Сегодня мы вспоминаем Татьяны Евгеньевну Лаврову (1938 – 2007): народной артистке России, ведущей актрисе Московского Художественного театра «ефремовского периода» могло бы исполниться 85 лет.
На мхатовскую сцену она вышла в роли Нины Заречной, едва окончив Школу-студию МХАТ, где училась на курсе Виктора Яковлевича Станицына вместе с Альбертом Филозовым, Вячеславом Невинным, Анатолием Ромашиным, Аллой Покровской, Владимиром Кашпуром. И сразу такая роль! Премьера спектакля «Чайка» в постановке Виктора Станицына и Иосифа Раевского состоялась в январе 1960 года. Состав был звездным: Аркадину играла Алла Тарасова, Тригорина – Павел Массальский, Сорина – Михаил Яншин, Полину Андреевну – Ольга Андровская, Дорна – Михаил Болдуман. Конечно же, для недавней студентки эта работа стала настоящим вызовом.
После «Чайки» Лаврову узнали, хотя свою подлинную актёрскую тему – тему современной молодой женщины, ломкой и эмоциональной, интеллектуальной и ранимой – она обрела вовсе не в этом спектакле. А в фильме Михаила Ромма «Девять дней одного года», который вышел на экраны в следующем, 1961 году. Её утончённая Лёля, совершающая выбор между двумя талантливыми физиками – Куликовым Иннокентия Смоктуновского и Гусевым Алексея Баталова – стала одним из культовых экранных образов «оттепели».
Через весь фильм проходил внутренний монолог Лёли, благодаря которому зрители многое узнавали об этой исключительной девушке, которая имела мужество пойти навстречу свой любви, прекрасно понимая заранее, какой короткой и непростой будет её жизнь с одержимым учёным Гусевым. По силе духа и личностной одарённости Лёля была абсолютно под стать этим блестящим мужчинам, хотя мысленно и корила себя за то, что она «плохой физик и плохая жена». Отсвет этой удивительной роли, сыгранной актрисой в самом начале своего профессионального пути, так или иначе лежал потом на всех работах Татьяны Лавровой.
Неудивительно, что из МХАТа, на рубеже 1960-х находящегося в кризисе, Лаврова быстро ушла – молодую актрису пригласили в театр-студию «Современник», где можно было играть живых, узнаваемых героинь, столь же близких и понятных публике, как её Лёля.
«Меня поразило то, что на сцене “Современника” я увидела людей, которых я вижу в жизни, которые существуют реально. Во МХАТе были великие мастера, но там было ощущение, что это какие-то далекие-далекие люди, что вот где-то они живут и мы их не знаем и не узнаем, вот только вот на сцене», – так она рассказывала.
Живыми и современными у неё получались все – и Надя в «Старшей сестре» Володина, и Гитель в «Двое на качелях» Гибсона, и Настя в «На дне» Горького, и Раневская в «Вишнёвом саде» Чехова, и Лавра в «Эшелоне», героиня, которую драматург Михаил Рощин неслучайно назвал созвучно её собственной фамилии (точнее, сценическому псевдониму).
В 1978 году из «Современника» Лаврова вернулась во МХАТ. В труппе, собранной Олегом Ефремовым, она заняла ведущее положение. Одной из самых важных её ролей стала Аркадина в «Чайке», программном режиссёрском высказывании Олега Николаевича. Лаврова была первой исполнительницей этой роли в спектакле, который шёл на мхатовской сцене не одно десятилетие.
«Аркадину свою она плетёт так тонко, набрасывает такие изящные “петли роли”, при этом связывая все повороты отношений “морским узлами” невероятной крепости. Она и трогательная, и жалкая, и роскошная, и изысканная одновременно. Это высокое мастерство – играть такую роль от себя. Или нет! Дело не в мастерстве, хотя его тут бесконечно много. Лаврова играет текст автора, режиссёрский рисунок и внутреннюю сложнейшую партитуру. Но личность её так сильна, что проявляется независимо от её желания – подсознательно».
Так писал о Лавровой её коллега по Художественному театру артист Виктор Гвоздицкий. Он же рассказал, что однажды, в период репетиций спектакля Олега Ефремова «Три сестры», где Лаврова не была занята, а Гвоздицкий репетировал роль Тузенбаха, Татьяна Евгеньевна впроброс сказала ему замечательную фразу: «Ну вы хоть понимаете, что в Чехове главное – это звук? Всё это нужно произносить как псалмы».
Так чувственно и при этом интеллектуально воспринимать авторский текст могла лишь она, Татьяна Лаврова.
Фото из фондов Музея МХАТ
Также будет интересно:
