Ссылки на предыдущие главы - в конце статьи. А это про фильм, о котором Патрик рассказывает в предыдущей главе
Сразу после “Изгоев” мы отправились в свою первую экзотическую поездку - в Таиланд - на съемки в 1984 году фильма “Редкая отвага”.
Я обменял билет первого класса, купленный мне студией, на два места эконом-класса, чтобы Лиза могла полететь со мной в Бангкок.
“Редкая отвага” повествовала о ветеранах войны во Вьетнаме, которые возвращаются в Азию, чтобы вытащить из плена парнишку, который остался там после войны. Главные роли в фильме исполняли Джин Хэкман и Роберт Стек.*
*Им было тогда за 50 и под 60 соответственно, что прозрачно намекает на факт, что “серьезное” американское кино тех лет по привычке делало ставку на актеров старой закалки, а не на молодежь. В “Рэмбо”, вышедшем за два года до “Редкой отваги”, Сталлоне играл, когда ему было под сорок, и фильм ему настолько не понравился, что он планировал выкупить ленту, чтобы уничтожить (но сошелся с продюсерами на том, что они вдвое урежут его экранное время, так что мы с вами видели уже вторую версию фильма).
Я был взволнован возможностью поработать на одной площадке с Джином Хэкманом, который тогда был известен по ролям во «Французском связном», «Бонни и Клайде»**
**А еще он сыграл роль главного антагониста в первом высокобюджетном “Супермене”, что и вознесло его на пик славы. Но это было “несерьезное” кино - наверное, поэтому Патрик это на упоминает.
Роль в “Редкой отваге” была для меня следующим шагов в верном направлении. Это означало мой прогресс как актера.
Джин опекал меня на площадке. Он был неизменно профессионален и очень щедро делился своим временем и инсайтами. Он преподал мне важный урок актерского мастерства, сказав: “Ты здесь не для того, чтобы себе нравиться. Ты здесь винтик в большой машине”. Это так логично наложилось на то, что я уже знал из буддизма, - что только на пути служения другим ты сможешь научиться чему-то и стать мастером. Джин вкладывал всего себя в свои фильмы, даже если нужно было отснять 20 дублей на сцену, чтобы получилось то, что нужно. Даже когда главным в кадре был не он, а другой актер. И в каждом дубле для этого другого актера он не позволял себе ни на секунду расслабиться и сыграть спустя рукава. Ни на секунду. Наблюдать за его работой было просто как находиться под гипнозом.
Кстати говоря, моя роль требовала больше навыков сценического боя, чем актерского мастерства. Я играл задиристого молодого солдата спецназа, которого пригласили тренировать ветеранов Вьетнама. На съемочной площадке меня обучали бывшие спецназовцы, я изучал приемы рукопашного боя у лучших в мире.
В дополнение к возможности путешествовать, это вторая важная вещь, за которую я люблю работу актера - возможность перенять новые навыки у топовых экспертов. Мне повезло, на съемочных площадках я улучшал свои навыки в восточных боевых искусствах, кикбоксинге, серфинге, скайдайвинге и много чём еше. Это было все равно что заполучить персонального тренера, который готовит из меня нового Дока Сэвиджа - любимого героя моего детства.
Для одной сцены “Редкой отваги” мне пришлось выстоять в поединке с Рэндаллом “Тэксом” Коббом - бывшим боксером, переквалифицировавшимся в актеры. Всего лишь за год до этих съемок он провел 15-раундный бой с чемпионом-тяжеловесом Ларри Холмсом.
Персонаж Тэкса, Сэйлор, был просто сдвинутым - но не дальше, чем сам Тэкс. Тэкс был классическим типом барного задиры: здоровый мужик с мясистым носом, который был почти плоским (ходили слухи, что ему удалили хрящ, чтобы он мог выдерживать больше ударов). Во время поединка Ларри Холмс так его измочалил, что телеведущий Говард Коссел потом отказался от комментирования боксерских матчей в знак протеста из-за того, что матч Кобб/Холмс не остановили раньше.
Когда мы с Тэксом снимали сцену своего поединка, он бил меня всерьез. Удары в корпус сыпались на меня градом, это не был сценический бой. Мужик был профессиональным боксером, и каждый удар был полновесным ударом. Мне не хотелось выглядеть нюней, но в конце концов я не сдержался.
“Тэкс”, - сказал я, - “Я знаю, что по сценарию ты должен надрать мне задницу, но немного прикрути фитилек”.
Он в ответ сплюнул и с издевкой спросил: “Что такое, маленький Бадди? Это для тебя слишком сурово?” На его лице расплылась ухмылка, и когда он снова начал колотить меня, в конце концов отправив в нокдаун в реке, я потерял самообладание.
Его удар заставил меня рухнуть на четвереньки. Я медленно встал и, не глядя на него, отступил на шаг назад, чтобы взять размах и ударил его в лицо с такой силой, как никогда в жизни никого еще не бил. Голова у него мотнулась назад, но он сразу пришел в порядок и я увидел, как у него на лице появляется та же издевательская ухмылка.
