Мужчина быстро шёл, не оглядываясь и срываясь на бег. Он чувствовал липкий взгляд старухи, а от её плотоядной ухмылки его бросало в дрожь.
- Только смерть ему будет спасением. Только смерть, — эхом раздавались напутственные слова ведьмы.
– Врет, ведьма старая, – думал мужчина, – что она знает о человеческих судьбах? Живёт одна у черта на куличках со своей роднёй – жабами да гадюками.
От этой мысли он приободрился, забрезжила надежда на скорую встречу с отцом.
Плата за ценную информацию оказалась велика, ему пришлось отдать мамино любимое кольцо. Он вспомнил, с какой жадностью старуха схватила перстенёчек, как заблестел он на скрюченном пальце.
«Мама меня простит», – подумал он, и комок подступил к горлу. Вот уже почти год, как она ушла из жизни, а он до сих пор не смирился с потерей.
В памяти остались лишь потускневшие кадры из прошлого: папа кружит маму по комнате, а она заливисто смеется. Папа держит его на руках, а он, балуясь, корчит забавные рожицы.
Вадим никогда не мог понять, почему родители расстались. Мама любила отца до последнего вздоха. Ему казалось, что она заболела от тоски в разлуке – много лет печаль съедала её изнутри, но она боролась с унынием ради сына.
Чем старше и крепче становился Вадик, тем чаще болела мама. Однажды она слегла и сгорела за несколько дней, но даже перед смертью не переставала думать об отце:
– Найди его, – двигала мама потрескавшимися губами, – много лет назад отец письмо прислал, в глухой сибирской деревушке живёт отшельником. Вот, возьми, – женщина протянула пожелтевший листок и простенький крестик на шерстяной нитке. – Это отца твоего, покажи – и он всё поймет.
– Почему он бросил нас, расскажи мне хоть сейчас, – горячо попросил сын.
– Не простой он человек, – грустно ответила мать, – не может больше с людьми рядом жить. Время придёт – всё узнаешь. А если крест потемнеет, значит, его уже нет в живых.
После похорон матери Вадик сразу же отправился в путь. Обойдя немало поселений, Вадим, наконец, напал на след – местные упомянули о незнакомце, который много лет назад обосновался в заброшенном доме на окраине и ни с кем дружбу не водил.
- А как зовут его? — поинтересовался Вадим у местного егеря.
– Да кто его знает, – махнул рукой Егорыч, егерь, – он нелюдимый совсем. У нас в округе его никто и не жалует.
– А почему? – Вадим заинтересованно приподнял брови.
– Да как он появился, чертовщина в селе началась. Стали животные пропадать – кошки, собаки, куры. Хотели на вилы пришлого поднять, но Захаровна вступилась, ведунья наша. Сказала, что безобидный он для людей. Мы и отстали, – ответил Егорыч.
Словоохотливый лесник приютил у себя парня. Он жил один и был рад появлению собеседника.
Вадим оставил свой походный рюкзак и поспешил на другой конец деревни. Дом отшельника ничем не отличался от других: маленький деревянный сруб с покосившимися ставнями. Калитка оказалась не заперта, мужчина зашел во двор и постучал в окно, но ему никто не откликнулся.
Он поднялся по скрипучим ступенькам и легонько толкнул дверь – та открылась. Немного поколебавшись, Вадик зашел в дом. Он ходил по комнатам и внимательно осматривал жилище.
Хозяин избы явно никак не позаботился об уюте, зато в комнатах не было ни пылинки. Незваный гость осмотрел кухню и поразился еще больше – не было посуды и каких-либо съестных припасов, словно жилец питался воздухом.
Вадим остался дожидаться владельца пустых хором. Он сидел на стуле возле окна, всматриваясь в сумеречный лес. Веки становились свинцовыми, и Вадик едва не задремал.
Вдруг краем глаза он заметил какое-то движение и через секунду перед ним возник человек.
Незнакомец недоуменно таращился на него через окно.
Вадим не знал, что делать. Он столько раз мысленно прокручивал эту встречу, у него было множество вопросов. А сейчас, когда долгожданное свидание состоялось, парень растерялся.
Его хватило лишь на то, чтобы протянуть крестик, который держал в руке, когда незнакомец вошел в дом.
Бородач внимательно посмотрел на ладонь. На лице мелькнули непонимание, удивление, растерянность одновременно. Он отшатнулся от Вадима и рванул прочь.
– Стой! Куда же ты? – крикнул Вадик и бросился за беглецом, но тот словно растворился в потемках.
«Почему он сбежал? Чего испугался? Что теперь делать?». Внезапно Вадик вспомнил о ведунье, про которую говорил Егерь, и решил расспросить её.
Старуха сидела за столом и перебирала сушеную траву. Она даже не глянула на вошедшего, когда входная дверь протяжно заскрипела.
– Здравствуйте, – начал Вадим, – я хотел спросить…
– Знаю, зачем пришёл, – перебила ведунья, – а что я получу взамен?
Вадик снял с цепочки колечко, которое всегда носил с собой как талисман, и отдал Захаровне.
