А Таня лежала без сна и вспоминала все, что говорил Николай Иванович,пропуская это через сердце и понимая, что она сама себе себя сделала такой, какая она есть.
– Да, это плохо расти без родителей, но не смертельно оказывается. я выстояла и победила в схватке с судьбой, но как же мне хотелось тогда, в детстве, обнять маму, папу, от которых даже фотографий не осталось. Если только у этого дяди Андрея что-то сохранилось. Как жаль, что из квартиры все вынесли, никакой памяти от них мне не оставили.
Слезы застилали ей глаза и она, не замечая этого, думала о том отчаянии, которое охватило ее родителей, когда они поняли, что скоро умрут, она переживала теперь это отчаяние, понимала, как им было тяжело осознавать, что их дочь останется одна-одинешенька.
– За что им могли мстить? За то, что отец служил в полиции ? Но это та же работа, как и моя работа поваром, значит было что-то другое. Тогда может что-то в семейных отношениях в их роду было не так, увы я этого так никогда и не узнаю. Они умерли, когда были чуть старше меня, сегодняшней. Представляю, как им было страшно умереть. А я лежала под окнами и плакала, ведь убийца мог и меня убить, но видно ему кто-то помешал, наверное, тот сосед, что шел с ночной смены . Ладно, нужно успокоиться и уснуть, чтобы завтра я смогла без слез поговорить со своим дядей. Надеюсь, что он женат и у него есть дети, я так хочу, чтобы у меня были двоюродные брат или сестра. А лучше сразу оба.
С этим желанием она и уснула.
Анна Семеновна весь следующий день была вся в заботах о внуке. Они с ним готовились к очередному визиту к лечащему врачу, где тот должен был сказать им дату последней операции, после которой Виктор должен был встать на ноги.
– Только я сомневаюсь, что это случится, – говорил внук бабушке чуть ли не ежечасно, а та на него сердилась и говорила:
– Смотри, внук, ты до того засомневаешься, что действительно ходить не будешь, а сляжешь окончательно. Вспомни-ка сказочку про двух лягушек, может тогда передумаешь сомневаться. Таня услышав их разговор, влетела на кухню как фурия:
– Витя, ты что городишь, ты должен бороться сам, только сам. Анна Семеновна, уезжайте быстрее, чтобы ему не на кого было надеяться, он слишком хорошо устроился: подай ему, принеси ему. У тебя кроме ног есть еще руки и, главное, голова. Вот и работай ими, ты для чего университет кончал. У меня ноутбук только год назад появился, а до этого я его только на витрине магазина видела, а в детдоме у нас на пятерых один был, да и то только на уроке. Так я за год чему только не научилась, причем самостоятельно, без чьей либо помощи. А тебя в университете учили, так ты должен про этот ноутбук абсолютно все знать.
Таня вдруг остановилась, понимая, что чересчур разошлась и, сказав “простите”, выскочила из квартиры и быстро спустилась в свою. Став у окна, она по детской привычке теребила себе ухо, вдруг сережка расстегнулась каким-то образом и отлетела в сторону, именно в том месте плинтус был оторван и она упала в щель. Таня расстроилась, она взяла на кухне нож и вилку, и поковырялась ими в щели. Но, увы, сережка нигде не чувствовалась.
Татьяна попыталась поднять линолеум, вернее куски линолеума, потому что после пожара остались только полусгнившие куски. На кухне и в прихожей она уже сняла эти куски, и теперь принялась за самую большую комнату. А здесь, в этой комнате, она еще ничего не трогала. Она отодрала сколько могла, а потом перешла к другой стороне, но там был плинтус.
– Надо Николая Ивановича просить, – подумала она, – но после моей выходки мне даже стыдно возвращаться за своими вещами.
Ведь Таня уже твердо решила вернуться к себе.
Николай Иванович в это время подходил к подъезду, он вытащил ключи и приложил домофонный ключ к входному устройству, но вдруг опять увидел объявление “Делаю любой ремонт в вашем доме”.
– Опять тот же телефон последние цифры в телефоне 5 и 6 странно, обычно объявление через некоторое время срывают и оно появляется вновь уже в новом сезоне, все, кому надо, его видят и отрывают себе бумажку с номером. А вот это объявление появляется с завидной регулярностью.
Он оторвал тоненькую бумажку с телефоном и положил к себе в кошелек, поднимаясь в квартиру он думал:
– А не связано ли это объявление с Таней, может кто-то рвется попасть в квартиру легальным способом, может что-то там спрятано. Надо завтра посмотреть, кто же жил в этой квартире до Чернышовых, ведь дом наш уже достаточно старый.
Дома стояла гнетущая тишина.
– Странно, – подумал Николай Иванович, – последнее время у нас в квартире очень шумно, а тут вдруг все молчат. Может все гулять ушли, но Виктор не любит гулять на улице, стесняется, предпочитает лоджию.
Анна Семеновна сидела на кухне и читала книгу, на плите что-то кипело.
– А Виктор где?
– В своей комнате, обиженный, – и она рассказала об утреннем инциденте, – а Таня высказала все, извинилась и убежала. И вот нет ее до сих пор. Видно она посчитала себя виноватой и неблагодарной.
