на тебя – те же ухватки, ты даже глазами поводишь, как он!
-А мне какое дело? Незаконный может быть похож на кого угодно. С него спрос не велик.
-Да вот только ты – не незаконный.
-Уж не знаю, что тебе на это сказать. Метрики у меня в рукаве нет.
-А вот как-то нечестно получается: я тебе свое имя назвал, а ты свое нет. Я должен знать о своем будущем ученике все!
-Я тебе свое имя тоже назвал.
Согди Барт откинулся назад на банкетке. Раэ думал, что сейчас он грянется затылком о пол, но нет – позади услужливый сильф подставил колдуну подушку, как когда-то под спину ведьме Иде. Согди забарабанил когтями по столу, затем перевел взгляд на Раэ:
-Ты хоть понимаешь, в каком ты положении? Чего ты дурака валяешь? Я что – многого от тебя прошу? Ты тут мне должен в ноги кланяться и благодарить как второго отца! Прежняя учительница тебя бросила. В рассаднике стрыгайев. Без будущего. Без средств к существованию. Ты понимаешь, что здесь, в этом мире, простец – это никто? Это мясо для стрыгайев! В лучшем случае - игрушка для утех для какой-нибудь ведьмы. Причем недолгая, пока мальчишеский цвет не слетит. И то – ты сейчас сидишь в пещере, на брошенном корабле, доберись еще до такой ведьмы! Для тебя просто спасение, если кто-то тебя обратит колдуном на любых условиях. И я тут тебе предлагаю самые лучшие – я мог бы тебе предложить... сапоги мне чистить вместо сильфов, и то ты должен был мне быть ой как благодарен! Я в последний раз спрашиваю, как твое имя, и если не получу ответа – просто встану и уйду.
-Там ураган. Пережди его, - сказал Раэ.
Согди Барт аж взмыл с банкетки. Без помощи всякой магии. Его прямые брови сурово сблизились, челюсти стиснулись.
-Ты что, не понимаешь, что я отказываюсь от тебя?
-Понимаю.
-Ты понимаешь, что без меня ты погибнешь?
-Сударь… Рахвар или… Барт… наверное, все-таки Барт, да? Вайрони Рахвара больше нет, верно? Так вот, сударь Барт, я не знал, как вам сказать, но вы тут сами решили за меня, что я собираюсь стать вашим учеником. Но это не так. Спасибо вам за такое предложение, я знаю, что вы его сделали из лучших побуждений. Но уж предоставьте меня самому себе. Давайте переждем ураган, а там каждый из нас пойдет своим путем.
Согди Барт сел на банкетку, раздраженно отпихнул локтем подушку, которую ему услужливо подставил сильф. Это был уже не тот благообразный царедворец, который столь красиво извинялся в саду Мурчин.
-М-мальчишка, - буркнул он, - такой же несносный, как принц Рансу. Ну что поделаешь – возраст у вас такой. Думаете, что вам море по колено и горы по плечу! Ножкой топнете, ручкой махнете и весь мир в ногах у вас валяется! Я уж знаю, что у тебя есть заскок в голове, что ты не хочешь обращаться. Вилхо рассказал мне, что ты не хочешь становиться колдуном. Он-то относится к твоему решению серьезно, считает, что оно принято сознательно. Насмотрелся в свое время на фанатичных семикняжцев, которые позволяли с себя плоть кусками срезать, но не соглашались становиться колдунами! Вот и думает порой, что почти что все семикняжцы, которые говорят «нет», именно такие. Но он давно колдун и забыл, что в твоем возрасте люди взрослые только с виду. Что у тебя еще из головы дурь молодая не выбита! Серьезных болезней и бед еще не знал! Фере, или как там тебя – ты не в том положении, чтобы вставать в позу и ждать, когда тебя уломают. Ты считаешь, что твоя поза красивая? Да кто тобой сейчас любуется? Ты сам? А тебе будет до самолюбования, когда я сейчас уйду и ты снова будешь утешать в темноте своих насекомышей. А дальше что?
-Предоставь меня самому себе, - повторил Раэ. Согди Барт выдохнул, поворошил когтями сохнущие волосы и, немного раздумав, сказал:
-Знаешь, я в твоем возрасте был таким же, как и ты. Когда моя ведьма предложила мне обратиться, я сразу встал в позу. Сейчас-то я понимаю, как это было глупо. Но тогда я считал, что проявляю себя как человек с хребтом… Я же с первых наших встреч понял, что она ведьма, я ж ведь тоже из бывших охотников, Фере, и смог быстро это определить. Сначала я думал, что просто не буду ее выдавать, но не стану с ней видеться. Глупо было сопротивляться. Ноги во время увольнительной несли меня к ее дому. И все пытался договориться сам с собой. Может, так, как пытался договориться поначалу сам с собой и ты, когда дело касалось твоей ведьмы. Я считал, что она – единственная ведьма, на которую я не буду охотиться. На других вот буду, а вот на нее нет, потому, что она особенная, вовсе не злая, вовсе не такая, на каких нас с тобой натаскивают. Я буду ее любить и все равно останусь охотником. Я ходил в ее дом, я читал ее книги, она охотно меня обучала всему тому, о чем не говорят в Цитадели. Я и тогда пытался с собой договориться – вот выучу ее книги, буду лучше понимать врага, стану хорошим охотником… потом-то я стал понимать, что вся это наша семикняжья дурь заставляет их считать врагами и охотиться на них. Она мешает нам становиться могущественными, как боги – а ради чего? Я все-все о них понял и уже забыл все те нелепые доводы, которыми нас пичкают в Цитадели, забыл, зачем нам оставаться простецами, все эти навязанные убеждения наших учителей исчезли как дым. Но даже тогда, когда она предложила в первый раз – я отказался. Она и не настаивала. Потому, что знала, что у нее будет возможность предложить мне и во второй. И тогда я согласился. Я ждал этого. Почти сам хотел просить, но гордость не позволяла. Только это она и могла для меня сделать. Она оказалась слабой колдуньей и плохой учительницей. Я только и мог быть ей благодарен за то, что она меня научила уму-разуму да познакомила с Вилхо Рандом на одном из шабашей, как раз тогда, когда мы оба друг к другу начали охладевать. Я к чему это все говорю, Фере. У меня была такая роскошь – прийти к решению шаг за шагом, созреть, поломаться по-юношески. А вот у тебя такой возможности нет. Для тебя это вопрос выживания. Или становись колдуном или подыхай.
-Я к вашим ученикам лезу, сударь Согди? – раздалось в дверях каюты.
На пороге стояла Мурчин, упакованная в богатое верхнее кремовое платье, которое, казалось, готово было взорваться от кружев нижнего, белой пеной выкипавшей из-под подола, раздвигавшей шлицы поодола, в разрезах длинных рукавов и в горловом вырезе. Пепельная буря волос была уложена в немыслимые жгуты и волны, которые могли создать только сильфы. Щеки у нее были запавшие, а под глазами пролегли темные следы – но только это выдавало в ведьме то, что она была несколько часов назад жестоко избита.
-Я спрашиваю вас, сударь Барт! Я к вашим ученикам лезу? Почему тогда вы лезете к моим?
И Раэ понял, что ураган им предстоит не переждать, а пережить...
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 109 глава.
