Когда на закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда Союза ССР подсудимому Николаю Ежову огласили приговор, в обвинительном заключении утверждалось, что "подготовляя государственный переворот, Ежов готовил через своих единомышленников по заговору террористические кадры, предполагая пустить их в действие ... 7 ноября 1938 года... против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве". К этому времени бывший генеральный комиссар государственной безопасности Николай Иванович Ежов признал себя шпионом японской, английской и немецкой разведок, а также факт того, что он был любовником одновременно своего секретаря и его жены.
ДЕТСТВО
Начало жизни наследника черных дел Генриха Ягоды противоречиво. В партийной автобиографии Николай Ежов указывал, что был сыном рабочего-литейщика из Санкт-Петербурга. Отец его Иван Васильевич Ежов происходил из крестьян Тульской губернии, но некоторые современные историки предполагают, что Ежов-старший прибыл в Россию из Польши под фамилией Ежевский, о чем свидетельствовали воспоминая его дочери. Сам Ежов-младший в двух анкетах за 1922 и 1924 писал: «объясняюсь на польском и литовском языках». Своим бывшим соратникам о время допросов Н. Ежов признался , что его отец был содержателем публичного дома. А в фондах Литовского государственного исторического архива не так давно была обнаружена метрическая запись о рождении Н. И. Ежова 8 (20) апреля 1895 года в Красненской волости Крапивенского уезда Тульской губернии.
Согласно утверждениям биографов, Иван Ежов-старший, отслужив срочную службу в Литве, остался там же на сверхсрочную, женился на девушке-литовке, осел, и устроился на работу в полицию.
Сын полицейского Ивана Ежова и будущий нарком Николай Ежов отучился три года в начальном училище литовского г. Мариамполя, а в 1906 году был отправлен родителями к родственнику в Петербург учиться портняжному ремеслу. В автобиографии Н. Ежов указывал, что с 1911 года работал учеником слесаря на Путиловском заводе, однако эти сведения ничем не подтверждаются.
ЮНОСТЬ
Чем он занимался до 1915 года известно только с его слов: жил то у родителей в Литве, то в Тильзите, то в других местах. Летом 1915 года пошел добровольцем в Русскую императорскую армию.
В 1916 году был комиссован по причине негодности к строевой службе из-за маленького роста - 151 см. и назначен писарем в тыловую артиллерийскую службу Витебска. Позднее, став главой НКВД, утверждал, что будучи тыловым писарем готовил солдатскую массу на Западном фронте к революционному восстанию.
Вхождение в новую жизнь начал со вступления в партию РСДРП(б) в 1917году. По сведениям самого Ежова вступил в неё в марте 1917 года, по официальным источникам в августе.
МОЛОДОСТЬ
До начала партийной карьеры прошло еще два ничем не примечательных года. Затишье было прервано в 1919 году когда Ежова призывают в Красную Армию. Направленный в Саратов он служит как и ранее писарем, но уже при комиссаре радиополка. Довольно быстро и сам выбивается в комиссары при радиошколе и одновременно становится заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома. В 1921 году женится на очень сознательной девушке - Антонине Титовой 24 лет. Тоня Титова - до революции студентка Казанского университета, после - партийная активистка и технический секретарь Татарского райкома партии. Через три года после свадьбы Антонина уезжает в Москву и поступает в Сельскохозяйственную академию, а по окончании в 1929 году - в аспирантуру.
Николай Ежов в это время строит успешную карьеру на периферии. Он проходит путь от ответственного секретаря Марийского обкома в 1922 году до заместителя ответственного секретаря Казакского крайкома в 1925-1926 годах, где работает под началом Шаи Ициковича Голощекина, скрывающего (как и все еврейские революционеры) имя данное ему при рождении. Партийным кругам он известен под псевдонимом Филипп Исаевич Голощекин.
Шая Голощекин весьма одиозная личность. Он не только российский революционер и участник борьбы за установление советской власти на Урале и в Сибири, он еще и кровавый партийный деятель - один из организаторов расстрела царской семьи.
Однако нас палач Шая Голощекин, кстати расстрелянный в 1941 году властью за которую "он так радел", интересует исключительно с другой стороны. О нем, как о своем сексуальном хоть и далеко не первом партнере-любовнике (да-да, все на тех же допросах в возглавляемом им ранее ведомстве) расскажет сам Николай Ежов. Да еще и назовет сей прискорбный для Шаи факт романом. Страшноватая гримаса истории - убийца безоружного царя, его жены, детей и близкого окружения будет расстрелян в 1941 году по обвинению в мужеложестве.
Но пока еще 1926 год и активный Ежов, после XIV съезда партии был приглашен партийным аппаратчиком И. Москвиным на должность инструктора в Орграспредотдел ЦК. Иван Москвин впоследствии, будет называть своего подчиненного "идеальным работником" правда... неумеющим вовремя остановиться. Жена Москвина, Софья Доллер- Бокий запомнила Николая неухоженным, маленьким человеком, которого почему-то всегда хотелось накормить. «Воробушек, ешьте вот это, - говорила она, подсовывая под нос Ежова лакомый кусочек. - Вам надо больше есть, воробушек...» Позднее Николай Ежов заявит, что таким образом она хотела его отравить. И ее - дочь знаменитых революционеров-народовольцев, расстреляют в след за мужем в 1938 году. Писатель Лев Разгон - муж их приемной дочери Оксаны Бокий впоследствии напишет о них.
ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ.
В 1930 году Н. Ежов занимает кресло своего бывшего патрона (тогда еще ушедшего на повышение). И тогда же произойдет его знакомство со Сталиным. Но произойдет не только это.
Буквально перед новым назначением, на морском курорте Ежов знакомится с очень занимательной и яркой девушкой из купеческой еврейской семьи Фейгенбергов. И вот уже первая жена - активистка Тоня забыта. Очень скоро Ежов с ней разведется. И в каком-то смысле по этой причине ей даже повезет. Она проживет долгую жизнь, занимаясь теоретикой сельского хозяйства.
Суламифь или Евгения Фейгенберг так она захочет называть себя по новому, на момент знакомства с Ежовым, уже побывала замужем за Лазарем Хаютиным из Одессы. Поэтому успела не только сменить фамилию, но и пожить в веселом городе, где работая в редакции одной из газет, подружилась с будущими светилами советской прозы - Валентином Катаевым, Юрием Олешей, Исааком Бабелем и др. Вторым мужем легкомысленной Евгении стал красный командир Александр Гладун, который перевез ее в 1924 году из Одессы в Москву. С Гладуном, направленным на дипломатическую работу, она 4 года беззаботно прожила в Лондоне и Берлине, вернувшись в Москву в 1928 году большой любительницей фокстрота.
Роковая встреча Суламифь-Евгении с нашим героем случилась в сочинском ведомственном санатории. Конечно Хаютина ни минуты не колебалась, оценив все плюсы подобного знакомства. И вот уже просторная столичная квартира Ежова с легкой руки Евгении превращается в светский салон. По вечерам здесь встречается цвет советского общества: от партийных работников ЦК, до журналистов, писателей и деятелей искусств. Во время салонных посиделок стрела Амура пронзает то сердце Исаака Бабеля, то сердце Отто Шмидта. Перед любовью не властны сам Семен Урицкий и даже знаменитый Михаил Шолохов с которым у Евгении сложатся особенно теплые отношения, хотя будут ходить упорные слухи о том, что Шолохов будет приходить к ней на свидания исключительно из страха перед её всесильным мужем.
От ветреной жены не отстает и муж. По воспоминаниям близкой подруги Евгении «он готов был установить интимную связь с любой, хотя бы случайно подвернувшейся женщиной, не считаясь ни со временем, ни с местом, ни с обстоятельством. Н. И. Ежов в разное время в безобразно пьяном состоянии приставал, пытаясь склонить к сожительству, ко всем женщинам из обслуживающего его квартиру персонала.»
Но не смотря на пьянство и разврат карьера будущего кровавого карлика идет в гору. Партийные должности сыпятся словно из рога изобилия. Но его жизнь, между тем, начинает входить в свою финальную стадию.
НАЧАЛО КОНЦА
В 1934 году Ежов с подачи Сталина фактически возглавляет следствие об убийстве Кирова и следствие по Кремлевскому делу. Шаг за шагом он связывает эти дела со сталинскими оппозиционерами - Зиновьевым, Каменевым, Троцким. Одновременно, Ежов организует настоящий заговор против всесильного Генриха Ягоды и его сторонников.
В 1936 году Ягода пал, а на его место Народным комиссаром внутренних дел СССР назначен Николай Ежов. На новом посту Ежов занимается тем же, чем до него занимался Ягода, раскручивая маховик сталинских репрессий до невиданных масштабов.
Он репрессирует лиц подозреваемых в антисоветской деятельности и шпионаже, проводит "чистки" в партии, занимается массовыми арестами и высылками. Террор, благодаря Ежову, становится систематическим. Особенно активно чистится НКВД (от бывших сотрудников Ягоды) и по большей части за контрреволюционные преступления. Летом 1937 года Николай Ежов получает заслуженную награду - орден Ленина «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий».
При Ежове нижестоящим органам НКВД спускаются разнарядки с указанием числа людей, подлежащих аресту, высылке, расстрелу или заключению в лагеря или тюрьмы. В июле 1937 года им подписывается приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Для ускоренного рассмотрения тысяч дел используются «Комиссия НКВД и прокурора СССР» (в неё входил сам Ежов) и тройки НКВД СССР на уровне республик и областей. Ежов играет "роль первой скрипки" в уничтожении Ленинской гвардии.
В его рабочем столе хранится коллекция из пуль которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и др.
«Баллада о наркоме Ежове»
В сверкании молний ты стал нам знаком,
Ежов, зоркоглазый и умный нарком.
Великого Ленина мудрое слово
Растило для битвы героя Ежова.
Великого Сталина пламенный зов
Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов.
Когда засияли октябрьские зори,
Дворец штурмовал он с отвагой во взоре.
Когда же войной запылал горизонт,
Он сел на коня и поехал на фронт.
Шел класс против класса. Земля полыхала,
И родина кровью в те дни истекала.
Сжимали враги нас зловещим кольцом -
Железом и сталью, огнем и свинцом.
Я прошлое помню. В закатах багровых
Я вижу сквозь дым комиссара Ежова.
Сверкая булатом, он смело ведет
В атаки одетый в шинели народ.
Он бьется, учась у великих батыров,
Таких, как Серго, Ворошилов и Киров.
С бойцами он ласков, с врагами суров,
В боях закаленный, отважный Ежов.
Когда над степями поднялся восход
И плечи расправил казахский народ,
Когда чабаны против баев восстали,
Прислали Ежова нам Ленин и Сталин.
Приехал Ежов и, развеяв туман,
На битву за счастье поднял Казахстан,
Народ за Ежовым пошел в наступленье.
Сбылись наяву золотые виденья.
Ежов мироедов прогнал за хребты,
Отбил табуны, их стада и гурты.
Расстались навеки мы с байским обманом,
Весна расцвела по степям Казахстана
Пышнее и краше былых наших снов... и т.д. и т.п.
автор - Жамбыл Жабаев (в советские времена более известный как Джамбул Джабаев)
ФИНАЛ
В апреле 1938 года Ежов занимает еще одну интересную должность - нарком водного транспорта СССР, а это уже свидетельство близкой опалы. В августе этого же года у него появляется новый заместитель - Лаврентий Павлович Берия к которому постепенно начинают переходить нити управления наркоматом. В ноябре партийному руководству на Ежова поступает донос в котором говорится, что под репрессии попало очень много невинных людей. Пишет донос начальник управления Ивановского НКВД некто Виктор Журавлев, который фактически сразу после доноса становится начальником УНКВД по Москве и Московской области (правда ненадолго).
Ежов словно ждет этого доноса. Он тут же признает свои ошибки и пишет лично Сталину прошение об отставке, в котором признает себя виновным, в том что не разглядел вредительства врагов народа проникших в НКВД и прокуратуру, признает себя виновным в бегстве советских разведчиков и сотрудников НКВД за границу, но подводя итог своей деятельности тут же делает акцент на том, что «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово…» В декабре все того же 1938 года советские газеты писали «Тов. Ежов Н. И. освобождён, согласно его просьбе, от обязанностей наркома внутренних дел с оставлением его народным комиссаром водного транспорта».
Но остаться в стороне теперь уже бывшему железному наркому отец народа не позволит. Весной 1939 года Ежов лишится должности наркома водного транспорта СССР, а наследующий день после этого его арестуют в кабинете Маленкова при участии Берии. Дело Ежова будет вести ставленник и соратник Лаврентия Павловича по большому террору, привезенный для этого из Грузии, Богдан Кабулов.
СМЕРТЬ
...До суда над своим мужем Суламифь не дожила. Она покончила с собой 17 ноября 1938 года, приняв большую дозу снотворного. По легенде, не получившей подтверждения, вместе со снотворным от Н. Ежова ей принесут небольшую безделушку, бывшую у четы Ежовых условным сигналом "это конец". Она умрет через два дня, не приходя в сознание. Сердце любвеобильной Евгении остановится. В акте о «вскрытии тела» будет записано: «Труп женщины, 34 лет, среднего роста, правильного телосложения, хорошего питания… Смерть наступила в результате отравления люминалом».
Самому Николаю Ежову столь "легкого" ухода из жизни даровано не будет. Пыточных дел мастера прихваченные из Грузии, заставят Ежова признаться во всем, в чем будет угодно им, а главное тов. Сталину. Впоследствии, на суде Ежов отвергнет их почти все, кроме мужеложества.
Расстрел бывшего руководителя НКВД будет произведен в феврале 1940 года знаменитым палачом Блохиным. По одной из версий, идя на расстрел, Ежов будет петь "Интернационал", по другой - идти он уже не сможет, потому что будет запорот до смерти еще до расстрела так, что стрелять там было уже нечего, по третьей - словно зверь будет метаться по расстрельной камере, пытаясь уклониться от пуль. Тело казненного кремируют, прах захоронят в общей могиле Донского монастыря. Но ходили слухи, что и праха никакого не останется, потому что с прахом расстрелянных, сотрудники НКВД поступали проще - смывали в канализацию.
Сталин впоследствии выскажется о своем соратнике с присущим ему цинизмом "Ежов — мерзавец! Погубил наши лучшие кадры. Разложившийся человек. Звонишь к нему в наркомат — говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК — говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом — оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Много невинных погубил. Мы его за это расстреляли».
... но и на этом наша история "мягкосердечных" организаторов массовых убийств не заканчивается. Лаврентий Павлович Берия наш следующий герой.
