Димка Луговой сел со мной рядом. Ничего не говорил. Но его молчание лучше любых слов сказало мне, что Димка всё понял… И стало жалко батю: Вениамин Константинович, по другому – Санин друг, никогда не был Сане, моему отцу, другом… Особенно – таким, как Димка Луговой.
Димка отчаянно старался утешить меня. Прикусывал какой-то колосок:
- К матери тоже вон… Приходит этот… Камынин, новый начальник ВШТ (участок внутришахтного транспорта, – примечание автора). Я на днях зашёл к ней на подъём, а он, Камынин этот, сидит у неё… А вчера проснулся ночью, – а они на кухне чай пьют. Думают, маленький я… ничего не понимаю.
Димкина мать, Анна Владимировна, работает машинистом шахтного подъёма. Отца у Димки, по его хмурому и немногословному утверждению, вообще никогда не было. Но у нас с матерью есть отец!.. Ей есть, с кем пить чай на кухне! А она всё равно любит пить чай с Саниным другом… с Вениамином Константиновичем. А сейчас она сидела в новой машине Саниного друга – на переднем сидении, рядом с ним. И он, Санин друг, целовал её…
На днях Санин друг у нас дома ел бабушкины венские булочки и озабоченно говорил о том, что собирается на стёкла в машине нанести тонировку. Не успел, видно.
Димка поднялся:
- Домой идём, Ромка. Ты это… Отцу не вздумай ляпнуть. Может, нам показалось.
- Угу. Сто процентов, – это было привидение из старой шахты.
- Ну… уж привидение там… или нет, а лишнего не ляпай.
В Юркины страшилки про шахтное привидение мы давно не верили. Просто хотели отыскать вход в старую шахту, – чтоб спуститься и посмотреть, как там было.
-Не найдём мы ничего. Лет пятьдесят прошло с тех пор, как работала эта шахта, – хмуро сказал Димка. – Уже давно всё землёй завалилось, – вместе с привидениями.
И тут Димка провалился по пояс… а через секунду – по самые плечи. Я услышал, как обвалившиеся комья земли и камни глухо загрохотали в какой-то жуткой глубине, и обеими руками схватил Димку за футболку, а потом за руки. Земля у меня под ногами вдруг поплыла куда-то, и я не помнил, как рванул Димку за руки, и мы с ним оба упали в траву. Чуть отдышались, и Димка кивнул на склон балки:
- Интересно: кто такой… Давно он там сидит, – не заметил?.. Ещё не хватало, чтоб он увидел, как мы с тобой… как я… Дойдёт до матери, – до конца каникул за калитку не выйду.
Я покачал головой, только собрался сказать, что, кроме нас с Димкой, поблизости не было ни души, – отсюда вся степь просматривается, до самого края, и мужик в старой шахтёрской куртке, видно, только что подошёл… А мужика уже не было. Мы с Димкой молча переглянулись. И так же молча шли до самого посёлка.
Отец со своим горноспасательным отделением ещё до рассвета уехали на «Хомутовскую» – там в забой прорвалась вода. Матери тоже не было дома. Лишь поздним вечером она зашла ко мне в комнату. Я не оглянулся. Как всегда, голос её был уверенно-надменным, но мне вдруг послышалась какая-то вина в её словах. Это было так непривычно, что я замер. А она чуть сбивчиво объясняла:
- Ты… ты ничего не понимаешь. Ты просто ещё маленький. Ты не можешь этого понять.
Угу. Особенно – про маленького: этим летом я уже был выше её. Я так и не повернулся к ней. Глухо попросил:
- Не надо, чтобы отец знал об этом.
-О… чём?
Она не поняла, о чём не надо знать отцу: о сорвавшемся камне, так и не разбившем стекло в сияющей белой машине… или – о том, что она сидела в этой машине, на переднем сидении, а Санин друг целовал её. Я промолчал. А она неожиданно согласилась:
-Наверное, ты прав: с плеча рубить не стоит. Нам с отцом надо время.
Мать вышла. Я не спал, – батю ждал, хотя не знал, когда он вернётся. Не заметил, как всё же задремал. Сквозь полудрему слышал укоризненный бабушкин голос:
- Ты сама виновата, что Веня на этой стюардессе женился. Я тебе говорила: держись за него обеими руками! Если бы ты от него забеременела, никуда бы он не делся.
Мама раздражённо возразила:
- У него уже была Ирина.
Это я ещё с детства помнил, – про стюардесс Саниного друга…Маме и бабушке ни одна из них не нравилась.
- Раньше надо было думать!
- Раньше? Что, – в одиннадцатом классе надо было… забеременеть от него?..
- Хоть бы и в одиннадцатом! – горячо ответила бабушка. – Не ты первая. Всякое случается. Зато… была бы за ним замужем.
Я даже встрепенулся от дремы: ничего себе! Это говорит бабушка!.. Бабушка, которая убеждала, что наша с Полинкой переписка на тетрадном листке – несмываемый позор…
- За счастье надо бороться! А ты отдала Вениамина его стюардессам. И в соплях ринулась замуж за Яругина. А Веня все эти годы приезжает к тебе.
Там, за Дубовой балкой, я и сам увидел, что Веня… что Санин друг приезжает вовсе не к своему другу Сане, как утверждали бабушка и мама.
Мне хотелось взять маму за плечи, посмотреть в её глаза… Я не верил, что этот лётчик нравится ей больше, чем отец. Но я видел, как бережно она вешает на спинку стула Венин лётный китель, что-то там невесомо стряхивает с него… На отцовскую горноспасательную форму, что всегда висела в коридоре, мама просто не обращала внимания.
После того случая, когда на стекле его машины остались разбежавшиеся лучи, Вениамин Константинович стал бывать у нас всё реже. Бабушка с гордостью объясняла, что Санин друг теперь летает на международных линиях. При этом она выразительно смотрела на отца… сожалеюще и укоризненно покачивала головой: батя по-прежнему оставался командиром горноспасательного отделения…
А отца ничуть не волновало, что друг его стал так редко вспоминать о школьной дружбе. В начале девятого класса в какой-то отчаянной надежде я перевёл дыхание: не иначе, как в жизни Саниного друга появилась новая стюардесса. И… Как всё-таки хорошо, что мама – простой бухгалтер в плановом отделе шахтоуправления, а не стюардесса на международных линиях.
Димка Луговой глубокомысленно сказал:
- А что ты думал, Ромка. Им, взрослым, знаешь, в сто раз сложнее, чем нам. У нас как?.. Ну, вот надо было тебе набить морду Кушнарёву – какие проблемы! Встретились вы с ним на берегу, у коряги, – и после этого Кушнарёв ни разу и не глянул в сторону Польки Артемьевой. А у них… Что-то там соблюдают, – напридумывали себе: любит-не любит… Нет, чтобы – в морду. И всё ясно.
… Глубокой осенью Санин друг всё-таки появился у нас. Прилетел из очередного своего Амстердама… или Житомира, ломанулся к нам во двор, – с каким-то нелепо огромным букетом ярко-красных роз. Розы были нездешними – в нашем посёлке, в отличие от Амстердама или Житомира, такие точно не растут…
Бабушка лишь успела изумлённо и счастливо всплеснуть руками6 надо же!.. Как знала – прямо только что поставила в духовку лист с венскими булочками!..
Красные, неправдоподобно яркие розы разлетелись по двору… Вениамин Константинович взмахнул руками, голова его метнулась назад. Форменная фуражка откатилась в подтаявшую лужу. Батя поступил ещё проще, чем я: и правда, – зачем спускаться на берег?..
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Навигация по каналу «Полевые цвет