Лес, словно старший брат, нашептывал Пахомычу:
– Смотри, дружок, мое благополучие на твоей совести, ты обязан беречь меня: каждую мою веточку, каждую былиночку, каждого ежика, каждую птаху, да, собственно, все и всех, здесь, именно здесь, на доверенном тебе участке.
Вот уже почти десять лет работает он егерем в своем лесничестве, он всегда был на хорошем счету, его всегда хвалили. Пахомыч давно уже был уже пенсионером, но сидеть без дела не хотел, вот и пошел в егери, а два года назад овдовел, теперь и вовсе ему не хотелось сидеть дома.
Он очень страдал от одиночества, вот и сейчас он шел домой и думал, что его ждет пустой дом, а ведь когда-то у него была счастливая семья. Но сына они с женой похоронили давно, он утонул, спасая ребенка, когда служил в армии. Вот и остался Пахомыч один-одинешенек на белом свете. Только верный Шалый скрашивал его одиночество, да и он уже был старый. Шалый, словно поняв, что он о нем думает бежал рядом и поглядывал на хозяина. Вдруг он насторожился и посмотрел направо.
– Нет у нас тут браконьеров, Шалый, нечего показывать мне, что ты еще служебная собака, знаю я все и про себя, и про тебя. Старые мы с тобой, и толку от нас уже нет. Так что давай, топай домой, в родную Калиновку.
Но пес вдруг рванул вправо, а через минуту Пахомыч услышал его истошно-надрывный лай.
– Ну что там еще, Шалый, нам домой пора. Я ведь с утра и поесть не приготовил, мы с тобой так и ушли голодные. Да и задержались мы сегодня почти до обеда.
Он пошел туда, куда его звал пес, и увидел, что тот стоит над каким-то свертком и беспрерывно лает. Но когда Шалый увидел хозяина, то резко замолчал. И Пахомыч услышал вместо лая плач ребенка.
– Господи, это откуда же он тут взялся? – ошеломленно воскликнул старик.
Ребенок, видно, плакал уже давно, и плач у него был надрывный, хриплый. Подняв его с земли, Пахомыч воскликнул:
– Ты только погляди, Шалый, какая находка у нас сегодня! И что же это за изверг оставил здесь ребенка на погибель? Пойдем быстрее, Шалый, пойдем. Видишь у нас еще один голодный рот появился, но сначала к Ивановне за молочком зайдем. И быстрым шагом они направились к селу, не подозревая, что сегодняшний день готовит им еще один сюрприз.
А часом раньше у городу подходил поезд, в котором сидел в нетерпеливом ожидании мужчина. Ровно в три часа он выйдет на перрон, а потом отправится на автовокзал где, как он прекрасно помнил, в половине четвертого в его родную Калиновку отправляется автобус. Но вот и три часа, он быстро выпрыгнул из вагона и быстрый шагом отправился на авовокзал.
Он, ехал налегке, только с сумкой через плечо, где были его нехитрые пожитки. Подарок матери он не вез, зачем покупать не зная, что ей надо. Вот выберется с ней в город, и они купят то, что она захочет, рассудил он еще там, на Севере, где он вот уже два года работал после колледжа. А теперь вот едет поступать в университет на заочное отделение, так ему начальник посоветовал, увидев в нем перспективного специалиста.
Вот и автовокзал и родное название “Калиновка” на стоящем на том же месте, что и два года назад, и, как будто, бы ждущем только его, Виктора, автобусе. Усевшись у окошка, он с удовольствием глядел на знакомый пейзаж за окном, по которому так соскучился. Он еще в поезде решил, что выйдет чуть раньше, чтобы напрямую дойти до села, ведь так он подойдет сразу к дому, который был почти на окраине и задами упирался в лес.
И вот сейчас, после километрового знака с заветной цифрой 69, попросив водителя остановиться, Виктор вышел, глубоко вздохнул, а потом напрямки пошел в сторону Калиновки. Было жарко, но на радостях он не замечал этого и бодро шел к родному дому. А вот и знакомый лесок, вернее даже не лесок , а непроходимое мелколесье, пробираться через которое было трудно. Но вот уже и лес, настоящий, с высокими раскидистыми деревьями, который встретил его прохладой и свежестью.