“Это всё, на что ты способен, Маленький Бадди?” - сказал Тэкс, скаля зубы. Я смотрел на него, не веря своим глазам. Я вложил в удар все свои силы, а он словно ничего не почувствовал. Казалось, его ничем не проймешь. Как результат, единственным его развлечением, видимо, было донимать остальных. Однажды у него в руках был АК-47, заряженный холостыми патронами, но вместо того, чтобы обращаться с ним в соответствии с правилами безопасности, он прицелился прямо мне в промежность и нажал на спусковой крючок. Он ржал как маньяк, когда из автомата вырвалась вспышка огня и дыма, поджарившая мои штаны и, черт возьми, едва не превратившая меня в евнуха.
Но, несмотря на то, что Тэкс был двинутым, мы в итоге поладили. С ним никто не хотел делить одну гримерку, потому что он был непредсказуем, как дикарь, но я это делал, пока он не достал меня настолько, что я просто разбил себе палатку неподалеку.
Едва ли не каждую ночь он проводил в бангкокском квартале красных фонарей (правда, так делали многие другие парни из съемочной группы и актерского состава, причем кое-кто потом лечил гонорею). И Тэкс был единственный, кто после съемок не полетел домой: он обналичил свой билет на самолет и с этими деньгами поехал в квартал красных фонарей. Потом судьба еще пару раз сталкивала нас, но стоило мне спросить его, как он потом выбрался из Бангкока, он отвечал: “Маленький Бадди, лучше тебе не знать”.
“Редкая отвага” получилась хорошим фильмом. Но я все равно хотел получать роли, в которых мог бы раскрыться как актер. В “Ренегатах”, “Изгоях”, “Редкой отваге” я играл крутого перца, который умел драться. Это была почти одна и та же роль. К тому же мне надоело играть персонажей, которые были младше меня по возрасту. Я знал, что по внешности мне можно дать и на 5, и на 10 лет меньше, - за счет этого я и проходил кастинги.
Но после “Редкой отваги” я получил роль в комедии-драме “Грандвью, США”. Мой персонаж, Эрни “Слэм” Уэбстер, - водитель гонок-на-разрушение (demolition derby)*, впутавшийся в любовный треугольник.
*Demolition Derby — вид «автоспорта». Зародиться он, разумеется, мог только в стране, где обожают реслинг и туповатые боевики, — в Соединённых Штатах, причём в провинциальной их части. Суть этих «гонок» проста: на грунтовую арену или стадион загоняется десяток-другой машин, объявляется старт, и… все начинают крушить друг друга. Последний автомобиль, оставшийся на ходу, объявляется победителем.
По характеру Слэм Уэбстер - большой ребенок, но по возрасту он все же не подросток. Это была моя первая роль, где я играл не совсем уж юнца.
Томми Хауэлл сыграл Тима Пирсона, только что окончившего школу. Слэм и Тим соперничают за сердце девушки-автомеханика Мишель (»Майк») Коди, которую сыграла Джейми Ли Кёртис.
Лиза ставила для этого фильма танцевальный номер. Это был наш первый опыт совместной работы в кино.
Я тем более был счастлив, что она вместе со мной, от того что съемки происходили в городишке Понтиак, штат Иллинойс, с населением 10 000 человек, и там стояла скука смертная.
Градообразующее предприятие Понтиака и его главная достопримечательность - тюрьма, которая давала или надежную “крышу над головой”, или стабильную работу практически всей местной популяции. Впрочем, был еще и “Кортъярд Отель” - место, где остановилась съемочная группа. Мы с Лизой называли это заведение “Вилла Горилла”.
Помимо бесконечных пьянок на Горилла Вилла, в Понтиаке было просто нечем заняться, так что “Грандвью, США” послужил отправной точкой моего, впоследствии традиционного, развлечения: изобретение замысловатых розыгрышей на съемочной площадке. Несмотря на то, что я получил свою первую “взрослую” роль, я за пределами камеры резвился, как пацан. Когда под прицел моих розыгрышей попал режиссер, Рэндал Клейзер, у него не прибавилось симпатии ко мне.
Однажды вечером мы с Лизой и Томми Хауэллом были приглашены в гости тот дом, где Рэндал остановился на время съемок. После того, как вечеринка закончилась, нам в голову пришла гениальная идея прокрасться в дом обратно, чтобы посмотреть, не крутит ли кто шуры-муры с Джейми Ли. Я даже не помню, что мы такое всерьез рассчитывали увидеть, но мы сходили с ума от скуки, да еще и были навеселе, так что мы тихонько просочились назад в дом Рэндала.
Лиза осталась в машине, а мы с Томми начали подниматься по лестнице. Джейми Ли не было видно, но мы слышали звуки, которые недвусмысленно указывали на некое интересное занятие Рэндала. Ну тут мы развернулись и со всех ног помчались по лестнице вниз. Скорее всего, Рэндал нас слышал и догадался, кто это был, потому что на следующий день он был со мной подчеркнуто холоден. Лиза была смущена, и хотя Рэндал не держал на нее зла, позже он намекал на то, что она была “на стрёме”.
Но розыгрыши на тех съемках были только бледными зарисовками того полотна, что развернулось на площадке моего следующего фильма, “Красный рассвет”. Вообще, в “Красном рассвете” всё в преувеличенном виде повторяло мои предыдущие житейские впечатления: тут и жесточайшие условия съемок, и сверхинтенсивные тренировки, и катастрофически плохие отношения между мной и некой молодой актрисой, которая в дальнейшем будет танцевать со мной в фильме, вознесшем нас на вершины успеха.
Продолжение:
Все переведенные главы - в подборке:
