Часть 14
Молоко у Зиртаны пришло на третьи сутки, и ей впервые принесли малыша, позволив ненадолго приложить к груди. Он был все еще слаб, но, к счастью, совсем немного не добирал в весе. Врач сказала:
— Не представляю, сколько бы весил ваш ребенок, если бы родился вовремя. Два килограмма — не такой уж плохой вес даже для доношенных. Но вам придется наблюдаться целый год у невропатолога.
Зиртана быстро кивала головой и внимательно рассматривала ребенка. То ей казалось, что вот какие-то черты Виктора, а в следующий момент она замечала что-то неуловимо напоминающее Вартана. Приглядевшись получше, она с удовлетворением отмечала, что малыш похож на свекровь. Но потом черты обоих учителей снова казались девушке. Посмотреть лишний пальчик не было возможности: малыш был туго спеленат. Он хорошо и быстро сосал, и врач удовлетворенно отметила, что это превосходный признак.
— Думаю, что быстро пойдете на поправку и хорошо наберете вес.
Керан буквально дневал и ночевал около роддома. Он присылал Зиртане любовные записки и полные сумки продуктов. Этими передачами можно было накормить пол-отделения, что Зиртана и делала. Она ничего не сказала Керану про лишний пальчик у сына, и очень боялась, как бы врач не сообщила. Но Керан ничего не писал об этом, и Зиртана немного успокоилась. Ее мозг не отдыхал ни минуты. Молодая мама все время думала, кто же отец ее ребенка. Явных признаков схожести с Виктором или Вартаном не было. Но Зиртана очень боялась быть отвергнутой и выкинутой из семьи точно так же, как ее мать.
Снились страшные сны про шестой палец, Зиртана хорошо запомнила, как доктор говорил, что такое может быть передано только по наследству. Или она так услышала, но переспрашивать боялась. Как-то ночью ей приснилась Агуни, она погладила Зиртану по голове, поцеловала и сказала:
— Доченька, я скажу, что у моей мамы был шестой палец, никто же не знает, что не я тебя родила.
В этот же день Зиртана, подойдя к окну и посмотрев через стекло на Керана, стала сильно плакать. Керан обеспокоенно спросил жестом: «Что случилось»? Зиртана написала на листке бумаги: «Очень скучаю по маме! Умоляю, привези ее завтра!» Керан кивнул и показал жестом, что слезки надо убрать. Зиртана немного успокоилась, правда, она не знала, как она сообщит матери в присутствии Керана эту тайну.
На следующий же день после тихого часа Керан и Агуни стояли возле окна палаты. Зиртана плакала и прижимала лицо к стеклу, создавая образ сильно соскучившейся дочери. За те несколько дней, что Зиртана лежала в больнице, она закидала аникийку дефицитными продуктами, которые в изобилии доставлял Керан. А также она попросила у Керана денег якобы отблагодарить врача, но всю сумму она отдала акушерке. Женщина не совсем понимала, за что такая благодарность, но все подарки приняла. И вот настало время их отработать. Зиртана написала письмо и попросила аникийку передать его матери так, чтобы Керан не заметил. Аникийка сгорала от любопытства, что же будет в этом письме. Но умная Зиртана попросила клей у медсестры на посту и тщательно заклеила бумагу. Акушерка, увидев, что ей не удастся прочитать письмо, поджала губы и нервно спросила:
— Не доверяешь?
На что хитрая Зиртана приторно ласково ответила:
— Ну что вы, ами! Вам я доверяю! Я маме не доверяю. Письмо моему отцу, а я не хочу, чтобы мама прочитала и беспокоилась. У нее сердце! — и интриганка глубоко вздохнула, давая понять акушерке, что очень переживает за маму.
— Что же там такого в письме, что матери сказать нельзя? — продолжала любопытствовать аникийка.
— Ой, да стыдно признаться! Не спрашивайте! — Зиртана прикрыла лицо, как делали все аникийки, когда стыдились.
— Ну, а все же!
— Только никому! Обещаете?
— Конечно! — аникийскую сплетницу трясло от предвкушения какой-нибудь истории, которую можно будет уже сегодня вечером рассказывать за ужином своим подружкам.
И Зиртану понесло:
— Здесь в отделении я увидела…
Вранье лилось рекой, а акушерка раскрывала глаза все шире и шире, недоверчиво переспрашивая периодически:
—Да ты что? Неужели?