Он радостно шагал в ожидании знакомой полянки, где нередко они с друзьями устраивали пикники. Но вот и она, а справа до сих пор лежит бревно, на котором они сидели с гитарами и распевали песни. И вдруг Виктор услышал стон, оглядевшись, он вдруг увидел лежащую на земле и связанную по рукам и ногам женщину. Он кинулся к ней.
– Пить, пить, – еле слышно попросила она.
У него в сумке была бутылка с минеральной водой, но там оставалось совсем чуть-чуть. Он приподнял женщину и дал ей напиться, а после этого стал ее развязывать, но веревки были завязаны крепко.
– Вы давно здесь… – он хотел сказать “лежите”, но посчитал, что это слово будет выглядеть дико в данной ситуации. И промолчал.
Но та ответила:
– С восьми утра, где мой сын?
– Сын? Я шел от дороги, но никого не встретил.
– Он маленький, ему всего полгода, где он? – в ее глазах Виктор увидел страх, – что, что он с ним сделал, – и она разрыдалась, – он-то чем ему виноват, – услышал он сквозь ее рыдание, продолжая развязывать веревки,но они не поддавались.
Потом Виктор вспомнил, что у него есть зажигалка, и быстро поднес ее к ногам, и понял что обжог ее, но зато стало легче распутывать. От боли она пришла в себя, и теперь только всхлипывала, а потом вдруг закричала на него:
– Куда, куда вы дели моего сына?
Виктор растерялся, он не ожидая, что в ослабленной от нестерпимой жары и долгого лежания на земле женщине может быть столько ярости.
– Я не знаю ни вас, ни вашего сына, – спокойно сказал Виктор, я здесь случайно оказался.
– Тогда зачем вы меня развязываете?
– Как зачем? Чтобы освободить вас.
– Я без сына никуда не пойду, обычно он к вечеру приезжает и освобождает меня, но раньше он сына не брал. А сегодня он его взял, где он? – вновь кричала она.
– Я не знаю, я ведь сказал, что случайно здесь оказался, я в три часа дня приехал в город на поезде, теперь иду от трассы домой, в Калиновку.
Он понял, что никакой Калиновки она не знает. Развязав ее, Виктор сказал:
– Встаньте, попробуйте походить, ведь ноги у вас онемели.
– А вы отойдите пожалуйста, – покраснела женщина.
И мужчина вдруг понял, что она молодая и очень симпатичная.
– Я пойду вот туда, – указал он в сторону села. Но если вы намерены ждать своего изверга, в чем я не сомневаюсь, то можете оставаться здесь, вы ведь, судя по вашим словам, привыкли к издевательству и унижению. Но если все же захотите идти со мной, то я вас подожду метрах в пятидесяти отсюда, насвистывая что-нибудь, чтобы вы не заблудились.
Виктор пошел в сторону села, а через пару минут остановился и засвистел.
– Интересно, пойдет ли она за мной? – думал он, – обычно такие женщины боятся своего мужа. Но она слишком молодая, возможно она еще может сопротивляться насилию.
И вдруг он услышал:
– Я иду, где вы? – через минуту он увидел, как она пробирается сквозь заросли.
А через полчаса они уже заходили во двор дома со стороны леса, где Виктор с отцом давно уже сделали калитку. Уже три года, как нет отца, а калитка вот она, как память о нем, хотя особой надобности в ней никогда и не было. Только он, Виктор, ходил через нее, если опаздывал в город в годы учебы, чтобы добежать до трассы и ехать автостопом.
Мать увидела его первая и побежала на встречу:
– Сынок, сынок, а я заждалась, уже и звонить тебе собралась. А у нас-то чудо здесь какое случилось, младенца Пахомыч в лесу нашел.
Женщина кинулась к Марии Сергеевне:
– Где он?
Та сразу поняла, что она спрашивает о ребенке:
– Пахомыч к себе пошел, а младенец у Ивановны, у нее же корова, вот он к ней сразу его и принес, голодный ведь парень был.
Виктор сказал женщине:
– Молчите, я тут сам разберусь, мам, а ты пока не говори никому, что я приехал. И приведи сюда Ивановну с ребенком, только побыстрее.
