Его дом - Цитадель, где растят охотников на нечисть. Его мир - тот, в котором нечисти не должно быть места. Его жизнь - вечная битва с нечистью.
Она - ведьма. Ей нужен ученик, достойный ее замыслов...
Раэ нашел в себе силы сам поправить постель в свете огоньков альвов, до того, как Мурчин влезет со своими непрошенными услугами. Но она как раз отвлеклась на то, чтобы чуть отодвинуть входную панель и следить за тем, что происходит снаружи. Напористое шипение дождя, барабанящего по палубе еще больше усилилось, и шум от воды был такой, что было уже невозможно переброситься и парой слов – ничего не было слышно! Шум грома просто потонул в тугом частом шуме низвергавшейся с неба сплошной водяной стены.
Раэ-таки устроился в своей нише, бухнулся с изнеможении на тюфяк. Только на это его и хватило. Пришлось собираться снова с силами, борясь с головокружением, попытался собраться и с мыслями, что было непросто – казалось, все его сознание заполняет этот напористый шипящий шум воды. Получается, что альвы не просто так боролись за этот стакан отвара. А ну-ка, как там их лапки? Не обожгли ли они их о деревянный стакан? Раэ попытался поднять отяжелевшую голову. Альвы обсели уголок спальной ниши Раэ, тот мог за ними лишь наблюдать, да и то, лежа это было неудобно. Он был не в силах подняться, проклиная себя за слабость.
К шуму воды добавился вой ветра, да такой, что даже проник в каюту через крохотную щелочку, всколыхнул холодной струей юбки Мурчин, обдал горящее лицо Раэ. Ведьма крякнула, вроде бы даже с каким-то удовольствием и спешно запахнула панель, погрузив каюту в темноту, но звуки снаружи тише от этого не стали.
. Да что ж за шум такой, что голова сейчас у него лопнет! Раэ даже уши зажал, заметив, что альвы давно позакрывали свои лапки ушками. Легче… Раэ вернулся к своим мыслям, которые словно хотел выдуть из головы ураган
…Так-так… И не зря Мурчин бесилась из-за внезапно налетевшего ветра. Чего уж тут – от внезапного урагана никто не застрахован. Свалится тебе на голову и все… И не зря она себя проклинала за бессилие. Это была злость того, кто попытался что-то сделать и у него не получилось. Неужели она решила противостоять стихии и остановить ураган?.. Раэ припомнились слова, которые Варда обронил о Мурчин. О том, что «она та еще» и о ней «разведке много чего известно». Нет-нет, Мурчин, конечно с головой не дружит, как всякая ведьма, но не может же она попытаться сделать то, что не под силу даже самым могущественным колдунам-воздушникам?
И все же Раэ не мог не думать о том, что каких-то несколько минут назад его кожу как-то покалывало маленькими иголками, словно он отлежал себе все бока и отсидел себе все ноги, а после того, как он выпил таволгу, это прекратилось. Сразу. Легкая лихорадка после ранения и жар – это ладно. Это ожидаемо, если уж его плохо пролечили от ножевого. А вот это странное покалывание, как будто в воздухе вокруг было что-то эдакое разлито…
И альвы уж очень хотели, чтобы он выпил отвар...
И Энке, столетний колдун не сумевший скрыть удивления…
Так что же это было? Он перевел взгляд на Мурчин, которая все еще находилась у выхода из каюты, словно готовая встретить ураган, просившийся снаружи за панели.
Затем шум резко отдалился и приглушился. Ветер забушевал где-то извне, еще более сильно, чем раньше, но извне. Оборвалось и оглушительное шипение ливня на палубе, остался только ровный, как шепчущий, глубокий гул ветра, а ближний шум воды больше стал похож на льющийся.
-Вошли, - сказала она довольным тоном, - вот так, а Энке думал – не успеем.
-Куда вошли? – спросил Раэ.
-В Старые Гроты, - сказала ведьма, - пещеры на озерах Дилинквара. Мы переждем ураган здесь.
Память Раэ тотчас подсказала ему немного об этих пещерах, хотя он не очень-то хотел слушать на занятиях об особенностях земель, в которых охотник, как он думал, в жизни не побывает. Одно время жители Дилинквара пытались там скрываться от войск Ваграмона, пока не были полностью уничтожены. Только благодаря столь неприятной подробности и были для Раэ известны Гроты Дилинквара. А еще он вроде бы слышал, что климат Дилинквара мягкий, благодатный, без зимы, где весна переходит в большое лето, сменяется краткой осенью и снова весной. И ни слова о всяких там ураганах…
-Не вставай, лежи-лежи, - потребовала ведьма, опускаясь перед ним на колени. Альвы поспешили закрыться от ведьмы подушкой и, как всегда настороженно посматривали на нее из-за укрытия.
Мурчин опять щелкнула пальцами и зажгла огонек над головой Раэ. Осветила свое бледное лицо. С ее ресниц и бровей капала вода, обрызганы были и ее волосы, несколько выбившиеся из сетки.
-Так, свет рядом с тобой зажигать можно, - заметила она, - ну, давай посмотрим, можно ли у тебя снять этот жар! А то вы простецы все на ваши травки уповаете, что они вам то жар облегчат, то боль снимут.
-Ты ж сама, - осторожно сказал Раэ, - когда была девчонкой… твои слова… пила эту таволгу!
Ох как не понравились Мурчин эти слова Раэ. Она явно была недовольна собой, что обмолвилась – Раэ уже понял, что о своем прошлом Мурчин не очень-то любила рассказывать, а уж о том, что с ней было до того, как ее одиннадцатилетнюю Эне принес в ковен, так она и вовсе предпочитала помалкивать. И Раэ она теперь стала недовольна потому, что тот зацепился за это мыслью…
-Да мне и раньше от нее было так себе! – чуть ли не с гордостью и при этом зло сказала ведьма.
-А… да-да, припоминаю, - опять не смог не съязвить Раэ, - кажется, ее при запорах нельзя. Так наставник говорил. Люди страдающие от этого, если выпьют таволги только злее становятся!
-Не помогают вам эти ваши травки! – рыкнула Мурчин, не замечая поддевки, - А вы их упорно лакаете! Ну вот что сейчас с тобой делать? И жар ты этой таволгой не снимешь, и мне помочь себе не даешь…
Ведьма при этом недовольно зыркнула на альвов, а те все разом спрятались за углом подушки.
Она снова попыталась сделать пасс надо лбом Раэ и получила искрящийся разряд маленькой молнии между пальцев, шепотом ругнулась и махнула рукой:
-Одни сплошные хлопоты с тобой!
Внезапно светящийся шарик погас над головой Раэ. Тот в удивлении захлопал глазами, перед которыми в темноте поплыли светлые круги – напоминание о световом шарике.
-Ну вот, - воскликнула она, - сиди в темноте, раз такой.
-Ну это уж точно не из-за меня, - сказал Раэ, - я твой световой шарик таволгой не поил.
Мурчин опять попыталась сотворить шар, у нее немного что-то поискрило в воздухе, и все. Опять свет давали только пять хвостиков альвов.
-Да что происходит-то? – воскликнула Мурчин.
-Хотел бы и я знать, - сказал Раэ.
Ведьма вскочила, отворила панель из каюты. Раэ в слабом свете увидел очертание панели, а за ней глубокую тьму, словно за панелью начиналось небытие. Гудел где-то снаружи ветер, по самой пещере тянулся шум, словно кто-то испускал долгий ровный выдох, доносился плеск воды о борт и звук где-то льющейся, где-то журчащей, а где-то капающей, отдающийся мягким, тягучим, наложившимся друг на друга эхом разных звуков.
-Энке! – позвала Мурчин. Ее зов подхватило краткое эхо, как передразнило, и окунула ее зов в тишину.
-Энке! – повторила она.
Альвы выбрались из-за уголка подушки, взлетели и осветили внутренности каюты так, что в полумраке было хоть что-то видно. За панелью каюты по-прежнему была только темнота.
-Сильфов нет, - кратко бросила Мурчин.
Это заставило Раэ сесть, забыть о слабости и вслушаться, всмотреться в темноту за панелями каюты. Что там вообще находится?
Внезапно на палубе раздался грохот падения. Раэ вздрогнул, подскочил, а Мурчин отпрянула от входа в каюту. Альвы кратко пискнули, но тотчас смолкли: не тот случай, чтобы безудержно цвиркать.
На пороге каюты лежал сброшенный откуда-то сверху Энке Ээду, с неестественно задранной головой и раскинутыми руками, а под его затылком стремительно натекала на размытой палубе черная лужа крови…
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 100 глава.