На самом деле в письме было несколько строк:
«Милая моя мамочка! Ребенок родился шестипалым. Если Хартуевы не признают его своим, скажи, что у твоей мамы был шестой палец. Пусть папа подтвердит! Я очень тебя люблю! Уничтожь сразу. Твоя и только твоя дочь Зиртана».
Вскоре Зиртану с малышом перевели в перинатальный центр. Керан очень переживал за здоровье сына, он не позволил согласно обычаям проводить праздник по поводу рождения малыша. Ему было очень тревожно, вдруг что-то случится, хотя доктор сказала, что с ребенком все будет в порядке, он хорошо набирает вес, и серьезных отклонений нет.
— Есть незначительные! Это поправимо, — завершила беседу детский врач.
В перинатальном центре Зиртана с малышом пролежали две недели. И в это же время ребенка осмотрел хирург, провели необходимые исследования, и лишний пальчик, не имеющий костной ткани был удален. Это произошло не бесследно, как надеялась неопытная в таких делах Зиртана. Заживление происходило не очень быстро, и при выписке домой все еще была небольшая повязка. Зиртана попросила Агуни обязательно встречать ее, когда они приедут домой. И женщина предусмотрительно осталась в городе, не поехала в Хагдуф. Она убрала до сияния и без того чистую квартиру, еще раз перестирала все вещи новорожденного, готовила Керану завтраки, обеды и ужины. Он даже поправился и через неделю, смущаясь, попросил:
— Мама, не готовьте, пожалуйста, катлык каждый день. Очень вкусно, я не могу удержаться и много ем! Вот поправился…— Керан горестно вздохнул.
Агуни счастливо улыбнулась:
— Хорошо, хорошо! Не буду. А ты друзей с завода пригласи. Пока малыша в доме нет, можно!
— Да вы знаете, мама! Половину народа в отпуск отправили без содержания! Наш отдел пока не трогают. Так что, и людей-то не осталось.
— Ой, а что же случилось? — Агуни всплеснула руками и присела.
— Не знаю пока, но грядут серьезные перемены, — Керан вздохнул.
Зиртану и малыша забирали из больницы всей огромной семьей. Девушку трясло как в лихорадке. Она как можно дольше пыталась оттягивать момент и никому не давала взглянуть на малыша.
— Дома посмотрите, — говорила она. — Прохладно, не открывайте личико.
Ну а когда зашли в квартиру, то все радостно закричали:
— Доб! Доб! Доб!
И ребенка по обычаям стала раздевать догола мать отца младенца — Эделина. Зиртана заметила, что свекровь сильно волнуется, и очень удивилась, даже не догадываясь о причинах. Распеленав внука, Эделина первым делом стала рассматривать ручки и ножки, а увидев повязку на пальчике, горько расплакалась:
— А-а-а-а, — подвывала она. — Ни у сыновей моих, ни у дочек не повторилось. А у внучка, у Дуванчика! Аааааа!
Сердце Зиртаны было готово выпрыгнуть из груди. Агуни тоже стояла вся белая.
— Мама, ну что вы! Все хорошо. Я вам специально не говорил! — Керан подскочил к матери, и, взглянув на ручки своего сына, улыбнулся:
— Мама, не переживайте! Ничего страшного. Доктор сказал, костной ткани нет, можно сразу убрать. Посоветовались с невропатологами, педиатрами и убрали.
Все рухнуло вниз внутри Зиртаны, и она почувствовала такую опустошенность, что ноги не удержали ее, и молодая мама присела прямо на пол. Все кинулись к ней. Зиртана отчетливо вспомнила, у кого она видела след на руке прямо у основания большого пальца. Это была свекровь. Через несколько минут все сидели в просторной гостиной. Агуни быстро накрыла богатый стол. Эделина рассказывала свою давнюю историю.
Ее отец был шестипалым, тогда не делали операций, и он прожил так всю жизнь — с шестью пальцами на одной руке. Эделина тоже родилась с шестью пальцами, ей сделали операцию, когда исполнилось шесть лет, женщина отчетливо помнила те тяжелые для нее времена: как она стеснялась своей руки и всегда ее прятала. Перед школой провели полное обследование и удалили. Зиртана слушала, затаив дыхание, и ликовала, внутренне благодаря Бога, что все так легко разрешилось. А главное, ее сын от законного мужа.
«Никогда, никогда больше»! — поклялась она сама себе.
Татьяна Алимова