– Годится, – жадно закивала та, – Ну что ж, слушай: папаня твой упырем стал, поэтому ушёл от тебя и мамки.
– Как упырь? – непонимающе переспросил Вадим.
– Кровопийца самый настоящий. Только не людьми питается, а животину душит, – пояснила ведунья. – Человечиной брезгует, – и она противно захихикала.
– А как упырями становятся? – поинтересовался парень.
– Знамо, как, его другой упырь укусил, – раздраженно ответила старуха.
– А как его спасти? – сыпал вопросами Вадим.
– Кол в сердце забить. Он ведь и не человек, и не животное, облик людской, а повадки звериные. Разве это жизнь? – вздохнула ведунья и взялась за травки, всем видом демонстрируя, что беседа окончена.
– Только смерть ему будет спасением. Только смерть. — слышал Вадим в спину.
Вадим сходил с ума от переживания. Синяя жилка на его виске постоянно вздрагивала, а губы сжимались. Он понимал, что даже если отец и упырь, то Вадим не сможет его убить. Рука не поднимется на родного отца. Но оставлять все как есть тоже было нельзя.
Егорыч застал Вадима, угрюмо стоя́щего возле ворот отцовского дома. Тот смотрел в одну точку, и, кажется, даже не моргал.
- Все так плохо? — поинтересовался Егорыч и Вадим вздрогнул от неожиданности.
– Егорыч, ты что-нибудь о вампирах слышал? – Вадим перевел взгляд на егеря.
– Конечно. Мне бабка моя рассказывала о душегубах этих, – ответил мужик, поставив ружье к забору.
– А упырь может обратно превратиться в человека, как думаешь? – Вадим прикусил нижнюю губу.
– Ну, не знаю. Кажется, может, если умрет тот упырь, который его укусил, – задумчиво сказал Егорыч, — а что?
Вадим оживился. Все-таки это был хоть маленький, но шанс.
Он найдет упыря, укусившего отца, и вобьет кол ему в сердце. Папа будет свободен от инстинктов упыря, и все наладится.
Поиски увенчались успехом только через пару месяцев – местные жители одного из сел рассказали о нечисти, которая ворует скот. Точь-в -точь, как отец Вадима.
На четвертый день слежки ему повезло – за час до рассвета темная фигура появилась из-за деревьев. Силуэт медленно приближался, не таясь и не смотря по сторонам.
У Вадима от волнения задрожали руки, но голова оставалась ясной. Не колеблясь ни секунды, он вынырнул из-за стога прямо перед упырем и занес над ним остро заточенный осиновый кол.
Душегуб остановился. Он замер на месте, вглядываясь в своего палача, и не сделал ни единой попытки защититься или напасть, в его тёмных глазах застыло удивление и…благодарность.
Вадик изо всех сил ткнул в грудную клетку кровопийцы, тот рухнул на колени, не пытаясь вытащить осиновый кол, и свалился набок.
Вадим вздохнул с облегчением. Он не испытывал триумфа, наоборот, был разбитым и опустошенным.
В голове зашумело, и мужчина устало опустился на мокрую от росы траву. «Всё закончилось. Надо вернуться к отцу», – подумал он, пошарил по карманам и достал папин крестик.
Сердце тревожно застучало, и, хотя крестик не потемнел, Вадик почуял: случилось что-то плохое.
Вадим поспешил в отцовскую деревню. Возле дома, где обосновался Фёдор, на старой лавочке сидел Егорыч.
– Здорово! – Вадик крепко пожал мозолистую руку лесника, – ты что тут делаешь?
– Думаю, – Егорыч задумчиво покусывал сухую травинку, – отшельника нашего в лесу нашел. Горячка у него была, Захаровна еле жар согнала. Лежит, не узнает никого и ничего не помнит. Что с бедолагой делать? Кто за ним ухаживать будет?
– Я буду, – почти выкрикнул Вадим, – это… батя мой, – и, не обращая внимания на изумленного Егорыча, рванул в избу.
Дни тянулись медленно. Фёдор беспомощно лежал на кровати и смотрел в потолок. Вадим потихоньку обустраивал неуютное жилище, местные щедро делились нехитрым скарбом: кто-то дал посуду, кто-то половики и цветастые шторки.
Когда он повесил мамино фото, отец впервые проявил интерес – он оторвал голову от подушки и пристально посмотрел на снимок, пока силы не покинули его, и он со стоном опустился на подушку.
А на следующий день Фёдор с аппетитом начал есть человеческую пищу.
Захаровна часто навещала их. Они даже подружились, и знахарка щедро делилась ароматными настойками. Однажды она, тяжело вздохнув, протянула Вадиму мамино колечко, и тот сразу показал его Феде.
Отец не узнал свой подарок, он с любопытством рассматривал украшение, а потом крепко сжал его в кулаке. Фёдор долго сидел, сгорбившись и опустив голову. Пропели первые петухи, когда в комнате раздался хриплый голос:
– Здравствуй, сынок, – сказал мужчина и крепко обнял сына.
Спасибо, что читаете мой канал и не забываете оценивать публикации лайками и комментариями. Подписывайтесь, будет интересно
автор Юлия
