Возраст этой величайшей, первобытной магистрали, по которой индейцы северного Вудленда ходили воевать, торговать и договариваться с индейцами южного Вудленда, неизвестен. Северо-восточные алгонкинские племена называли этот маршрут "Мишимаягат" или "Великая тропа", шауни и делавары "Атавомини" или "Путь, по которому идут вооруженными", а английские торговцы объединили эти два названия и получилось "Великая военная тропа", имя, которое нашло отражение на картах того времени.
Главный маршрут ВВТ шел от границ Канады на северо-востоке до Алабамы на юго-западе, и пролегал главным образом по региону, который сейчас носит название Великая долина Аппалачей, представляющей из себя гигантский желоб из цепочки долин в центральной части одноименной горной цепи. Тропа имела много параллельных и боковых ответвлений. Параллельные пути прокладывали:
- в связи с природными явлениями, затруднявшими проход по первоначальной тропе (лесной пожар, бурелом, наводнение);
- для маскировки передвижения больших военных отрядов из нескольких десятков человек, отряд разбивался на несколько групп, которые шли альтернативными, параллельными маршрутами;
- сдвигание тропы на запад из-за продвижения границы европейских поселений.
Боковые маршруты прокладывались для нужд местных племен. Например, если катоба из Северной Каролины, требовалась пойти войной против ирокезов из Нью-Йорка, то они шли на С-В по ВВТ, в случае же войны с шауни из долины Огайо катоба шли по тропе собственного имени на С-З.
Как выглядела индейская тропа
На мой взгляд лучшее описание и характер происхождения "ниток земли", как голландские колонисты называли индейские тропы, дал американский историк-географ Арчер Батлер Харберт (1873-1933).
Старинная, индейская тропа, в отличие от современных дорог, держалась возвышенностей, даже в низинах она делала немыслимые повороты лишь бы оставаться на самых высоких местах... Сегодня мы пренебрегаем старыми "хребтовыми дорогами" с их великолепным обзором, и постоянно смотрим вверх, в то время как путешественники былых времен очень часто смотрели сверху вниз. Как я уже упоминал в другой книге, многие сражения наших первопроходцев - те самые засады на тропах - будут лучше поняты, если представить себе расположение атакующей стороны, которая располагалась на более низком уровне и стреляла вверх, в то время как силуэты противника четко вырисовывались на фоне неба .Pioneer Roads and Experiences of Travelers (Volume 1).
Здесь Харберт не поясняет почему индейцы держались возвышенных, а значит самых сухих мест. Как нетрудно догадаться, это было связано не с тем, чтобы не замочить ноги, а чтобы не оставлять следы на влажной земле.
Главной особенностью, у которой, как правило, не было исключений, была узость этих древних маршрутов. Индейцы передвигались гуськом не потому, что это было выгодно, а потому, что их единственными маршрутами были тропы, которые они никогда не расширяли и не улучшали, и они, как правило, предназначались только одного человека, который их пробивал. Правда, у индейцев были и более широкие тропы, но они носили очень локальный характер и вели к кленово-сахарным рощам или соляным источникам. От таких пунктов к индейским деревням вели дороги, которые, казалось, ничем не отличались от наших "ленточных дорог" - две колеи, проложенные "трэйлом" - двумя шестами с перекладиной, на которые можно было положить небольшой груз и тащить по земле за индейскими пони
Опять необходимо отступление. Харберт, как говорится путает причину со следствием, индейцы двигались по военной тропе один за одним, след в след, чтобы посторонний наблюдатель не мог подсчитать количество воинов, а вовсе не из-за узости троп. Что касается лошадей у индейцев Вудленда, то справедливо только ко второй половине XVIII века.
В некоторых случаях такие дороги пролегали между соседними индейскими деревнями или между деревнями и охотничьими угодьями. Это были дороги мирного времени. Тропы военного времени всегда были узкими и, как правило, труднопроходимыми, а мирные времена наступали редко. Как мы уже говорили, тропы были настолько узкими, что путник бывал мокрым с головы до ног от росы, которую он сбивал с кустов по обе стороны дороги. И настолько "слепыми", если использовать сленг первопроходцев, что их было трудно найти, и еще труднее по ним идти.
Хотя одиночный индеец часто отмечал свой путь через лес, для пользы будущих путешественников, или в качестве собственных ориентиров для возвращения домой, индейские тропы в родной местности никогда не прокладывались. Таким образом, очень узкие, чрезвычайно извилистые, часто заросшие, втоптанные в землю на фут и более, пролегали маршруты, по которым белые люди строили дороги, ставшие историческими.
Как ходили на войну по Великой военной тропе
В данном случае нет ничего лучше, чем свидетельства современников. Можно было бы использовать "Историю индейцев" Джеймса Адэра, 1775 г., в которой превосходно описана тактика лесной войны индейцев против индейцев, но в данном случае я воспользуюсь дневником Уильяма Берда, 1728 г., в котором дано емкое описание войн между северными и южными индейцами, ходивших к друг другу за скальпами по ВВП.
Начало отрывка. "Их войны вечны, без перемирий, кровная вражда - единственное наследство, которое передается от отца к сыну, и любая из враждующих сторон готова совершить тысячамильный поход, лишь бы отомстить своим наследственным кровникам. Эти длительные экспедиции обычно осуществляются следующим образом: какой-нибудь индеец, знаменитый своей доблестью, и завоевавший репутацию военного капитана, объявляет о своем намерении нанести визит какому-нибудь южному народу. После этого под его командование записываются несколько молодых парней, особенно мучимых жаждой крови или славы. С этими добровольцами он странствует от одной союзной деревни к другой, завлекая в свой отряд кого только может, пока не соберет достаточного количества воинов, способных нанести чувствительный вред противнику.
Примечание. Подробнее о военных сборах индейцев читайте в статье "Уходили ирокезы на военную тропу".
Их оружие - ружье и томагавк, а вся их провизия, взятая из дома, - это мешочек с рокахомини [мукой из поджаренной кукурузы]. Снаряженные и экипированные таким образом, они направляются во вражескую страну, но не в полном составе и не по определенному пути, а разрозненно, небольшими группами, чтобы было удобнее охотиться и пройти незамеченными.
Как только они приближаются к вражеским охотничьим угодьям, они не разжигают костров, боясь, что их обнаружат по дыму, и не стреляют дичь, даже если они полуголодные, чтобы не встревожить врагов и усыпить их бдительность. Иногда, правда, еще на подходе к вражеской стране, они вялят на костре куски оленины и медвежатины, а затем, нанизав их на веревку, обвязывают вокруг пояса, питаясь очень скупо, потому что не знают, когда смогут добыть еще.
Приближаясь к вражеской стране, они начинают внимательно следить за горизонтом, не поднимается ли где дым от костра, и постоянно прислушиваются не прозвучит ли вдруг выстрел, чтобы совершить какое-нибудь счастливое открытие для своей пользы. Поражает их проницательность, они могут найти след человеческой ноги даже среди сухих листьев, что для нашего обычного зрения совершенно невозможно.
Если по одному или нескольким из этих признаков им удается обнаружить охотничий лагерь южных индейцев, они затаиваются в какой-нибудь чащобе и смирно сидят до наступления темноты. Затем они достаточно близко подкрадываются, чтобы наблюдать за всеми передвижениями во вражеском стане. А около двух часов ночи, когда они убедятся, что враги крепко спят, так как индейцы никогда не выставляют часовых, то на них обрушивается залп из ружей, при этом каждый из нападающих стреляет в определенную цель. Как только ружья разряжены, они бросаются на врага с томагавками и расправляются со всеми, кто не был убит на месте.
Примечание. Отличный пример такого нападения есть в моей статье "За скальпами через ледяную Огайо".
Иногда, когда они обнаруживают врага, спящего около маленького костра, то сначала кидают в него камешками, чтобы разбудить, а когда противник встает, стреляют в него, поскольку в такой позе он лучше заметен, чем когда лежит на земле. Убитых и раненных скальпируют, то есть прорезают кожу вокруг головы чуть ниже роста волос, а затем, прижав ноги к плечам бедняги, снимают начисто скальп и несут его с триумфом домой, гордясь своим трофеем, как евреи гордились крайней плотью филистимлян. Такой способ снятия скальпов практиковали древние скифы, которые использовали волосатые скальпы своих врагов в качестве полотенец в быту, и украшения уздечек своих лошадей, когда отправлялись в чужие края.
Участь племенников, которых они захватывают в этих экспедициях, очень мрачна. Они подвергают их всем пыткам, которые только может изобрести изощренная злоба и жестокость. И (что в совершенстве показывает подлость индейского нрава ) они обращаются с наибольшей бесчеловечностью с теми из врагов, кто больше всего отличился своей храбростью, и, если это военный капитан, они оказывают ему честь, медленно зажаривая его заживо, и а потом раздают по куску всем, кто внес свой вклад в победу". Конец отрывка.
Кроме всего прочего, Берд упоминал, что индейцы, идущие по военной тропе, оставляли не загашенными свои костры, из-за чего происходили большие лесные пожары. Вполне возможно, что это делалось специально с целью затруднить преследование противником или скрыть свои следы.
Кстати, Великая военная тропа была не только у индейцев Вудленда, но и у команчей, о чем вы можете прочитать в статье "Великая военная тропа команчей в Мексику. Туда и обратно".
Присоединяйтесь к увлекательным историям эпохи Фронтира и Дикого Запада на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.