За несколько лет до того, как она потеряла голову во время своей ужасной казни, Мария, королева Шотландии, потеряла сердце из-за столь же ужасного выбора мужа. В 1565 году молодая королева, внучатая племянница Генриха VIII, в двадцать два года уже ставшая вдовой, безумно влюбилась в своего кузена Генриха Стюарта, лорда Дарнли.
Ее первым мужем был Франциск II Французский, и это был по-своему прекрасный брак. Конечно, Франциск был чахлым, раздутым и болезненным, с парой неработающих неопустившихся яичек, но Мэри любила его, а он любил ее – целомудренно. На самом деле молодая пара была больше похожа на брата и сестру, они воспитывались вместе с 1548 года, когда пятилетнюю королеву Шотландии отправили во Францию, чтобы жить с семьей ее четырехлетнего жениха. Из-за его слабого здоровья и досадного уродства брак, скорее всего, так и не был заключен, и Франциск умер, не дожив до семнадцати лет.
Больше уже не королева Франции, Мария вернулась в Шотландию в 1561 году, чтобы вернуть себе трон, который принадлежал ей с шести дней от роду. Некоторое время спустя она обнаружила в себе то, чего так не хватало в ее первом браке: первобытную, пульсирующую страсть. Мэри сочла кузена Генри достойным этого огня.
Дарнли, к сожалению, был хвастливым, жадным болваном, который просто хорошо смотрелся в паре колготок. Но Мэри нравилось то, что она видела. Не заметив ни одной из его менее приятных черт, королева решила выйти за него замуж.
Томас Рэндольф, посол в Англии, сокрушался, что его «бедная королева, которую я когда-то считал такой достойной, такой мудрой, такой благородной во всех ее поступках», теперь ведет себя как легкомысленная влюбленная взбалмошная девица.
Пыл любовных утех был сладок и приятен, но Мэри понадобилось всего пару месяцев — и тошнотворная беременность — чтобы понять, что она посадила на свою шею неудачника, и лишь потому, что он ублажал ее в королевской опочивальне. Дарнли был избалованным легковесом, который, когда он не посещал бордели Эдинбурга или не вырубался в стельку пьяным, настойчиво домогался у своей жены, чтобы она предоставила ему все полномочия короля, а не только титул консорта. В конце концов он окажется ужасной помехой для трона Марии, который, по правде сказать, с самого начала был не очень безопасным.
Хотя ее ублажали и баловали во Франции, с Шотландией была совсем другая история. В холодной и сырой стране, где она родилась, господствовали клановые чванливые дворяне, которые не проявляли особого почтения к королевским особам, и в особенности к женщине, католическому монарху, выросшей в чужой стране и одетой как иностранка.
Протестантская Реформация охватила Шотландию, пока Мария жила во Франции, и ее возвращение было встречено с прохладным подозрением со стороны некоторых дворян, в том числе ее собственного сводного брата, и откровенной враждебностью со стороны нового протестантского истеблишмента. Джон Нокс, викарий шотландской Реформации, был особенно ярым критиком, выступавшим против «чудовищного» правления женщин. Он заявил, что разрешение этим «слабым, хрупким, нетерпеливым, немощным и глупым существам» сидеть на троне было «подрывом установленного канонического порядка».
***
Смелых словесных выпадов Нокса было достаточно, чтобы довести его королеву до слез, особенно из-за того, что она как раз решила сохранять умеренность в вопросах религии. Но он был не единственной ее проблемой. Хотя протестантская кузина Марии на юге, Елизавета I Английская (дочь Генриха VIII и Анны Болейн), безусловно, решительно возражала против оценки Ноксом женщин-монархов, она тоже настороженно относилась к шотландской королеве. У этих двух женщин была одна и та же королевская кровь, и из-за этого Мария претендовала на английскую корону. Это не устраивало Элизабет, которая ревностно оберегала свою власть и положение.
Именно в этой атмосфере враждебности и подозрения и находился Дарнли. В отличие от влюбленной Марии, королева Елизавета и шотландский истеблишмент не были в восторге от его присутствия. Дарнли был не только невыносим, но еще и католиком. И у него была та же королевская кровь, которая текла через Марию Стюарт и Елизавету Тюдор, что в глазах английской королевы только делало притязания шотландской королевы на ее корону еще большей угрозой.
Однако шотландская знать вскоре решила, что они могут использовать слабый и нерешительный характер Дарнли в своих интересах, чтобы подорвать положение Мэри. Они апеллировали к его мелкому эго, маня перспективой сделать его единоличным правителем Шотландии, если он перейдет на их сторону. Дарнли клюнул на приманку, как глупый и жадный придонный налим.
***
Дарнли и дворяне договорились о реализации плана, призванного сломить королеву. У Мэри был секретарь-итальянец Давид Риччио, компания которого ей нравилась. Она слушала его советы и проводила с ним много времени, пока ее брак рушился. Конечно, Дарнли ненавидел Риччио. Дворяне тоже ненавидели его, главным образом потому, что он был католиком и иностранцем, и к нему прислушивалась королева. Они решили убить его.
Это произошло мартовским вечером 1566 года. Будучи на шестом месяце беременности (будущим королем Англии Яковом I) Мария обедала в своих личных покоях во дворце Холируд с Риччио и некоторыми другими спутниками, когда внезапно ворвались заговорщики.
«Ваше величество, — сказал один из них, — вот этот человек, Давид Риччио, слишком долго находится в ваших покоях. Это непозволительно». Естественно, королева возразила, что Риччио был здесь по ее королевскому приглашению и останется там, где он был. Но вся банда окружила стол, чтобы схватить перепуганного секретаря, теперь отчаянно цепляющегося за юбки королевы.
Когда Риччио оттащили от нее, Мэри повернулась к своему мужу и в приступе ярости прокляла его, а беспомощный секретарь был тут же зверски зарезан: ему нанесли более пятидесяти ножевых ранений, прежде чем окровавленный и израненный труп сбросили с лестницы.
Излишне говорить, что это жестокое убийство не стало скрепляющим звеном в супружеских отношениях между Мэри и Дарнли. Заключенная в собственном дворце, королева задыхалась от ненависти, которую испытывала к мужу. Она была уверена, что ее собственная жизнь из-за него сейчас в опасности, и ее жизнь, и ее будущее дитя.
Мэри понимала, что ей придется проглотить кипящее презрение, если она хочет помочь себе. Хотя это противоречило всему, что она чувствовала, она должна была вести себя приветливо с Дарнли, если хотела сбежать от своих надзирателей. Слабый потенциальный король, напуганный тем, что он сделал, согласился вернуться на сторону своей жены так же легко, как переметнулся к убийцам секретаря Риччио. С помощью Дарнли Мэри сбежала из дворца и заручилась поддержкой роялистских сил.
Она восстановила свое положение, но супружеская гармония отнюдь не восстановилась. Дарнли вновь вернулся к своей ленивой развратной жизни, восхваляя себя на каждом шагу. «Он так невыносим, что Мэри больно помнить о том, что это ее муж, — писал один из придворных. — Королева никогда не сможет смириться с соучастием мужа в убийстве Риччио.»
«Я простила, но никогда не забуду!» — гневно высказалась она после того, как несколько месяцев спустя родился их сын.
Мэри была не единственным врагом Дарнли. Он рассердил немало дворян, когда предал своих сообщников, и вскоре оказался их следующей целью. Ранним утром 10 февраля 1567 года мощный взрыв разрушил дом на окраине Эдинбурга, известный как Кирк-о'Филд.
Дарнли немногим ранее поселился там, выздоравливая от очередной венериной болезни, подхваченной в борделях Эдинбурга. Возможно, Дарнли заметил, что к дому тащат бочонок с порохом, и ему удалось избежать взрыва. Однако это была лишь короткая передышка, уже на следующее утро его нашли задушенным во дворе разрушенного дома.
Причастность Мэри к убийству, если таковая и была, останется одной из величайших загадок в истории. Ее делу, конечно, отнюдь не способствовал тот факт, что она сбежала и спешно вышла замуж за графа Ботвелла, который оказался подозреваемым главарем заговора с целью убийства Дарнли. Когда ее репутация была подорвана, соотечественники Марии отвернулись от нее, свергли ее с трона и взяли в плен.
После побега опальная королева сбежала в Англию и попала в распахнутые объятия кузины Елизаветы. Там она находилась в заключении девятнадцать лет, но в 1587 году была осуждена за заговор с целью убийства английской королевы и казнена.
В сознании многих людей той эпохи низложенная королева оставалась бесстыдной блудницей, но для других Мария стала святой мученицей, а ее прошлые грехи были начисто стерты из памяти обстоятельствами ее смерти. В любом случае, без сомнения, Марии, королеве Шотландии, было бы намного лучше, если бы она в свое время взяла пример со своей кузины королевы Елизаветы и навсегда осталась незамужней.
Благодарю за подписку и ваши комментарии, они помогут развитию канала. Ниже ссылки на другие статьи:
