Когда в северной Мексике наступала осень, гнетущая атмосфера страха, всегда присутствующая на границе, становилась совсем густой. Из городов, деревень, гасиенд и ранчо мексиканского штата Чихуахуа на север в Техас, к реке Рио-Гранде в район Большого Изгиба направлялись конные разведчики. Всадники поднимались на плоские вершины гор у реки. Они разбивали небольшие сторожевые заставы, собирали дрова для сигнальных огней. Они ждали и смотрели в сторону Великих равнин.
Мексиканцы знали, что когда сентябрькая луна станет полной, из Высоких равнин Техаса, подобно стаям голодных волков появятся отряды команчей и кайова. Они придут в Чихуахуа по омытой слезами мексиканцев Великой военной тропе ради угона скота, грабежа, похищения детей и молодых женщин. Они будут убивать и снимать скальпы с мужчин и пожилых женщин, чтобы приобрести боевую славу и уважение среди своего племени.
Как только индейские налетчики были обнаружены, мексиканские стражи зажигали сигнальные огни, чтобы светом и дымом предупредить о приближающейся опасности - краснокожих убийц с севера. Тревога как степной пожар распространялась с севера на юг через всё Чихуахуа. Объятые страхом поселения будут выставлять охранников, готовить оружие, запирать семьи, охранять дома, а также прятать и привязывать скот.
Долгий путь в Мексику
Воины команчей и кайова отнюдь не были железными людьми, не знающими зноя, холода и усталости. Для набега на Мексику выбирался период, когда летняя жара почти утихла, а юго-западные ветры успокаивались, в прериях было достаточно корма для лошадей. Созревали дикие сливы, ягоды, кактусы и другие растения. Бизоны и другая дичь мигрировали на юг и были жирными и откормленными.
Отряды рейдеров шли вдоль притоков рек из юго-западного Канзаса, западной Оклахомы и Техасского выступа до главного маршрута военной тропы, который пролегал по Высоким равнинам на юг вдоль восточного откоса Льяно-Эстакадо.
Далее тропа поворачивала на юго-запад, через южный конец Великих равнин к песчаным дюнам Монахан и его уединенным источникам Уиллоу-Спрингс (Ивовые ключи. Район, который обозначил северо-восточную границу пустыни Чихуахуа.
« Кажется, - писал исследователь Брэд К. Фаулер в 1853 году, - что здесь нет ничего кроме песка, но если вы пройдете обходным путем, то сможете увидеть вершину Одинокой ивы. Это и есть тот чистый источник, который Бог даровал человеку ... благодатный и уютный ".
От Уиллоу-Спрингс тропа шла пятьдесят миль на юго-восток к переправе Конская голова на реке Пекос, в области «такой же жаркой и сухой, как в Юме, - вспоминал фольклорист Дж. Фрэнк Доби, -… кишащей гремучими змеями… страна Пекос была суровой».
От переправы Конской головы тропа шла на тридцать миль к юго-западу до Команч-Спрингс (теперь Форт Стоктон, штат Техас) и в восьми милях к западу от Леона-Спрингс.
Команч-Спрингс, по рассказу раннего исследователя тропы капитана Уайтинга появлялся из-под покрова пустыни как «чистый поток воды… незаметный до тех пор, пока путешественник в него не наступит». По словам другого путешественника, Леон Спрингс состоял из «двух водоемов, выходящих из недр земли…».
От Леон-Спрингс военная тропа команчей поворачивала на юг и шла почти сто пятьдесят миль через пустыню в сердце Техаса - страну Биг-Бенд (Большой Изгиб), мимо ручья Сан-Франциско, ущелья Хурмы, Бон-Спрингс и гор Чисос. Он пересекал Рио-Гранде на Большой Индейской переправе, главных воротах команчей и кайова в Мексику.
Страна, по которой скакали индейские воины была сурова и прекрасна. Когда они пересекали пустыню, рейдеры ехали по скалистым склонам, заросшими кустами креозота, и по равнинам покрытым мескитом и кактусовыми зарослями из опунции и юкки. Они огибали с востока горы Чисос, где на нижних склонах росла красная сосна с можжевельником и желтая сосна с пихтой на самых высоких вершинах.
После форсирования Рио-Гранде на Великой Индейской переправе, которую исследователь реки Джон Лав назвал «очень широким, хорошо проторенным… (напоминающим) часто используемый путь», военные партии расходились как пальцы у руки, некоторые из них проходили сотни миль на юг или на запад, чтобы совершить набег на мексиканские поселения всего в 200 милях от Мехико.
Военные сборы
Воины команчей и кайова, потомки воинственных народов с давними боевыми традициями, совершали набеги для захвата полезного имущества, пленников и приобретения славы.
Авторитетный воин, мечтающий о добыче и известности, искал вдохновения постясь и призывая магическое ведение, дарующее удачу. Как только благословенный знак был получен, он приглашал других воинов присоединиться к рейду, который начинался с церемоний, ритуалов, песнопений и танцев.
Воин команчей при подготовке к походу, проверял свое оружие, снаряжение и лошадей, навевая песню:
Ухожу сегодня вечером. Пройдет много времени. Пока меня не будет. Я буду думать о тебе.
На военной тропе вождь отряда пользовался беспрекословным подчинением своих последователей. Он устанавливал порядок похода, назначал разведывательные и дозорные караулы, выбирал место для лагеря и цели для налета.
Перед нападением на мексиканское поселения он разрабатывал план атаки и отхода, в случае удачи он же и делил награбленное. Вся ответственность за поход лежала на его плечах, при неудаче тень позора ляжет черным пятном на репутацию лидера отряда, а при захвате богатой добычи о его подвигах будут петь у лагерных костров.
Обычно отряды налетчиков насчитывали от 3-4 до 10 воинов. Более крупные партии часто брали с собой женщин, которые обслуживали лагерь и ухаживали за снаряжением, и молодых воинов, которые обслуживали опытных ветеранов и постигали военное искусство команчей.
Воин обычно был одет в набедренную повязку из оленьей кожи, леггинсы и мокасины. Был вооружен луком длиной от трех до четырех футов с двумя дюжинами стрел, копьем длиной от десяти до двенадцати футов и священным боевым щитом. Если повезет, он мог иметь винтовку или пистолет.
У ночного костра на военной тропе одинокий воин кайова пел:
О, воины, у вас есть любимые! Тоскую по тебе, тоскую по тебе!
Вы будете богаты! О вы, воины, у вас есть девушки! Тоскую по тебе!
Те самые налетчики команчей и кайова, которые пели о одиночестве и любви, во время путешествия по военной тропе вниз по равнинам, через Большой Изгиб в Мексику, с дикой свирепостью нападали на своих жертв.
Налёт
Как правило атаки совершались в предрассветных сумерках. Ночные охранники мексиканского поселения сонно кивали головами; пастухи задавали в коралях корм лошадям, мулам и коровам; женщины разжигали огонь на кухнях, а дети все еще спали в своих кроватках. И тут тихое утро внезапно взрывалось военными криками и яростью нападавших. В следующий момент мексиканцы уже либо сражались, либо бежали и просили пощады у los bravos bárbaros indios.
Как видения из ночных кошмаров, перед несчастными мексиканцами возникали дико воющие воины команчи или кайова. Их лица и кони были искусно раскрашены, на головах покачивались роскошные головные уборы из перьев, а в руках были копья украшенные скальповыми прядями. Они хватали детей, грабили имущество, угоняли скот и бесследно исчезали в пустыне. В считанные минуты жизнь, выживших менялась навсегда.
Джордж Рекстон, английский искатель приключений, который путешествовал по пустыням Сонора и Чихуахуа осенью 1846 года, в своих воспоминаниях написал следующее:
"Угнано более десяти тысяч лошадей и мулов и едва ли на границе найдется гасиенда или ранчо, на которые не было нападения, повсюду люди были убиты или захвачены в плен. Дороги непроходимы, все движение остановлено, ранчо забаррикадированы, а жители боятся выходить из своих дверей ... ежедневно поступают сведения о резне и грабежах".
Ракстон приводит пример о нападении на небольшое поселение к югу от Сьюдад-Чихуахуа:
"Осенью прошлого года это ранчо посетили команчи. Они убили несколько несчастных пеонов, пойманных на дороге и на работе в кукурузном поле, а также угнали весь скот… На месте убийства и скальпирования ранчеро установлены кресты, и маленькие груды камней, которые их почти скрывают [кресты]. Это свидетельство о многочисленных "Аве Мариа" и "Патер Ностер", которые их друзья произносят когда проходят мимо могил..."
После успешного налета воины возвращались в базовый лагерь. Они делили и прятали скот, пленников и награбленное, ухаживали за своими ранеными. Делились своим опытом во время рейда и искали другие возможности для грабежа.
Путь домой
Наконец, индейские воины начинали чувствовать, как песнь военной тропы вторгается в их мысли:
"Ухожу сегодня вечером. Прошло много времени ..."
Они вспоминали свои семьи:
О вы, воины, у вас есть любимые. Тоскую по вам, тоскую по вам…
Решив, что захвачено достаточное количество скота и пленных, индейские воины отправлялись на север к Рио-Гранде. Обратный путь был тяжелее чем вторжение в Мексику. Нужно было гнать краденый скот, ежечасно ожидая преследования со стороны мексиканского ополчения. Чувствуя зов дома, они без устали ехали вперед, оставляя за собой след из павших животных, а иногда и мертвых пленников. Наконец они подходили к Большой индейской переправе.
Пройдя через реку, они двигались дальше на север, воссоединившись с Военной тропой команчей, оставляя горы Чисос слева от себя, проходя через Бон-Спрингс, ущелье Хурмы, долину ручья Сан-Франциско. Потом далее на северо-восток к источникам Команч-Спрингс, где они переводили дух и поили своих животных перед трудным переходом к Пекосу.
Пройдя тридцать миль по безводной, сухой местности к переправе Конской Головы на реке Пекос - их животные забегали в воду, чтобы утолить ужасную жажду, а некоторые умирали на берегах реки от теплового удара. Остатки лошадиных черепов павших животных и дали переправе свое имя.
Наконец, военные отряды оставляли позади себя пустыню Чихуахуа, вернувшись в прерии, которые они называли своим домом. Налетчики отяжеленные скотом, награбленным добром, с пленниками и военной славой возвращались в зимние лагеря своего народа.
В честь возвращения устраивался грандиозный праздник. В центре лагеря устанавливался шест украшенный скальпами врагов. Мужчины раскрашивали себя себя красным, а женщины черным цветом. Они зажигали большой огонь, грохот барабанов далеко разносился по травянистой равнине. Воины и женщины танцевали и пели до глубокой ночи воспевая подвиги, совершенные во время очередного рейда в Мексику.
Команчи, Кайова на юго-востоке и Апачи (мескалеро, чирикауа) на юго-западе долгие годы совершали непрерывные набеги в Мексику. Они убили тысячи мужчин и захватили в плен многие сотни детей и молодых женщин, угнали сотни тысяч лошадей и мулов и отвезли их на север по Великой военной тропе команчей. Этот регион был в предел затерроризирован и опустошен, потому что находился далеко от Мехико и помощи из центральных районов Мексики.
Между тем, мексиканцы на северной границе после каждого налета воздвигали кресты и складывали вокруг них камни, чтобы почтить память своих погибших. И проклинали Военную тропу команчей, которая приносила к их дому угрозу с севера.
Послесловие. Краткая хронология Мексикано-команчских войн
- С 1820 по 1830 годы характер вторжений команчей на мексиканские территории носил спорадический характер. Поскольку команчи были заняты войной с восточными племенами, вытесненными США за Миссисипи. Индейцы с востока были относительно многочисленны и лучше вооружены. Команчам пришлось конкурировать с ними за угодья для бизоньей охоты.
- В 1830–1840 годах количество набегов команчей вдоль Рио-Гранде значительно возросло. Американские поселенцы обменивали оружие на угнанных из Мексики лошадей, тем самым повысив военную мощь команчей.
- 1840–1850-е годы были наиболее суровы, например, в сентябре 1840 года состоялся первый Великий рейд команчей, который длился около 6 месяцев. 800 воинов вторглись в северную часть Мексики и достигли штатов Сан-Луис-Потоси и Сакатекас. Как результат около 500 мексиканцев было убито и более 100 захвачено в плен. Самый кровавый период длился с 1845 до середины 1846 года, были убиты 652 мексиканца и 48 команчей, без учета раненых и пленных.
- После 1850 года началось падение Империи команчей, их численность значительно сократилась из-за болезней, бизоны были уничтожены, а сами команчи загнаны в резервации армией США.
На написание статьи натолкнул вот этот источник.