Мария Сергеевна побежала к соседке. Виктор видел, что женщину трясет, то ли она перегрелась на солнце, то ли нервничала. Успокойтесь, сейчас все выясним.
Через несколько минут вернулась мать с соседкой и ребенком. Увидев его, незнакомка аккуратно забрала его из рук Ивановны и нежно прижала к себе, а он, насытившись молоком, тихо посапывая спал. Женщина в изнеможении опустилась на стул:
– Спасибо вам, люди добрые!
– Ты его кормишь? – поинтересовалась Мария Сергеевна.
– Да конечно, я его сейчас покормлю.
– Погоди. Витя, ты иди на кухню поешь, а ты, красавица, иди в душ, да сцеди немного молока, он пока не голодный, а так как ты долго не кормила, то оно может ребенку не понравиться.
Пока она принимала душ, Виктор рассказал женщинам о том, как он встретился с женщиной.
– Я думаю, что она, увидев ребенка, не захочет к мужу возвращаться.
– Это ты так думаешь, а что у нее в голове неизвестно, – сказала мать, а Ивановна добавила:
– А я думаю, что ее к Пахомычу на заимку надо отвезти от греха подальше, ее же искать, наверняка, будут, нужно сейчас все у нее расспросить о муже, да и о ней самой, пусть нам все расскажет, думаю он уже к вечеру будет ее искать, надо торопиться. А вот и она идет.
Женщина шла завернувшись полотенце, а свое постиранное платье держала в руках.
– Витя, ушел бы ты отсюда пока, – сказала мать.
А тот глаз не сводил с незнакомки, которая смыв с себя боль и грязь была необыкновенно хороша, но затем молча развернулся и ушел в свою комнату. Вскоре женщины позвали его:
– Знакомься, ее Настя зовут.
Он глянул на нее и засмеялся, в платье его матери она выглядела смешной и нелепой.
– Ладно, хватит скалиться, – рассердилась Марья Сергеевна на сына, рассказывай девонька о себе, да будем решать, что с тобой делать.
И девушка начала рассказывать:
– Я познакомилась с ним, когда училась на третьем курсе университета, на юридическом факультете. и как дурочка попала в его сети. Самоуверенная и безголовая, но зато юрист, – она нервно засмеялась, – он так неожиданно появился в моей не слишком счастливой жизни: красивый, успешный, богатый. Ну и повелась. А когда я поняла, куда я попала, то было поздно.
– У него ведь и отец такой же, потом уже свекровь мне рассказывала, что так всю жизнь она и терпела унижение и побои, вот так, как я сегодня, у них это семейное, оказывается. Меня он вот так уже в третий раз связывает и бросает на целый день, а потом возвращается, сначала глумится надо мной, беззащитной, а потом только развязывает. Но первые два раза он ребенка со своей матерью оставлял, а в этот раз он бросил меня, а потом взял на руки сына и сказал, что я его больше никогда не увижу, для меня это было самым страшным.
– Господи, и как такие люди на белом свете живут, – воскликнула Ивановна.
– Я, конечно, хочу уйти от него, но как это сделать, пока не знаю. Я должна связаться со своими коллегами, но у меня с собой ничего нет, ни документов, ни денег ни даже телефона, молодой человек…
– Виктор меня зовут.
– Виктор, можно позвонить с вашего телефона?
– Можно, но позже. Если мы сейчас не уйдем, то за нами могут прийти по следам. Мама, ты дай Насте какие-нибудь тапки, да и мне старые кроссовки найди, от должны быть. И мы отправимся к Пахомычу. Я думаю, что ваш муж, испугавшись ответственности за содеянное. начнет вас искать. И вас и ребенка, А может быть у него в Калиновке есть знакомый, и он сидит где-нибудь у соседей, выжидает время, чтобы пойти за вами и сыном.
– Неужели есть такие изверги, что жену с младенцем вот так бросают, чтобы потешиться своей властью? – с возмущением спросила Ивановна.
Благодарю вас, мои уважаемые читатели за лайки и комментарии, за ваш интерес к моему творчеству, успехов вам во всех ваших начинаниях!
Читайте также на канале:
