Портрет этой дамы вызывает в памяти самую драматичную сцену из «Евгения Онегина». Главный герой видит на приеме светскую львицу со знакомыми чертами и спрашивает приятеля: «Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит?» Тот отвечает, что это его жена и ее зовут Татьяна Ларина. Даму в гигантском берете зовут Анна Алексеевна Орлова-Чесменская (1785–1848). Она была современницей Пушкина, тоже блистала в свете, но замужем не была никогда.
А кто у нас отец?
Мать Анны умерла, когда ей было полтора года. Отец, генерал в отставке, отдал девочке всю свою любовь, заботу и готовился отдать все свое состояние — других наследников у него не было. А наследство было внушительное.
Отец Анны — родной брат фаворита Екатерины II Григория Орлова. Вместе с братом Алексей Орлов помог Екатерине взойти на престол. Под его руководством российский флот разбил турецкий в Чесменском сражении — так он получил звание генерала и стал именоваться Орловым-Чесменским. А его родовая фамилия увековечена в названии знаменитой русской породы лошадей орловский рысак: ее вывели под руководством графа Алексея Орлова.
К восьми годам Анна знала четыре языка, имела статус фрейлины, а еще собственные дворец и парк, которые в подмосковном имении устроил для нее отец. Императрица Екатерина II, которой девочка была представлена, пришла к выводу, что она «много доброго обещает». А Гавриил Державин в стихах, воспевающих ум и красоту Анны, предрекал:
Как флот отец твой в море,
Так ты сердца пожжёшь.
Правы оказались оба: от женихов отбоя не было, но Анна предпочла посвятить себя доброте.
23-летняя сирота не хочет быть девушкой на выданье
Анне было 23 года, когда не стало отца, к которому она была очень привязана. В начале 19 века любая другая девушка в этой ситуации постаралась бы найти мужа, который сумеет правильно распорядиться наследством. Но Анна не стала его искать. А отвергать предложения она научилась еще при жизни отца. Это при том, что претенденты на ее руку и сердце носили такие фамилии, как Голицын и Куракин.
Один молодой генерал, Николай Каменский, Анне все же нравился. В свете уже ждали новостей о грядущей свадьбе, но умер отец Анны. Рассказывают, она 14 часов провела без чувств, потом бросилась к богу с мольбой стать ей «вместо матери и отца», а потом отказалась выходить замуж за Николая, которого, правда, тепло вспоминала всю жизнь.
После похорон Анна отправляется в паломничество по святым местам и находит себе духовного отца в Ростове Великом, в Спасо-Яковлевском монастыре. Им становится гробовой старец Амфилохий. Этот монах в течение 47 лет ежедневно по несколько часов стоял перед мощами Димитрия Ростовского и сумел привлечь к себе внимание не только графини Орловой: к нему для беседы о высоком приезжал, например, император Александр I.
Со временем у Анны появился другой духовник, в которого сил и средств она вложила не меньше, чем в нее саму когда-то ее отец. Архимандрит Фотий благодаря поддержке Анны Орловой-Чесменской стал настоятелем Юрьева монастыря в Новгороде. Графиня сначала слала архимандриту огромные суммы на восстановление храмов и церковные нужды, а потом переехала под Новгород сама: построила себе усадьбу рядом с монастырем.
Анну и Фотия не разлучила даже смерть: они похоронены в одной могиле. Все это вызывало кривотолки в обществе. Злые эпиграммы с намеками, что это был союз не только душ, приписывают даже Пушкину.
Но, скорее всего, Анна была невинна, а Фотий, который был на семь лет моложе графини, довольствовался тем, что имеет полную власть над ее душой и помыслами. Вероятно, именно Фотий, славившийся своим консерватизмом, внушил Анне, что она невеста Господа и земные мужчины ей ни к чему. На том, что связь графини Орловой-Чесменской и архимандрита Фотия была исключительно духовной, настаивала их современница Долли Фикельмон, оставившая подробные дневники о светской жизни Петербурга. Такого же мнения придерживаются и современные исследователи — например, доктор исторических наук Евгений Анисимов.
Свет ей тоже мил
К счастью, никто не сумел внушить Анне отвращения к светской жизни. Неустанно заботясь о своей душе, тратя огромные суммы на благотворительность, Анна продолжала исполнять обязанности фрейлины. Блистала на придворных балах, дружила с императрицей Александрой Федоровной и сопровождала ее в путешествиях, в том числе заграничных.
Анна Алексеевна модно и ярко одевалась, слыла красавицей и в то время, когда ей было уже 50, и закатывала собственные балы, при описании которых заходилась в восторге пресса. «Это то, что называется в области изящного grandioso; это такой бал, который доселе мог дать только Владетельный Государь», — рассказывали «Отечественные записки» про один из балов графини. Тогда в зале собралась тысяча человек, а для его освещения потребовалось семь тысяч свечей.
Света она не жалела никогда и никому: однажды архимандриту Фотию в Новгород Анна Орлова-Чесменская отправила целый обоз со свечами.
Усадебный дом графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской, который она построила рядом с Юрьевым монастырем, сегодня входит в состав Новгородского музея-заповедника. Недавно дом был отреставрирован, и скоро в нем откроется экспозиция, посвященная роду Орловых. Генеральным партнером этого проекта выступает банк ВТБ.