– Мама, а ведь она права, надо же ему когда-то брать себя в руки и жить, как все люди. А не закрываться в своей раковине. Ведь она для него пример того, как надо поступать в тяжелой ситуации. Пойду ее приведу. Я чувствую, что она хочет вернуться к себе, глупая.
– Ну вот как тут от вас уезжать, и буду я с ума сходить и думать про то, как вы справляетесь. Я-то думала она за вами приглядывать будет, – проворчала Анна Семеновна.
Таня открыла не сразу, а увидев соседа смутилась.
– Работаешь? – спросил Николай Иванович увидев в комнате солидную гору из-за обрывков линолеума.
– Да вот решила, что потихоньку все сниму вот только с плинтусами не знаю, как быть, да еще моя сережка в щель в полу попала, так и не смогла достать.
– Нервничала значит, смешная у тебя привычка, да и заметная, избавляйся от нее.
Таня опять смутилась:
– Не могу, привыкла за ухо себя дергать.
– А ты “смоги”. Я к тебе по делу, но погоди, я инструменты сейчас принесу и поговорим тогда.
Николай Иванович, вернувшись через пару минут, быстро справился с плинтусами и собрал их в одну кучу, они были такие старые, что ломались сразу, как только он к ним прикасался. Поэтому они были короткие, и выносить их можно было в строительных мешках вместе с линолеумом. Таня попыталась опять достать сережку, но в том месте куда она упала почему-то под куском не оторванного еще линолеума лежал на деревянном полу жестяной квадратный лист. Николай Иванович попытался отковырнуть его и у него это получилось. В полу была ниша, а в ней какой-то коробок.
– Таня, проверь, я закрыл входную дверь.
Таня пошла в прихожую.
– Да, дверь закрыта, крикнула она и пошла за мешком, чтобы собрать мусор и вынести его.
Коробок был чуть побольше и повыше стандартной обувной коробки из под зимних сапог, и было на нем написано “Санины”.
–То есть Сашины, я так понимаю, – подумал Николай Иванович. Ну ничего не стал говорить Тане.
– Она не Александровна, и ей знать об этом не обязательно.
Он только приоткрыл крышку и увидел доллары:
– Чьи же вы, зеленые бумажки? И как давно вы тут находитесь? – мысленно спросил Николай Иванович, зная, что никто на его вопрос не ответит.
– Таня родилась не здесь, они приехали сюда где-то за год до пожара, значит лет 16-17 они тут лежат, давненько.
Он позвонил:
– Георгий, у тебя девушка есть? Жаль, а сестра? Она дома? Бери ее и Сергея и погуляйте в нашем дворе, понаблюдайте за нашим подъездом, пока светло. И еще купите коробку конфет и букет цветов, да держите все это в руках, я потом расплачусь. А лучше сделайте так: ты сразу к нам во двор, а Сергей с твоей сестрой за конфетами и цветами сходит, а потом, когда они вернутся, покрутитесь еще немного, поглядывая на часы. Затем ко мне домой, квартиру помнишь? Вот и прекрасно, – закончил он свой разговор и обратился к Тане:
– Ну, показывай, где там твоя сережка завалилась.
Они провозились еще несколько минут, но все же достали ее.
– Забирай один чемодан и к нам.
– Но я…
– Без разговоров, и возьми у мамы какую-нибудь большую тряпку, скажи, что срочно и сразу назад, пешком иди, он не слишком тяжелый?
– Нет.
– Быстрее, я буду в прихожей, когда подойдешь, то чуть стукни я открою.
Вскоре Таня вернулась, Николай Иванович стал заворачивать в тряпку коробок.
– А что там?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – засмеялся он, – теперь можно в лифт, мы вдвоем.
Таня понимала, что Николай Иванович обнаружил в их квартире чей-то тайник, поняла и то, что вопросы задавать больше не стоит. Они закрыли дверь квартиры на ключ и поднялись к ним. Было видно что Николай Иванович нервничает.
– Может кофе? – заботливо спросила Таня.
– Вот-вот, правильно, это мне и надо, а то как-то неспокойно мне. Мама, к нам сейчас гости придут, трое. Ты чай завари, коробку конфет они принесут. А печенье у нас есть?
– Все у меня есть, не беспокойся.
– Может Витю позвать? – спросила Таня у Анны Семеновны.
– Нет, он к таким гостям никогда не выходит.
– К каким таким? – удивилась Таня, глядя, на Георгия, так как только его она и знала.
– Но это же Колины сотрудники.
– И девушка?
– Про девушку не знаю, первый раз вижу, да и того, что слева, тоже не знаю.
Слева как раз и был Георгий. Девушка вручила хозяйке букет, и отдала Тане коробку конфет. Познакомившись, все начали обсуждать главную новость города – предстоящее празднование юбилея городского парка, подготовка к которому шла полным ходом. Парк любили все, и разговор шел оживленный. Но через полчаса Анна Семеновна поднялась и сказала:
– Пойдемте в комнату, девушки, сейчас здесь будет неинтересно.
Они ушли, а Николай Иванович сразу спросил:
– Ну что?
Мои благодарные читатели! Буду рада вашим лайкам и обратной связи. Успехов вам во всех начинаниях!
Читайте также и другие мои рассказы: